Но не всегда получается попасть так, как хочется! Иногда и выбора нет - надо же поближе друг к другу оказаться, ну, и берешь, что дают, особенно если статус низкий. Тут уж тебя вообще не спрашивают. Но, конечно, когда так удачно совпадает, что еще и секс прилагается в виде бонуса - это сказка! Хотя секс - вовсе не главное.
Вы... Да что я - "вы"! Мы! Я и сам такой. Мы просто помешались на сексе - трахаемся, как кролики. Ну, и дотрахаемся так до кроликов. Главное - Любовь. Сейчас что любовь, что секс - все одно и то же. Вот древние греки - те различали целых... пять что ли... видов любви, и у каждого вида своя сущность и свое имя: эрос, филиа... Не помню... Мания! Вот если эрос и манию отбросить, а все остальные объединить, то что-то близкое получится к тому, о чем я говорю. Нет, и не объяснишь толком! Пока ты не испытал, что это такое, не поймешь.
Любовь...
Это такая близость, такая цельность, что вам и не снилось! Знаешь, какая близость? Вот представь, если смешать... ну, не знаю... пиво и молоко! Что получится? Гадость! А если одинаковое вино из двух бокалов в один слить? Сможешь ты различить, где - какое? Мы с Ней - вино из одной бочки, понимаешь? Единое целое. Но это - Там. А здесь - разделены. Поэтому я в каждой жизни ищу Ее. И нахожу. Всегда. Правда, сначала каждый раз немного больно. Потому что я-то Ее знаю! А Она смотрит на меня, как на чужого. Это больно, да. Но ты знаешь, мне кажется, что последние несколько жизней Она меня узнает!
Вот Она идет... Господи, как я волнуюсь!
Рыжая. Кто бы сомневался! Она почти всегда рыжая - либо отродясь, либо красится. Нравится Ей рыжий цвет.
Подошедшая к столику рыженькая официантка улыбнулась и сказала:
- Добрый день! Что будете заказывать?
- Привет! Кофе и пару круассанов, пожалуйста!
Ну, посмотри, как я улыбаюсь тебе! Сколько любви в моих глазах!
Улыбнулась, отошла. Вернулась:
- Простите... А мы... Мы не встречались с вами раньше?
- Не думаю. Если только в прежней жизни.
(2015)
КЛУБНИКА
Я увидел ее у метро Спортивная и невольно замедлил шаг. Впрочем, оглядывались все. Самое начало девяностых - помните же, как тогда жили и как одевались. А тут стоит такая девочка-припевочка в светлых шортиках и кружевном топике - ножки длинные, туфли на высоких каблуках, сама вся загорелая, как карамелька, так бы и облизал! В темных очках. Вернее, в темно-розовых. И стекла сердечками. Но самое главное - на руках у нее собака. Хотя я не сразу понял, что это голенастое лысое недоразумение с вытянутой мордочкой именно собака. Глазищи у собачки черные, со слезой, на шее розовый бантик, а сама вся трясется мелкой дрожью. Девушка ее успокаивает, наглаживает, нашептывает что-то ей в ушко. А на сгибе локтя у девушки корзиночка плетеная висит с клубникой. Огромные красные ягоды. Это в конце мая-то! Откуда? Это сейчас клубникой в январе никого не удивишь, а тогда...
И вот девушка достает одну клубничину и подает собачке. Та еще больше задрожала и принялась ягоду лизать и кусать. Народ глаза вытаращил: понятно же, что клубника эта на вес золота, а она ее - собаке! Собака, похоже, тоже золотая, но все равно. Бабка одна даже матюкнулась и сплюнула: "Тьфу ты, пакость какая!" И мамочка с коляской неодобрительно покосилась, у нее-то, небось, и на одну клубничину денег не хватит, а тут целая корзинка, и все собаке. А девушке хоть бы что.
Я даже подъезжать к красотке не стал, не для меня эта цаца, ежу понятно. Вздохнул, да и пошел в метро. А потом на платформе снова ее увидел: стоит себе, собачку клубникой кормит. Надо же, думаю, такая фря, и не на машине! Ну, и поехал за ней. Долго ехали, с пересадками. Наконец, выбрались на свет. Приехали мы не то на Щелковскую, не то на Планерную. Да, не помню! Потом поймете, почему.
Вышла она из метро и почесала куда-то, я за ней. Она не оглядывается, я особенно и не скрываюсь. Дошли до обычной пятиэтажки, она в подъезд входит, я за ней. Нет бы подумать, куда иду, зачем? Так и поперся, как привязанный. На третьем этаже, правда, остановился было и хотел вернуться: что я, в самом деле, тут потерял? Но чувствую - не могу! Назад не могу двинуться. Только вперед, за ней. Ладно, иду. Пятый этаж, она перед дверью стоит ко мне спиной, а собачка из-за ее плеча на меня смотрит. Девушка, не оборачиваясь, подает мне корзинку с клубникой и говорит:
- Подержи, пожалуйста, а то мне неудобно.
Я взял корзиночку, в это время девушка дверь открыла, собачку на пол спустила и прошла в комнаты, а собачка лапками перебирает, хвостиком виляет и скалится во весь рот, на меня глядя. А потом...
Вы, конечно, не поверите. Никто не верит. Но что было - то было.
Короче, собачка эта мне говорит:
- Проходи, чего встал.
Ясно так произнесла, четко. И я вошел. Ноги не гнулись, переставлял их, как деревянные. А корзиночку эту так в руках и держу. Вошел и обалдел. Потому что там никакой хрущобной квартиры не обнаружилось. Натуральный ангар! Размером с небольшой стадион. Светло, чисто, пусто. Все серебряное или белое, аж глаза слепит. Свет непонятно откуда льется. А стены ячеистые, как соты. У некоторых ячеек дверцы открыты, у других закрыты. И в открытых ячейках сидят... собачки! Точно такие как у девушки. Разного цвета, но такие же. А эта, первая, смотрит на меня и усмехается:
- Что застыл? Туда пройди! Джуди, подведи его к преобразователю.
Тут и девушка появилась неизвестно откуда. Все в тех же очках, глаз не видно. Подошла, за руку меня взяла и повела по ангару. Привела к какому-то устройству, похожему на помесь стиральной машины с газонокосилкой, корзинку с клубникой отобрала и на пол поставила. И что-то мне так эта газонокосилка не понравилась! Я завертел головой, думая, как бы сбежать, но никакого выхода и видно не было: одни ячейки с собачками кругом. Вот влип-то, мама дорогая!
