Ахтон на мгновение замер, недоуменно косясь на ее руку.
Затем случилось невероятное.
Он поднырнул головой под руку, ластясь как огромный кот. Амарантайн неосознанно растопырила пальцы, зарываясь в густую жесткую гриву, и, не веря своим ушам, услышала басовитое горловое урчание.
От входа раздался звук, который можно было классифицировать и как окрик, и как рык.
Ахтона тут же как ветром сдуло, только черный хвост мелькнул в дверном проеме.
На пороге, сжимая в обеих левых руках по розовой биотряпке, возвышалась Татсумадри: уши врастопырку, глаза нараспашку, хвост торчком. Ахтонна протараторила несколько очень эмоциональных предложений на своем языке, затем взяла себя в руки и перешла на ллуральский.
– Ты норьмально? – выговорила она с сильным акцентом, наклоняясь и подавая ей две основные руки.
- Нормально! – закивала Амарантайн, принимая помощь. – Голова закружилась, а он меня поймал…
- Так недопустимо вести себя молодой самец для чужой самка… – пробурчала ахтонна, усаживая ее в кресло легко, как будто та ничего не весила.
– Все нормально, правда! – замотала головой Амарантайн. Ничего ведь страшного не произошло. Неожиданное появление Татсумадри испугало ее даже больше. – Ваше тело делайся меньше, – ахтонна очертила в воздухе силуэт, обозначающий форму людского тела. – Вы имей болезнь? – Нет. Мало пищи, – вздохнула Амарантайн. – Мы едим половину от того, что нужно, иначе не хватит. – Наше тело тоже болезнь без пищи, – Татсумадри понимающе дернула хвостом.
Какое-то время они посидели молча: Амарантайн окончательно приходила в себя, ахтонна о чем-то думала.
– Твой закон прьиличья не запрещай так трогай? – спросила она.
Амарантайн заулыбалась.
– Я была… согласна. Если согласна – можно.
Татсумадри еще немного подумала.
- Ваши годы можно размножьение?
Амарантайн чуть задумалась над ответом. Половой зрелости достигли все, совершеннолетия тоже, правда, Маэрлене можно выйти замуж только через два года. Законы такие: вступать в супружескую триаду – это не шутки, решение о браке должно быть принято в том возрасте, когда решает разум, а не подростковые гормоны.
– Можно, – ответила Амарантайн, решив не загружать Татсумадри лишними сведениями. У ахтонской расы все было просто, как в природе. Организм дозрел – значит, можно. – Саграмалхель не должен так делать, – ахтонна неопределенно махнула правыми руками и присела рядышком. – Так у вас и нас не может быть. Странное произошло. Вы не наш вид. Вы как смешной мальенький цветной зверушка. Я не понимай, почему он так… Будто ты ахтон. – О, – только и смогла вымолвить Амарантайн. Значит, когда этот, как его, Саграмалхель… замурлыкал? Это что-то вроде ухаживания, а ксенофилия для ахтонов категорически неприемлема? – Он совсьем молодой самец, – продолжала бормотать Татсумадри. – Только достиг годы размножьения. Ваши молодой самец тоже смотрит на все самки, которые видит? – Да, – признала девушка, и на всякий случай уточнила: – Он меня не обидел. Сначала испугал, когда я не знала. Но потом не обидел. Я не сержусь.
Татсумадри загадочно мигнула теплочувствительными глазами и ушла…
… оставив Амарантайн с внезапно возникшей догадкой: а не ее ли это загадочная магия выкинула очередной финт, обезвредив страшного ахтона доступным ей путем – спровоцировав влечение к обладательнице магии?!
Комментарий к Глава 15. Ахтоны на борту https://vk.com/photo-165038256_456239142
====== Глава 16. Нити света ======
Маэрлена на всякий случай придержала пневматическую дверь каюты, давая Титании возможность транспортировать внутрь свою сестричку. После столкновения с неизвестной аномалией пневматика работала, но что-то заставляло ее пошаливать, а чтобы узнать, что именно – нужно было реанимировать главный бортовой компьютер и основательно все разбирать.
Следом за Титанией вбежала Амарантайн, и Маэрлена нажала кнопку закрытия двери.
Это была каюта Нисфорцы, а теперь еще Титании и Туйон, укладываемую спать на матрасе у стены. Собрать экипаж можно было и в кают-компании, но тогда поблизости будет шататься одна особа, любознательно растопыривая три пары ушей.
– Итак, – многозначительно начала Нисфорца. – У нас имел место один инцидент… В общем, сказывается экономия на провизии. Отныне сообщаем бортовому медику все изменения вашего самочувствия и внешнего вида… Хотелось бы еще вести график изменения массы тела, но у нас после этой неизвестной аномалии нам не на чем взвешиваться. – Ногти слоятся, – пригорюнилась Титания. – И потеря веса, – добавила Маэрлена. – По моим прикидкам, я потеряла шесть килограммов. Шесть своих далеко не лишних килограммов!
- Мы хоть в том направлении летим? – вздохнула Амарантайн.
- В том, – кивнула Нисфорца с крохотной толикой сомнения в голосе. Ахтонская хреномать вроде не врала, они двигались по направлению к сектору Магикса. И у ахтонов тоже было не так много еды. О, фантазерка Титания выдвигала предположение, что они на самом деле космические пираты, перенастроили свои приборы и направляют Раду на свою собственную базу. Но у Магикса была только одна ведущая к нему червоточина и никаких соседей в пределах варповой досягаемости. Если за тысячелетие где-нибудь в стороне не открылась еще одна червоточина, ахтоны действительно просто неудачливые торговцы, желающие просто добраться живыми хоть до какой-нибудь цивилизации.
Все вздохнули. Магикс, даже уже Ллуральская Федерация уже казались сном. Существовала лишь Рада, болтающийся на прицепе летатьзвездец, да пресные деструктурированные пайки на завтрак, обед и ужин. На этом месте своих размышлений они с завистью покосились на своего механика: мало того, что Туйон могла затормозить метаболизм в три-четыре раза, так еще и ллураленской еды в запасе оказалось больше, чем в среднем выходило на человека или пиррена.
Нисфорца открыла шкаф и посмотрелась в зеркало на внутренней стороне дверцы. Заострились скулы, щеки стали впалыми, и, к сожалению, в верхней части купальника поубавилось объема. Они – за вычетом Туйон, конечно, все такие были: оголодавшие, высохшие, бледные, с обломанными ногтями, посекшимися волосами и сухой кожей. Но глаза еще блестели. В них жила надежда.
- Будьте осторожны, – вздохнула капитан Рады. – Никаких лишних движений. Уборку тоже зря затеяли.
– Количества пыли и грязи были неприемлемы для нормального функционирования систем корабля, – не согласилась Туйон. – Твоя правда, – слабо улыбнулась Нисфорца. – Но теперь это для нас становится опасной физической активностью. Нас едва не разнесло взрывом, мы умудрились приспособить корабль для жизни после воздействия космической аномалии, вот-вот из-за дальней звезды покажется Магикс, и будет очень обидно, если после всего этого кто-нибудь сильно пострадает или погибнет, просто протирая шкаф от пыли…
Капитан Рады заступила на дежурство, сменив зевающую Титанию. При их скорости полета можно было чутко дремать, прислушиваясь к звуковым сигналам, специально настроенным с различной тональностью и громкостью. Титания в последнее время проваливалась в крепкий сон, не слыша звуков, поэтому будила Нисфорцу, и, извиняясь, просила подменить. Нисфорца, наоборот, стала спать мало и беспокойно, вскакивая от каждого громкого звука, так что ей уже все равно, где коротать ночь.
Тихое мерное попискивание было индикатором работы сенсоров, засекающих препятствия на пути корабля. Если сенсоры что-то засекут, то оповестят более громким сигналом. Более низкий звук с интервалом в две минуты – подача сигнала бедствия.
Рада – это пищащая сигналами бедствия козявка в огромном пустынном космосе. Она раздвигает собой завесу лучей звездного света, с трудом протискиваясь дальше. Сенсоры, улавливающие препятствия, заставляют лучики легонько вздрагивать. А вот откуда-то из носовой части вылетает сигнал бедствия – крохотный импульс информации, содержащий призыв о помощи и описание примерного направления от Магикса, в котором их стоит искать. Импульс слаб, ему мешают звездные лучи. Он, конечно, пробьется на какое-то расстояние вперед, но рано или поздно потеряет скорость и запутается, застрянет, растворится в сплетении нитей света. Ах, если бы помочь ему пробиться, развести перед ним завесу лучей!
