- Я в сериале видела, – оправдалась Амарантайн. – «Звездолет для двоих», девятнадцатая серия восьмого сезона.

– А-а-а… – закивала Титания, думая о том, чтобы где-нибудь когда-нибудь найти эту серию сериала и проверить, действительно ли там такое есть. – Мертвый или не мертвый – придется попытаться влезть и выкрутить навигационные приборы, или хотя бы узнать по ним, где мы находимся, – заявила Нисфорца. – Даже если там страшно, радиация и трупы. Это единственный попавшийся корабль, другого шанса не будет! – Да и не выглядит он древним, – усомнилась Маэрлена, выглядывая из-за их спин в иллюминатор. – Не ржавый и не дырявый, просто в техническом плане попроще наших. Вдруг у них планета не такая развитая или корабль какого-нибудь дешевого класса. – А еще высвечивается под маяком Ксетейского Торгового Содружества, – послышалось от Туйон, оставленной в навигаторском кресле. – Содружество образовано только шестьдесят три года назад. Шестьдесят три года – всяко лучше для сохранности корабля, чем полтора столетия. – И существенно облегчает проникновение на корабль, – потерла ручки Титания.

Рада мягко пристыковалась к задней части неизвестного корабля. Негромкий стук, донесшийся из задней части Рады, оповестил, что стыковка прошла успешно. Тот факт, что шлюзы идеально совместились, только подвердил, что корабль из Ксетейского содружества.

В грузовой отсек, натянув легкие скафандры и шлемы, направились трое: Нисфорца как капитан, принимающий решения и более-менее сведущий в технике; медик с аптечкой в руках, которому по протоколу полагалось выбираться на терпевшие бедствие корабли, где мог еще кто-то выжить и нуждаться в медицинской помощи; Маэрлена, изучавшая ксеноэтнографию и, может быть, сумевшая бы понять, к какой цивилизации принадлежал корабль.

Сжимая в руках фонарики и чемоданчики с инструментами, они встали у шлюза.

Механические сочленения стыковочного механизма мягко щелкали, раскрываясь.

Поднялся заслон шлюза со стороны Рады, давая возможность разглядеть, как именно состыковались два звездолета, образовав герметичный, крепкий, непроницаемый переход между собой. Это было еще не все: предстояло убедить шлюз чужого корабля открыться, но… кажется, он раскрывался сам! Хозяева настроили его открываться при попытке проникнуть извне?

Поднялся заслон у второго корабля, открывая проход в непроглядную тьму.

Внезапный луч света ударил прямо в глаза, заставив девушек вскрикнуть от неожиданности и заслониться руками.

Луч света скользнул чуть ниже, и экипаж Рады разглядел, что это фонарь. И что они поторопились считать корабль старым и мертвым. Фонарь держал в верхней конечности кто-то живой, прямоходящий, с двумя ногами и головой на плечах, упрятанной в круглый зеркальный шлем, крепившийся к серебристому скафандру.

Таинственный обитатель корабля сделал шаг назад и приглашающе махнул фонарем. Девушки, переглянувшись, последовали за ним. Чего бояться? Их положение и так хуже некуда.

Маломощные фонарики девушек выхватывали из царившей на звездолете тьмы какие-то причудливые конструкции, непонятные настенные панели не то с узорами, не то с надписями. Своды коридора были полукруглыми, выкрашенными светонакопительной краской, на которой после света фонарей оставался слабо фосфоресцирующий синий след. Очень, кстати, высокий потолок, метра три, да и таинственный провожатый в своем скафандре выглядел просто огромным.

Нисфорца не забывала анализировать обстановку: на освещении экономили, значит, тоже проблемы с энергией. Датчики скафандра показывали, что снаружи всего двенадцать градусов тепла. Атмосфера на корабле содержала углекислый газ, азот, кислород на два процента ниже, чем они привыкли, и немного сероводорода – газа ядовитого, но в такой концентрации не опасного, если не задерживаться на корабле надолго. Главное, что был кислород. Кислород – это, в большинстве случаев, гуманоиды, использующие для коммуникации речь. Принадлежность к Ксетейскому содружеству – больше вероятности найти общий язык, а практически полное отсутствие военных конфликтов между членами содружества – хороший шанс вернуться на Раду живыми и с координатами. Им очень повезло.

Провожатый распахнул перед ними дверь, и оттуда хлынул свет.

Девушки нерешительно шагнули внутрь.

Дверь за ними поспешно закрыли, и очень плотно.

Это была кают-компания, или, наверное, просто каюта, или… Во всяком случае, точно не мостик и не машинное отделение. На полу лежали матрасы, одеяла, какие-то серебристые полотна, может, термопледы, посередине стояла мощная лампа, освещавшая обитателей корабля.

Провожатый снял шлем и подошел к сородичам, разглядывая своих спасателей.

Нисфорца, поколебавшись, тоже сняла шлем, показывая свое лицо хозяевам корабля. Запашок сероводорода заставил поморщиться, но дышать было можно. Амарантайн и Маэрлена последовали ее примеру. И уставились на обитателей корабля, размышляя, что делать дальше.

Двоих из них – высоких, более двух метров, худых и костлявых ксеносов с темно-серой сухой кожей, посомневавшись, можно было приписать к гуманоидам, правда, некоторых положенных гуманоидам частей тела у них было по несколько пар. Над двумя оранжевыми основными глазами с горизонтальными зрачками-черточками шли еще четыре маленьких черненьких, то ли теплочувствительных, то ли еще каких. По бокам от головы торчала пара ушей и еще две пары ложноушей, расположенные друг за другом, руки от локтевого сустава раздваивались на большую рабочую конечность и тонкую коротенькую вспомогательную с тремя пальцами. А еще были пышные копны волос на голове, черный волосяной покров уходил под воротник серебристых комбинезонов гривой вдоль хребта, и сзади нервно дергались длинные тонкие хвосты с роскошными черными кисточками на концах.

Помимо этих, были еще двое других: сплошь заросшие черной шерстью, по телосложению напоминавшие крупных хищников семейства кошачьих, но устроенные на тот же лад, что гуманоиды: гривастая голова, хвост с кисточкой, по шесть глаз и ушей, две передних конечности раздваивались на крепкую нижнюю ходильную и тонкую верхнюю хватательную с ловкими пальчиками. «Большие кошки», как и «гуманоиды», были одеты в комбинезоны из серебристого материала, смотрели на гостей осмысленным взглядом, а еще весь корабль был оснащен планками, на которые «звери» могли бы опираться, чтобы работать, стоя на задних лапах. Нисфорца внимательно оглядела этих ксеносов и пока запретила себе ассоциировать их с животными: стереотипы человеческого восприятия могли ее подвести, автоматически записывая «кошек» в более низшие существа. Космос велик и многообразен: «кошки» могли быть равны «гуманоидам», а то и вовсе являться более высокоразвитым видом.

– Ахтоны, – шепнула капитану Амарантайн.

Ксеносы навострили все свои уши и ложноуши, хотя понять их не могли, не зная языка.

– Ты их знаешь? – обрадовалась Нисфорца. – А вторые кто? – Тоже ахтоны. Диморфизм биологического вида, – ответила девушка так же тихо.

Как-то, выбрав себе необычную тему реферата – только ли в Ллуральской Федерации отношения между разными видами считались нормальными – Амарантайн полезла копаться в Вебироме. Найденные ею четвероногие и двуногие в весьма пикантных позах сначала навели волнующие мысли о зоофилии и ксенофилии, но оказались одним видом. Ни от генов, ни от пола форма не зависела: просто одни случайным образом проходили определенный этап эмбрионального развития быстро, появляясь на свет «кошками», а другие на этом этапе задерживались подольше, формируясь в «гуманоидов». Амарантайн, конечно, огорчилась, что зоофилии и ксенофилии между ними нет, но запомнила. К счастью для всех них.

Ахтоны тоже стали негромко переговариваться, активно жестикулируя четырьмя руками, щуря глаза и мотая ложноушами. Их речь была певуча, с прорывающимися резкими, короткими рыкающими звуками, а голоса – низкие, грудные, вибрирующие. Наконец к «спасательной группе» вновь шагнул провожатый, все еще одетый в скафандр. Нажав на какое-то устройство, висящее на груди, он заговорил.