— Сахиб* — воспитанный молодой человек, но не стесняйтесь, ешьте больше. Никогда не угадаешь, когда «мужская сила» вам понадобится, — совсем уже откровенно развеселился сын раджи, и Джин мысленно скривился, надеясь, что только мысленно.
— Ваша забота утешает, Ваше Величество, но жениться мне пока рано, — ещё раз попытался соскочить с дегустации молодой аристократ. Поймал суровый взгляд отца и теперь уже точно скривился.
Дрожащий комок на ложке вызывал отвращение. Джин гипнотизировал его глазами, медленно приближая ко рту. Когда до позора осталось не больше дюйма, кто-то сунул кулак ему под локоть и подбил руку с ложкой. Мерзкая жижа плюхнулась на многострадальный чулок рядом с прошлым пятном. Юноша замер, некультурно вытаращив глаза.
— Какой же я неуклюжий, сахиб, прошу принять извинения, — неискренне посетовал Чонгук-хан и сложил ладони домиком, пряча под ними усмешку. — Я распоряжусь, чтобы вас проводили в комнату, где можно привести себя в порядок.
Тут же за спиной, по мановению царской руки возник слуга, терпеливо подождал, пока юноша, краснея под внимательными взглядами сидящих, обул туфли. Джина с бесконечными поклонами отвели в комнату.
Помещение, где его оставили одного, поражало своей цветастостью. И вроде привык он за прошедшие месяцы к буйству красок, но комната дворца в разы превосходила всё виденное. Богатые ткани на стенах, позолота, искусно вырезанная деревянная мебель — поистине царский антураж.
Растерявшийся от столь вопиющей роскоши Джин огляделся и заметил на деревянном столике около кровати чашу с водой и белый отрез ткани. Пара нехитрых манипуляций, и жидкое пятно от обезьяньих мозгов стало еще жиже, а яркий след соуса окончательно размазался по чулку. Джин чертыхнулся и отложил скомканную тряпку. Мог и не пытаться, всё равно чулки не спасти, если только его камердинер не проявит чудеса ловкости и не ототрёт пятна каким-нибудь волшебным средством.
Каменные арки окон манили из них выглянуть. Любопытство — порок, но когда Джин ещё здесь окажется? Поэтому он решил ему поддаться, пока никто не наблюдает: не торопясь прошелся по комнате, полюбовался цветной мозаикой у себя под ногами и изысканным рисунком тканей на стенах, остановился около одного из окон. Оно было прикрыто стеклянными створками, юноша толкнул обе и уставился, задохнувшись от восторга, на пышный сад. Зелёные волны разбегались дорожками и небольшими лабиринтами от галерей внутреннего двора. Нежный оранжевый свет ласкал верхушки кустов и крыши ближайших зданий. Легкий бриз сопровождал последние лучи солнца, задувал свежестью в царские апартаменты. Казалось, спустись в сад, и спасешься от обычной местной жары и духоты, стряхнешь с себя вонь и пыль улиц города. Вот бы туда попасть, размечтался Джин.
— С той стороны сада вход в гарем… — опять донесся до него чужой пряный голос. Джин встрепенулся, ахнув. Его что, поймали за подглядыванием за обитателями гарема? Но он же не знал…
— Простите, я не… — смутился молодой лорд Уэксли и повернулся к Чонгук-хану.
Неслышный в своих бархатных джутти*, тот подобрался неприлично близко, практически заглядывал Джину через плечо, тоже рассматривая сад. Лицо его рядом — расслабленное, совсем мальчишеское под богатой чадрой. Тоже ни намёка на щетину: гладкие кошачьи скулы, широкий чистый подбородок. Крупный нос, любопытные глаза и шрам на щеке выдавали в высокородном юноше боевой характер. Джин смотрел и любовался, не замечая тяжёлого взгляда. Созерцал так же, как до этого мозаику или пышный сад — очередной шедевр противоречивой, яркой и ужасной страны. А потом заметил, обжегся об чёрные угольки глаз, обомлел. Вспомнил о крамольной книженции, запрятанной под матрас и скрипнул зубами. Не надо было читать подобное, иногда незнание — это благо. Теперь мужское внимание всегда будет оцениваться сквозь призму новой информации.
Тем более Чонгук-хан никак не помогал развеять сомнения.
— Вы не приняли мой подарок, лорд Уэксли, — дыхнул тот мягко в румяное лицо Джина. Близость его была какой-то масштабной, очевидной, смущала до слез.
— Я не совсем… понял. Брошь слишком дорогая… — Джин попытался выкрутиться из ловушки между окном и телом в цветастом ширвани. Сын раджи покладисто отступился, дав ему пространство для маневров.
— Это знак моего почтения к вам. Вы хотели оскорбить меня отказом?
Ан нет, прищурился молодой лорд, пространство для маневров ему тут только кажется.
— Ни в коем случае! Я безусловно ценю ваше внимание, но не стоило так… такое… дарить! — возмутился Джин от всей души. Он совсем не этим руководствовался, когда отклонял подарок. Просто… Прошлый званый ужин был каким-то странным. Молодой раджа всю дорогу не сводил с него горящих глаз, и если бы Джин был немного опытнее, он был подумал невероятное: Типу Сахаб Чонгук-хан… пытался с ним флиртовать. Настырно, развязно, как с девушкой! Причем, определённого пошиба. Юноша насилу уговорил себя, что ему привиделось, такого не бывает, чтобы двое мужчин… Неестественно, богопротивно… Но спустя пару дней, стоило ему успокоиться, друг снабдил гадкой книжонкой. Уснувшие подозрения вновь всколыхнулись в нём. А следом и подарок — усыпанная камнями брошь — прибыла к ним в дом с молчаливым слугой-индусом. Джин взвился, покраснел до груди под домашним шёлковым халатом и наказал вернуть со словами благодарности. Ещё через пару дней отец и сын Уэксли получили новое приглашение на ужин.
— Почему не стоило? Мне хотелось сделать приятное. Прошлый ужин, вас, кажется, расстроил…
Джин промолчал, не зная, как реагировать на подобные разговоры. Склонил голову, бросив взгляд из-под ресниц на настырного Чонгука.
Тот опять, пользуясь задумчивостью визави, притиснулся ближе, почти прижал к каменному проему окна, внимательно рассматривал подробности: глаза с томной поволокой, нежное лицо, ресницы и губы, сделавшие бы честь любой девушке. Лучше девушки, слаще девушки, слаще всего что было в мире. Невозможно ни спать, ни есть, ни существовать, с тех пор как увидел.
Рука сама потянулась провести по щеке, по алым пятнам румянца на шелковой коже, по мягкой челюсти. Взгляд британца заметался, забился в теснине их тел, а потом он словно смирился, потупился в пол, задохнувшись.
— Джини… — выдохнул Чонгук. — Я достаточно прожил в Европе, чтобы узнать, понять кое-что… Вы мне нравитесь… Нравитесь серьёзно. Поэтому я должен сказать что-то важное.
Джин вспыхнул как факел, получив признание, уставился на открытую смуглую шею. А тот продолжал:
— Скоро начнётся война… — сказал и огляделся, будто в поисках чутких ушей. — Она обязательно будет. Поэтому, Джин, уезжай. Сохрани себя. Себя и это…
Сын раджи отступил и под удивленным взглядом лорда достал из-под кафтана кинжал. В его рукоятку был вставлен огромный жёлтый алмаз, сверкавший в лучах закатного солнца, как глаз какого-то божества.
— Это наша реликвия, Лунный камень, дыхание Вишну-зиждителя заключено в нём. Возвращайся домой, надёжно спрячь его, с твоим отцом я объяснюсь, — Чонгук-хан аккуратно вложил ножны кинжала в руки юноше, подержал их в своих, нежно поглаживая кругляши костей на тонких запястьях. — Сохраните его, сахиб Джин, берегите себя, — взмолился Чонгук, в волнении мешая вежливые и близкие обращения. — Уезжай из страны, а я тебя потом найду. Обязательно найду, где бы ты ни был*…
И подтверждая обещание, тронул губами закушенный в расстройстве мягкий рот.
Комментарий к Часть 1
Костюм Джина (примерный. Ващ, не цепляйтесь, что в то время пряжки не носили и штаны были нанковые а не шерстяные, это все для пущего дрочева).
https://vk.com/wall-190948520_66
Костюм Чонгука, тоже примерный:
https://vk.com/wall-190948520_67
Комната в индийском стиле:
https://vk.com/wall-190948520_68
Майсурский дворец. Находится не в Серингапатаме, а в 13 км от него, в городе Майсур.
https://vk.com/wall-190948520_138
*Сахиб - уважительное обращение к европейцу в Индии.
*Джутти - та самая обувь с загнутыми носами.
