Нисфорце видится, как она поворачивает невесть откуда взявшийся шпингалет на иллюминаторе и вылезает наружу, прямо в космос, легкомысленно забывая накинуть форменную куртку, ведь за бортом довольно холодно. Но она не успеет замерзнуть, она быстренько, только расчистит путь маленькому импульсу, и сразу назад, правда? Нисфорца дергает ближайшую к ней нить света, отводя в сторону, и другие переплетенные с ней нити тоже двигаются, образуя коридорчик – узкий для Рады, но достаточный для крохотного сигнала бедствия. Маленький импульс унесся прочь…
Нисфорца дернулась и проснулась, с усилием проводя рукой по лицу и стирая остатки сна. Решительно поднявшись с кресла, она вышла в кают-компанию и щелкнула кнопкой. Негромко зажужжало, и по кают-компании поплыл чудесный аромат свежего кофе – того из немногих напитков, что человечество вывезло с собой на Ллурал, и исключительная привилегия ночных дежурных Рады.
Крохотная чашечка, да и то заполненная наполовину, всего на глоточек, выехала к ней.
Чем больше они проводили на корабле взаперти, тем возвышеннее мечтали, тем ярче становились их сны. Может, мозг устал от однообразия. Может, они все потихоньку сходят с ума.
Хотелось еще кофе. Порцию в три раза больше. И заесть чем-нибудь, четырехкратно превышающим объем их обедов.
Остаток ночи прошел спокойно, только под утро пришлось чуть скорректировать курс, обходя астероид, подвести в бортовом журнале итоги их сорок второго дня после аварии и сдать смену заспанной Титании.
Нисфорца проснулась к общекомандному обеду, поела и успела узнать, что Амарантайн, оказывается, не ночевала в каюте и учила своего нового друга Саграмалхеля плести людские косички, и что он закреплял полученные навыки на ее волосах, когда с мостика послышался незнакомый сигнал системы, а через секунду – громкий удивленный вопль Титании.
Экипаж побросал свои пайки и рванул к ней, чтобы своими глазами увидеть на схеме не просто траекторию сигнала бедствия, а какой-то кружочек, в который эта траектория упиралась. И этот кружочек еще так пульсирует, реагируя на принимаемый сигнал.
– Я раньше не видела такого, – почесала в затылке пилот Рады. – Но этот лучик, упирающийся в кружочек, выглядит так, будто сигнал не просто улетает в пустоту, а куда-то дошел…
Нисфорца внимательнее всмотрелась в экран, выгребая из запылившихся закоулков мозга свои навигаторские знания. Такое обозначение само по себе появиться не могло: с сигналом случилось что-то новое. Передатчик откуда-то получил импульс, подтверждающий, что сигнал был принят. Чей-то ответный импульс. Пока далековато, чтобы передать им другую информацию, но вполне достачно, чтобы «отзеркалить» их же сигнал назад и дать понять передатчику, что он где-то там был получен…
Команду пришлось осадить, напоминая, что бестолковая беготня по кораблю – это опасная физическая активность при их голодном состоянии. Команда продолжила сходить с ума сидя. Титания, встрепенувшаяся со своей гипотезой про космических пиратов, была отправлена рассчитывать запасы энергии и готовить орудия на случай боя. Следующий капитанский приказ отправил бортового медика готовить максимально четкий и емкий рассказ о физическом и моральном состоянии обитателей корабля на случай, если сигнал все же поймала поисковая группа. Остальные сразу передумали высказываться, но Нисфорца все-таки дала им задание отрепетировать рассказ в двух словах, в каком состоянии находится корабль и зачем они упорно тащат мертвое ахтонское судно. Они же грамотные космолетчицы, умеющие четко докладывать обстановку, а не глупые мямлящие девицы, правда?
Команда была утихомирена на ближайшие полчаса, и капитан, чтобы не сходить с ума в одиночку, дала себе задание оповестить ахтонов. «Женская» каюта была закрыта, зато в открытой «мужской» обнаружились все мужчины и Татсумадри, расстелившие на полу большое раскрашенное полотно и перекладывающие с места на место разноцветные шарики, азартно тараторя что-то на своем языке. Играли в «ваттаивон». Людская часть экипажа как-то со скуки попросила объяснить правила, но для игры было необходимо уметь считать и вычислять в ахтонской восемнадцатиричной системе счисления.
Нисфорца зашла и остановилась в дверном проеме, не окликая их. Она не знала, как наиболее вежливо их окликнуть, но этого не требовалось: ахтоны своими огромными ушами слышали приближение и поворачивались сами. Вот и теперь игра прекратилась, и присутствующие уставились на нее. Ахтонский котик Саграмалхель был весь в косичках, завязанных белыми и розовыми бантиками. Надо предупредить тех, кто их найдет, что он не девочка… Если сигнал, конечно, засекли спасатели, а не кто-нибудь еще.
Так вот, о сигнале.
– Наш сигнал бедствия кто-то принял.
Ахтоны разом загомонили на своем языке, но были прерваны Баталгмалефом, властно поднявшим обе основные руки с растопыренными пальцами. Тотчас воцарилась тишина.
– Сигнал кто прьинял? Они спасают? – спросила Татсумадри, взволнованно моргая всеми шестью глазами. – Я не знаю, кто принял. – Я не поньимать?
Ахтонна волновалась, было понятно по усилившемуся акценту. В обычных ситуациях ее ллуральский был получше, сказывалась практика.
– Нам не прислали ответ. Только показали, что приняли сигнал. Мы еще не знаем, кто они, – терпеливо объяснила Нисфорца. – Почему не прьисылали? – У нас плохой передатчик, – вздохнула капитан Рады. – Можно прислать, когда они будут ближе.
Баталгмалеф что-то сказал Татсумадри.
– Мы можьем что-то помогать? – перевела ахтонна. – Вы должны быть готовыми, – перешла к главному Нисфорца. – Если это не будут спасатели. Если это будут враги.
Ахтоны опять взбудораженно загомонили, но утихли быстро.
– Связайся с ним, когда будет ближе, – заявила Татсумадри, оглядываясь на жестикулирующего Баталгмалефа. – Если они связайся и хорошо – мы тоже хорошо. Если они не связайся и плохо – говорьи нам, мы готовить драться!
Нисфорца была почти готова обнять Баталгмалефа за то, что он взрослый и помогает ей принимать важные капитанские решения. Знали бы вы, как тяжело отвечать за других, когда сама еще зеленая неопытная сопля!
Удержало от объятий только одно. Баталгмалефа нельзя трогать незамужним самкам.
К счастью, вариант «если они не связайся и плохо» не подтвердился: часа через три система вновь издала громкое звуковое оповещение.
– «Рада, оставайтесь на месте, нам станет проще проложить к вам курс» – озвучила Титания сообщение, написанное вполне себе ллуральским языком. – Нас нашли! – запрыгала Амарантайн.
Титания вежливо, но твердо отодвинула ее подальше от панели управления и заглушила двигатели, ложась в дрейф. Видимо, летевшие к ним наводились на направление сигнала и двигались не навстречу, а как-то под углом. Не пересылать же данные своего местонахождения в том виде, как это понимают ахтонские приборы?
Нисфорца пробежала глазами заботливо записанные Маэрленой краткие и исчерпывающие отчеты о состоянии корабля и команды.
– Нам уже можно поесть чуть больше нормы? – жалобно спросила пиррена, трогая капитана за локоть.
Она задумалась. Капитан обязан принимать только правильные и дальновидные решения. Капитану следовало осмотреть ситуацию с нескольких разных точек зрения и предугадать последствия своих слов! Как бы ни было жалко смотреть на высохшего больше других судового аналитика, нужно сначала убедиться, что их точно спасут, что это точно свои. Позавчера, когда они поеданием лишней порции пайка отмечали пятидесятый день путешествия, Титания выдумала новую версию о том, что за это время на Аллатире успел случиться переворот, спецкурс стал космическими пиратами, им будет очень кстати еще один корабль и пятерка рабынь.
– Понятно. Пока нельзя, – правильно истолковала Маэрлена капитанское молчание. – Уберитесь в комнатах, что ли, – вздохнула Нисфорца. Ее не волновал бардак в девчачьих комнатах. Ее волновало то, чем бы занять взбудораженную команду. – Мне караулить новые сообщения? – спросила Титания. – Да, и распоряжение быть готовой к стрельбе пока тоже не отменяю, – кивнула капитан Рады, уходя с мостика. Надо походить по кораблю, осмотреть. Чтобы визитерам предстала не девчачья берлога с раскиданной в медпункте косметикой, а оплот серьезных космолетчиц… Но при этом встретит визитеров не осунувшийся капитан, а капитан с легким естественным макияжем!...
