АРТЕФАКТ
- А ну, положи умклайдет! - сказал я в полный голос.
Аркадий и Борис Стругацкие
"Понедельник начинается в субботу"
- Не нравится мне этот русский! - высказался Гилберт, отхлебывая кофе и провожая взглядом удаляющийся лендровер. - Подозрительный какой-то.
- Разве он русский? - намазывая маслом булочку и мило грассируя, спросила Катрин. - Я думала, он серб. Разве у русских бывают такие фамилии? André Sakhno!
- Фамилия Сахно образована от имени Александр, что на греческом языке, как вам известно, означает "мужественный" или "защитник", - монотонно забубнил Вернер. - "Сахно" это одна из уменьшительных форм имени Александр. Сам он, как я выяснил, родом из Самары, а его родители происходят из Украины, которая раньше была, как вам известно, составной частью СССР...
- О, Samará! - воскликнула Катрин. - Разве это не в Сербии?
- Самара, ранее Куйбышев - это город в Среднем Поволжье России, центр Поволжского экономического района...
- Да какая разница, кто он - серб или русский, - заметил Адам. - Паспорт у него вообще израильский.
- О, так он еврей? - удивилась Катрин. - Нисколько не похож!
- Если он еврей, то я - английская королева, - пробурчал Гилберт, который, как ни странно, действительно чем-то напоминал Елизавету II, особенно если представить на его лысой голове седой парик и корону. - Давайте начнем. Хорошо бы открыть Купол без этого Эндрю, кем бы он ни был.
- Ну, с дверью-то он нам помог, - тихо произнесла молчавшая до сих пор Нэнси.
- Это и подозрительно! - взвился Гилберт. - Мы второй год бьемся, а он только появился, и вот - нате вам! Сразу определил, где вход. Нет, не доверяю я ему.
- Филип считает, что он пришелец, - сказала Катрин, допивая кофе.
- Филип считает! - окончательно вышел из себя Гилберт. - Тоже мне - специалист! Где он, кстати?
- Спит, наверно, - безмятежно ответила Катрин.
- Ну, так разбудите его! Надеюсь, ваш сын примет участие в работах?..
...
Конечно, я не мог слышать разговор своих... товарищей по несчастью, скажем так. Но хорошо представлял, потому что подобные речи велись с момента моего появления в экспедиции. Причем они-то в это "несчастье" влезли по собственной воле, вернее, по собственному страстному желанию. Кроме Филипа, которому пришлось отправиться с мамочкой, потому что оставить его под присмотром отца Катрин не решилась. Меня же вынудила суровая необходимость, и я толком не представлял, на что подписался. Раньше я всегда действовал самостоятельно, но разгребать тонны песка в одиночку - то еще занятие, уж поверьте мне.
Итак, Андрей Сахно к вашим услугам! Он же Андрэ, Эндрю и Андреас. Родом из Самары, как выяснил дотошный Вернер, но с израильским паспортом. Ну, Самара так Самара - какая, по большому счету, разница. Сейчас я что-то вроде гражданина мира, и мог бы предъявить любой паспорт и любое гражданство. Сам не знаю, почему предпочел оказаться гражданином Израиля.
Все остальные шесть человек знали друг друга не первый год: глава экспедиции и его жена, оба археологи, американцы Адам и Нэнси Кларк; британец Гилберт Додсон, астрофизик и уфолог по совместительству; француженка Катрин Нуаре, занимающаяся историей Южной Африки - ее муж, принадлежащий к народности тсвана, учился в Сорбонне и был родственником здешнего вице-президента, занимая видную должность в правительстве небольшой республики, на территории которой мы сейчас находились. Собственно, именно благодаря Катрин, раздобывшей разрешение на раскопки, мы тут и оказались. Родившийся от смешанного брака Филип в свои четырнадцать лет поражал необычайной красотой: очень стройный, изящный, с медово-золотистой кожей и зелеными миндалевидными глазами, он напоминал какое-то грациозное животное, не то лань, не то барса. Впрочем, ни лани, ни барсы тут не водились. Это был наглый и ленивый подросток, любимой фразой которого было: "Ну и чё?" Маман относилась к его выкрутасам с олимпийским спокойствием, чего не скажешь об остальных. Последний участник экспедиции - зануда Вернер Вернер, немецкий лингвист и полиглот, напрочь лишенный чувства юмора, ходячая энциклопедия и калькулятор.
Больше всех мне нравился Адам Кларк - пятидесятилетний бодрячок с густой седой шевелюрой, обладающий неисчерпаемым запасом оптимизма, ненасытной любознательностью и несокрушимым спокойствием. Его жена, тихая замкнутая Нэнси, была на голову выше низкорослого мужа и молчалива настолько, что порой про ее присутствие вообще забывали. Супруги относились друг к другу со сдержанной нежностью. Детей у Кларков не было, и, судя по тем взглядам, которые Нэнси бросала на Филиппа, это и было основной причиной ее вечной печали.
Катрин, мать Филиппа, маленькая хорошенькая брюнетка, ни особой печали, ни особой радости по поводу собственного сына не испытывала, относясь ко всему на свете с изрядной долей иронии. Похоже, что Гилберт пребывал в постоянном раздражении именно из-за Катрин, которая старательно не замечала его страстных взглядов и вздохов в свой адрес. По своему буйному темпераменту Гилберт никак не походил на британца, как мы их себе обычно представляем, а скорее на итальянца. Правда, среди его предков были шотландцы и ирландцы, может, в этом все дело? Скорее уж можно было принять за британца Вернера с его обычным высокомерным видом, который, впрочем, объяснялся всего лишь близорукостью.
Раньше экспедиция была более многочисленной, но к нынешнему году, когда раскопки в основном завершились, Адам Кларк оставил только костяк, к которому примкнул я, нанятый в качестве водителя, повара, разнорабочего, техника - в общем, "мальчика на все". И к тому же должен был присматривать за Филипом.
