– Люсьен, ты в своём уме? – поразился Януш. – Я – проводник?! О чём ты вообще думал? Да если я и взялся бы вести кого-то в самое сердце преисподней, то точно не ради того, чтобы этот кто-то взял оттуда на память пропитанный смертью сувенир!

– Эй, не кипятись, – примирительно поднял руки мародёр. – Я за себя постоять сумею. Да и тебя, господин доктор, в обиду не дам. Ты только путь покажешь…

– Сам найдёшь, – отрезал Януш, решительно выталкивая всех троих наружу. – Как до тебя нашли остальные, у кого с головой не всё в порядке…

– Януш, – выходивший последним Люсьен вставил ногу между створкой и дверью, выразительно заглянул лекарю в глаза. – Он хорошо платит. Новенький в Саксе. Не дури, доктор, его золото ещё пригодится – чтобы с Одноглазым рассчитаться…

Януш скрипнул зубами и захлопнул дверь.

На рассвете мародёр уже ждал его, сидя на ступеньках у входа.

– Я Бекс, – поприветствовал лекаря мужчина, поднимаясь на ноги.

– Мне всё равно, – отрезал Януш, захлопывая за собой дверь и защёлкивая огромный замок на засове. С навязанной ему компанией лекарь уже смирился: Люсьен не принимал отказов, а обострять отношения с вампирами Януш не хотел. Должно быть, сказывалось пребывание на Островах: мародёр вызывал в нём глухое раздражение, и Януш никак не мог его в себе подавить. – Просто следуй за мной, ладно? Молча, – уточнил напоследок лекарь, накидывая на голову капюшон.

Одежду он выменял у Левана – штаны, рубашку и необычный плащ, который здесь носило всё мужское население: кожаный, плотно облегающий, не стесняющий движений, скрывающий почти всё тело, от шеи до лодыжек, с плотным, низким капюшоном, спасающим вампиров от солнца, а аборигенов и оборотней – от болезненного бронзового загара, которым покрывался каждый, кто слишком долго находился на северо-западном побережье Стилоса. В переброшенной через плечо сумке Януш припрятал несколько шарфов, которыми планировал обмотаться уже на Ире.

– Эй, мессир Януш, – позвал мародёр, устремляясь за лекарем. – Неужели не признал? Ну, я так и скумекал, что ты меня не разглядел с первого разу…

Януш резко развернулся, пытливо вглядываясь в лицо ухмылявшегося мародёра. Мужчина казался ему незнакомым, и лекарь нахмурился.

– Бекс, – повторил тот, улыбаясь щербатым ртом. – Младший кучер графа Устина Максимилиана! Вот уж кого не чаял встретить на Островах! Ну, оно и понятно, што ты меня не признаёшь… Ты шишка важная, на самого герцога вкалывал! На таких, как я, и не глядел совсем… А теперь вот приходится, а? – бывший кучер подмигнул лекарю, коротко хохотнул. – Что, не чаял земляка-то встретить? Да вижу я, вижу твои глаза бесстыжие! Смотришь брезгливо, как на дерьмо… Да ты сам-то, мессир Януш, чем теперь лучше меня? В одной шкуре небось оказались! А, каково?! Ну да не расстраивайся, – мародёр фамильярно потрепал лекаря по плечу. – Жизнь – што сука похотливая! Никогда не знаешь, где на тебя вскочит…

Януш резко скинул со своего плеча чужую руку, развернулся, быстрым, злым шагом устремляясь прочь. За спиной слышался топот и грубые шутки новоявленного мародёра. Лекарь прошёл безлюдными улочками к гавани, вышел на главную дорогу, устремляясь в обход города: чем дальше от опасных тупичков и переулков, тем лучше. Быстро идти не получалось: две сумки, перекинутые крест-накрест через плечи, широкий палаш, купленный у местного кузнеца-оборотня, да тяжёлый серебряный наруч, обхватывавший всю левую руку, стесняли движения, не позволяли вырваться вперёд. Бекс, хотя и увешанный оружием, как ходячая кузня, поспевал за ним без особых усилий.

– Да ты рожу-то не вороти, мессир лекарь! – глумливо приговаривал он, пытаясь ухватить Януша за локоть. – Ты лучше расскажи, каким ветром тебя сюда занесло! Всё не так скучно в дороге будет…

Януш не понимал, что с ним происходит. Раздражение стремительно перерастало в отчаяние и стыд, вместе со жгучим желанием придушить спутника. Валлиец Бекс, как далёкое, отстранённое напоминание о прежней и такой чужой теперь жизни, вновь вытащил из омута памяти ту ночь, которая изменила его судьбу навсегда. Янушу удалось забыть о том, что он оставил позади, забыть ради того, что он собирался сделать, стереть из памяти лица друзей, черты любимой женщины, оставшейся, как он надеялся, в безопасности и весьма надёжных руках…

– Ну, в ту сказку про твоего сынка, што местные языки докладывают, я не верю, – донёсся до него голос Бекса. – Уж от меня-то ты свою хворь не скроешь, мессир Януш! Слухи среди черни ишшо в Галагате ходили – мол, силы в тебе мужской нету… Уж как тебя обхаживали местные дамы… и господа тоже! – хохотнул бывший кучер, вспоминая кухонные сплетни. – А ты от всех нос воротил… не верю я в твою благодетель! Ведь не монах же ты? Тогда в чём дело? А-а? Ха-ха, да не жмись, как девица, тут все свои! Чай, на Островах энта проблема у всех мужиков имеется…

Януш не выдержал, развернулся, схватив мародёра за ворот куртки. Мерзавец ухмылялся ему в лицо, ожидая логической развязки, и лекарь с большим трудом разжал пальцы.

– Пасть захлопни, – прерывисто проговорил он, пытаясь унять бушевавшую в груди бурю. – Или вплавь до Шота добираться будешь.

Мародёр хмыкнул и устремился за лекарем уже молча. Януш с отчаянием прислушивался к себе и понимал: Единый был бесконечно прав, отбирая у него благословенный дар. Такого дара достоин лишь абсолютно чистый, свободный от своих страстей человек… а он что же? Готов убить спутника из-за задетой гордости…

Путь в обход города был хорош одним – малым количеством нежелательных встреч. Когда Сакс остался далеко позади, и каменная дорога кончилась, переходя в утоптанную лесную тропинку, Януш вздохнул спокойнее. До самого западного причала, где вдоль берега выстроилось несколько каменных домиков, они дошли без приключений, и никто из местного зверья не бросился на них из лесных зарослей, так что настроение у лекаря слегка улучшилось.

– Утро доброе, господин доктор! А погодка-то как на заказ! Спасибо за настоечку, господин Януш, враз помогла! – вразнобой поприветствовали Януша рыбаки, уже собравшиеся у своих лодок.

– Доброе, – заставил себя улыбнуться лекарь: Бекс хотя и молчал, но его ухмылки Януш спиной чувствовал, и желание утопить спутника по пути на Шот только усиливалось. – К отправлению кто-то готов?

– Я вас повезу, господин Януш, – откликнулся сгорбленный мужчина в широкополой шляпе и длинной холщовой рубахе. – Жена передаёт вам своё почтение. Говорит, полегчало ей от мази той…

– Хорошо, – уже искренне улыбнулся Януш.

Они с Бексом столкнули широкую лодку в воду, и рыбак с сыном, занявшие свои места на вёслах, принялись за греблю. Обычно Януш с удовольствием вступал в разговор с Тоолком: старый рыболов удивительным образом знал все последние слухи, и общение с ним приносило, помимо удовольствия, немало пользы. Но сидя плечом к плечу с Бексом, лекарь думал только об одном: побыстрее добраться до Шота и потерять новоявленного мародёра где-нибудь в тамошних лесах.

Мудрый Тоолк его настроение, видимо, почувствовал, и не раскрывал рта до самого острова, несмотря на полный штиль и прекрасную погоду. Его сын, такой же горбатый, как и отец, переводил взгляд с одного пассажира на другого, но тоже не нарушал тишины: сказывались годы рыбачества.

– Удачи вам, господин Януш, – пожелал на прощание Тоолк. – Возвращайтесь живым.

– Постараюсь, – улыбнулся лекарь.

Они с Бексом выпрыгнули из лодки и направились к берегу. Януш не оборачивался: общество мародёра по-прежнему тяготило. Хорошо хоть, тот молчал ещё…

– А ты, я смотрю, обустроился на новом-то месте, мессир Януш, – не позволил сбыться его надеждам бывший кучер. – Вона как эти уродцы лебезят перед тобой! И всё-таки… шо ж те на месте-то не сиделось? Чай, под боком у славного герцога Ликонта потеплее было, чем на Островах! Погоди… а ведь ты ж королевским лекарем был! Недолго, но был ведь? Ох и тёмный ты омут, мессир лекарь…