– Я должна ответить? – выгибая одну бровь, усмехнулась я.

Солнце окончательно вырвалось из плена угрюмых туч и теперь светит во всю, отчего мои красные пряди засияли, как рубин. Холодный взгляд парня упал на рюкзак у моих ног, затем на лупу в левой руке, и его губы расплылись в усмешке.

– Я слышал о тебе. Психопатка, которая видела оборотня, – обнажил белые зубы Билл в зловещей ухмылке, которую я всем сердцем ненавижу. – Что, ведёшь поиски, маленький следопыт?

Как же хочется ему показать след, но почему-то не стану этого делать. Импульсивность в сторону. Как будто я слышу из его ядовитых уст что-то новое. Единственное, меня злит его усмешка. А возможно, я просто его не перевариваю, как и всё остальное, впрочем. Недоверие – иногда, хорошее качество.

– Ну со мной все ясно, а что делает здесь сын влиятельного человека? И не говори, что приходишь сюда в дорогом костюме, чтобы подумать о своей жизни?

Уголок рта Билла двинулся в смешке, только теперь он смеялся над моими словами в его адрес. И он даже не удивился тому, что мне о нем кое-что известно. Самоуверенный тип.

– А это уже не твоё дело, – спрятал руки в карман штанов Хофер.

– Я же следопыт, а совать нос не в свои дела – моя обязанность, – съязвила я, довольно ухмыляясь.

Рост Билла был почти два метра, он выше меня почти на две головы, и эта разница в росте внушала дикую неуверенность, но я успешно скрыла это за маской безразличия.

– Мне плевать, – отмахнулся парень, пожав плечами.

– Видимо, это наследственное, – бросила я, нахмурив брови.

На бледном лице Билла чётко выразился злой оскал. Я прямо-таки вижу играющие скулы, раздутый нос и бешеные глаза. На мгновение подумалось, не он ли оборотень? Если да, то как он так хорошо сохранился?

– Что ты сказала?! – подошёл он вплотную, но я даже не шелохнулась, зато внутри подкашивались коленки. Почему его глаза такие безумные?..

– Я сказала, что наплевательски относиться ко всему – ваше семейное хобби, так понятнее?

Хофер скорчил ненавистную рожу.

– Лучше закрой рот. Тебе повезло, что ты неуравновешенная, иначе я бы сровнял тебя с землей, – длинный указательный палец парня ткнулся в мою щеку, образовав ямочку, а после грубо оттолкнул.

Вот козел. Складываю руки в кулаки, пытаясь сохранять над собой контроль.

– О, я в этом не сомневаюсь, богатенький козел, – процедила сквозь зубы я, оттолкнув парня назад. Тот не сводил с меня злобного взгляда. Мы жгли друг друга одними глазами, этого было достаточно, чтобы понять – ненависть с первой секунды знакомства.

Я подняла рюкзак и в последний раз бросила на брюнета с растрёпанной челкой взгляд, а затем развернулась спиной и помчалась в противоположную сторону от места, где была найдена первая зацепка.

Я не думала, что идти через лес придётся так долго, ведь обычно это занимало минут десять. И хоть все твердят «в лес ходить небезопасно», меня тянуло сюда, как магнитом.

Солнце прячется за рощей с каштанами, тени падают на дорогу, поэтому в этой части леса немного прохладно и зябко. Не верится, сегодня я сбежала из дома. Мой первый побег. Думаю, ребята обрадуются.

Я перепрыгнула небольшую яму, пригнулась, чтобы пройти через ветви ивы, и была уже совсем близко к кладбищу, поскольку в воздухе ясно стоял запах серы. Не знаю почему, но на нашем кладбище этого запаха хоть отбавляй. Тем более вокруг кладбища росли как сорняки мертвые деревья, буквально – никаких листочков, побегов или других намёков на жизнь, тупо голые, устрашающие ветки и корни. Мне рассказывали, сюда в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году даже приезжал режиссёр с командой, чтобы снять какой-то ужастик. Но раз никто ничего о фильме не слышал, значит, прокат провалился. То ли режиссёр плохой, то ли место гнилое. Кто знает?

Спустя десять шагов стали заметны первые могильные плиты. Такие грязные, обваленные, а надписей почти не видать. Здесь я, не считая похорон моего дедушки, бываю в третий раз. Мы с друзьями часто тусуемся в этом месте, как и полагается отбросам общества вроде нас. И дело не в том, что я гот, просто здесь тихо и спокойно. Но в то же время ощущается чье-то присутствие. Так, например, всю дорогу складывалось ощущение, что кто-то за мной следит. Либо заигралось воображение, либо… Неважно, лучше прогнать плохие мысли.

Почва под ногами стала мягче. В двух метрах стояла тележка с цементом и лопатой, а рядом с ней вырытая яма, которая ждёт своего вечного гостя. Как прискорбно.

Спустя, как показалось, двадцать минут мои ноги привели меня к цели. Рядом с разрушенной церковью, на развалинах, сидят три человека – Кейт, Филипп и Брайс.

Светловолосая девушка с чёрной помадой на губах и тенями осматривает зажигалку в руках низкорослого Брайса с пирсингом в носу. Третий худощавый парень осматривает периметр, и когда тот замечает меня, расплывается в улыбке.

– Призрак явилась, – ухмыльнулся он, перебросив ногу на ногу, отчего его кожаные брюки издали неприятный скрежет. Призрак – мое второе имя, которое я получила из-за своей бледной кожи и умением неожиданно появляться. Так однажды я напугала Филиппа, а тот, в свою очередь, завизжал как девчонка. С тех пор один его глаз вечно косится в мою сторону.

Кейт, или иначе Кобра, оторвалась от металлической зажигалки с черепушкой.

– Принесла? – кивнула она, и я полезла в карман своих брюк. Все скукожились. Кобра считает себя готом, но не трогает шелковые нити белокурых волос, отказываясь говорить об этом. Никто и не пытается.

– Разве это так необходимо для обряда? – внутри все ещё играла неуверенность и плохое предчувствие, но ребята лишь фыркнули.

Кейт встала с холодной глыбы и спрыгнула на траву, медленным шагом приближаясь ко мне. В лицо ударился запах её духов, и нос зачесался. Я уже достала пакетик с маленькими белыми таблетками, как их из рук резким движением вырывает у меня Кобра, внимательно всматриваясь в содержимое пакетика. Она, не издавая ни единого звука, раздала всем по одной таблетке и протянула его мне, почти с вызовом смотря мне в глаза. Утопаю в сомнениях.

– Призрак? – наконец прервала напряжение Кейт, сверкая зелёными глазами. Ненавижу, когда она так делает. Парни тем временем уже проглотили белые «бусины».

Неуверенно беру из её рук то, что сама и принесла, все ещё чувствуя тревогу. Возможно, это обычная трусость, ибо раньше такое я никогда не делала. Да и сейчас не особо рвалась.

– Чего ждёшь? Глотай, – выкрикнул мне Филипп, явно заскучавший от ожидания.

Три пары глаз вытаращились на меня подобно хищникам на жертву. Если я этого не сделаю, то меня начнут презирать собственные друзья, хотя это громко сказано. Мы почти не общаемся, только здесь, на кладбище. Поддавшись их гипнозу, я достала таблетку и положила её на язык, с трудом проглотив гадость. В горле появился горький привкус, и я скривила рожицу.

– Это точно хорошая вещь? – недоверчиво поинтересовался Брайс, выплюнув слюну.

М-да, и это их благодарность? Мне пришлось украсть эти пилюли у дяди в аптеке, я почти рисковала собственной шкурой. Порой хочется им всем врезать и послать куда подальше!

– Конечно, самое мощное успокоительное, от него хорошо расслабляешься, – оправдалась я.

Последовало молчание. Кейт уселась за удобное место и прикрыла веки, громко выдыхая.

– Что ж, – встрепенулся Филипп (Червь), – предлагаю закрепить эффект таблетки, – из ниоткуда он достаёт двухлитровую бутылку с какой-то жидкостью. Когда он ловко открыл крышку, до ушей донеслось шипение, а у горлышко бутылки образовалась белая пенка. Пиво. Господи, сейчас только четыре часа вечера, о чем они думают?

Сперва глоток сделал Брайс, после него Кейт, а затем Червь жадно присосался к бутылке, отчего половина содержимого струями лилось по его шее. Отвратительно.

На кладбище стало совсем тихо. Птицы замолкли, ветер перестал развивать мои каштановые пряди. Если раньше от такой тишины я получала удовольствие, то сейчас хотелось бы её прервать всеми возможными и невозможными способами. Я села напротив ребят, под одно из сухих деревьев льна, и откинула голову назад, чувствуя слабость в конечностях. Перед глазами все поплыло. Успокоительное даёт о себе знать, и это не есть хорошо. О чем я только думала, дура!