— Шестнадцать с половиной часов бьемся! — заохала заммеханика, утаскивая ее за собой. — Медотсеку не нужен твой голодный обморок!

Туйон позволила себя утащить и напоследок хлопнула ладонью по кнопке, закрывая вход в грузовой. Ее притащат есть в не пострадавший отсек, где для приема пищи можно будет снять скафандр. Там не будет обзорной дыры в борту, но хотелось бы найти работающий экран и посмотреть на второе подкрепление. Ллураленам не характерно злорадство, так что, наверное, эта загадочная человеческая половина Туйон хотела злорадно наблюдать, как мморнские корабли начнут швырять, словно консервные банки.

***

Пить. Очень хотелось пить. Есть тоже хотелось, но голод постепенно отступил на второй план, а вот жажда никуда не делась. Ели и пили в последний раз еще на Солярии. Весть о приближении мморнов разнеслась так внезапно, что никто не успел поесть перед вылетом, а во время боя было не до того.

Пленники не говорили, потому что от разговоров жажда только усиливалась. Они ничего не обсуждали. У них было предостаточно времени, чтобы дойти до всех возможных мыслей самостоятельно.

Ночь сменилась невыносимо жарким днем, день угас, и планету накрыли душные сумерки. Они сидели в плену три четверти местных суток. Если сутки на этой планете соответствовали стандартным магисовским, у них тридцать девять часов. Время теперь отсчитывалось не по Эру, а по Эйдану, которого забрали днем. Впрочем, в таких условиях остальные пленники умрут еще раньше.

— Становится прохладнее, — пробормотала Олимпия.

Остальные промолчали, экономя силы.

Мморны с наступлением темноты устроились на ночлег прямо на поле, стоя вытянувшись по струнке. В лунном свете они напоминали гнилой уродливый лес. О том, чтобы сбежать из самой середины «леса», не шло и речи: мморны так чутко спали, что реагировали даже не на звуки, а на движения рядом с собой.

Оставалось надеяться, что Тхарцив и Ирсан что-нибудь придумают. Вдвоем атаковать в лоб четыре сотни мморнов было самоубийством, оставалось уповать на то, что они позовут подкрепление.

— Ребята, — снова оживилась Олимпия.

Никто не поднял головы.

— Ребята, я серьезно! — не унималась она. — Ко мне крадется какая-то хрень!

— Сама ты хрень! — обиделись на нее знакомым птичьим голосом.

Пленники, подскочив, принялись крутить головами, пытаясь увидеть гостя. За спиной у Титании послышался щелчок. Еще один знакомый звук — так щелкает предохранитель лазерного резака. Того, которого они сами положили в сумочку на шее одной доставучей птице, чтобы не путалась под ногами.

— Пиц, ты как тут вообще…

— Не дергайся, глупая хозяйка, я тебе наручники пилю! — прошамкал он. Клюв был занят резаком.

Титания застыла в одном положении.

— Ой, это же ваш, красненький! — обрадовался Ханс.

— Может, я буду двигать резак магией… — неуверенно предложила Титания.

— Сама научила пользоваться этим, теперь терпи, — отрезал птиц. — Может, это мое предназначение — спасти тебя резаком!

— Что за предназначение? — оживился Ханс.

— Фея ищет магического помощника не просто так, а для достижения какой-нибудь великой цели, — со знанием дела объяснила Олимпия. — Например, сразить зло. Каждое новое свершение в отношениях феи и помощника очень важно. Все то, что ты ему дала, он тебе вернет, когда наступит время сражать зло.

— Два килограмма орехов тоже вернет? — с сарказмом поинтересовалась Амарантайн.

Олимпия кашлянула.

— Смысл имеют сказанные в нужное время слова, эмоции и действия, в общем, психология, — пробормотала она. — А вы какие-то психи, раз птица считает самым важным инструменты…

Резак щелкнул еще раз, и Титания с наслаждением вытянула вперед затекшие руки. Браслеты с запястий никуда не делись, Пиц прорезал место их соединения.

— Так, красненький, подожди, а что дальше? Как мы удерем отсюда? Мморны сразу нас схватят, — опомнился Ханс.

Птица красноречиво положила резак возле хозяйской руки и важно зашагала прочь, к выходу из-под тента. У самого края Пиц чуть повернул голову и лениво бросил:

— Увидите.

И вспорхнул, улетая куда-то в небо.

Пленники остались впечатленно молчать и пилить наручники.

— И что же одна птичка сделает с этими мморнами? — задумалась Олимпия, растирая онемевшие конечности.

Вопрос остался риторическим. Пока никто не представлял, что может отмочить пернатый. Оставалось только растирать руки и ноги, потоптаться на месте, еще раз потереть ноги…

Подергать браслет от наручников и убедиться, что здесь и сейчас его не снимешь… Что-то ничего не происходило.

Ханс вдруг метнулся к краю тента и изумленно уставился вверх.

Пленники тоже выглянули и остолбенели: на поле отвесно вниз падали сотни снарядов… Округлых, чуть вытянутых, размером… размером… с человеческую голову…?

— Это птицы! — потрясенно охнула Титания, и в следующий момент пернатые снаряды обрушились на мморнов, вцепляясь им в головы.

Пленники поспешно залегли на пол своего убежища, и вовремя: вокруг начался хаос. Пернатый десант, разогнавшись в падении, на лету выдрал головы доброй половине мморнов, и поле усеяли дергающиеся тела. Оставшиеся похватались за оружие и принялись палить во все стороны, но птичье воинство было ловким и быстрым, ухитряясь уворачиваться, клеваться, царапаться и гадить на глаза. Титания даже поймала себя на мысли, что ей жалко мморнов. Экипажу Рады испортил нервы один дружелюбный Пиц. А на мморнов десантировалось не меньше трех сотен таких Пицев, настроенных убивать!

— Тырим оружие у безголовых и отстреливаем остальных! — спохватился Ханс.

— Точно! — хлопнула себя по лбу Титания, примагничивая сразу дюжину мморнских винтовок. Две — вместе с дергающимися телами на винтовочных ремнях, но когда руки свободны и в них оружие, это уже мелочи.

Они залегли за укрытиями, прикрылись силовым полем, высунули по разные стороны дула винтовок и принялись довершать начатое птицами. Прицел был не для людского глаза, да и спусковой рычаг тоже не для людских пальцев, но пленники, почуявшие запах свободы, разом нашли в себе силы и разобрались в работе инопланетного оружия.

— Я неправильно выразилась! — сказала Олимпия, подползая к Титании.

— И как правильно?

— Вы психи, и птица у вас псих!

Титания непонимающе наморщила лоб.

— Но раз судьба послала Магиксу таких психов, то все нормально! — закончила Олимпия.

— Сочту за комплимент, — решила Титания, хватая новую винтовку взамен разряженной. Мморны сообразили, откуда стреляют, и продвигались к тенту с пленниками, ведя ответный огонь. То, что все выстрелы попадают по силовому полю, до них пока не дошло.

— Ой, — вдруг сказала Амарантайн.

— Что? В кого попала? — отозвался Ханс.

— У меня мморны сами падают, — пробормотала она. — Хотя я так мажу, что могу попасть в одного мморна вместо другого…

Она вообще перестала стрелять и вгляделась в ночь.

— Да, — подтвердила она. — Кто-то отстреливает их из леса.

— Даже если это не Тхарцив и Ирсан, мы на одной стороне, — решил Ханс, и поднялся со своего места, переходя к другим. — Вы в курсе, что мы почти справились? С моей стороны никого не осталось!

— У меня все, — сказала Олимпия.

— У меня тоже… сейчас… Да! — отозвалась Титания. — Как дальше поступим?

— Продвигаемся сначала к лесу смотреть, кто там стреляет, воссоединяемся с ними и идем искать остальных, — решил Ханс. — Только придется перебежками, прячась за трупами, вдруг мы кого-то не добили.

— Зачем? — удивилась Олимпия. — Встаньте покучнее! Да, вот так! — она сузила свое силовое поле и накрыла их с ног до головы.

— Тоже хорошо, — оценил Ханс.

Они медленно двинулись к лесу, простреливая всем попадающимся мморнам нервные узлы в нижней части брюха. В них никто не стрелял. Ни одной мертвой птицы они не заметили. Все крылатое воинство осталось живо и с любопытством ковыряло поверженных врагов.

— Эй! Люди! — окликнул их кто-то, и на купол попыталась сесть птица. Олимпия сотворила отверстие, и пернатый тут же им воспользовался, залетая внутрь. Он был изумрудно-зеленым и не таким хохлатым, как Пиц, зато более носатым.