Тогда, на вокзале, я просила его уехать со мной. Оставить купюры, власть, авторитет. Оставить зверя, стать человеком.

Но он выбрал свою родную сущность.

А зверю ведь не расскажешь, что я беременна. Что месячных давно не было, и что я сделала тест, который он сам когда-то купил для меня. В купленной коробочке было две полоски, одну я использовала, а другую не стала – я приберегла ее и надежно спрятала.

Пригодилась. Так я узнала, что забеременела.

– А папа знает обо мне?

– Нет, малыш, – тяжесть сдавила сердце.

– То есть обо мне ты ему не сказала? Соврала? Бабушка говорит, что врать – это плохо.

Наивный голосок бередил старые раны.

Но Эльман имел право знать правду.

– Я знаю, что поступила плохо, сынок. Но у меня не было выбора. Надеюсь, что когда-нибудь ты простишь меня.

Эльман замолчал, обиженно сопя. Несколько раз он поболтал ногами на весу, устремляя взгляд перед собой. На веранде было тепло, и солнце не припекало голову.

Я отвернулась от сына, в тайне кусая губы. Не простит, наверное. Это моя новая боль.

– У тебя важная причина. Я понял, мама.

Я горько улыбнулась. Бабуля отдавала правнуку все свое сердце и заботу, и поэтому Эльман был умен не по годам.

И с каждым годом их схожесть с Эмином лишь увеличивалась.

– Спасибо, сынок. Я счастлива, что ты у меня есть.

Той ночью перед осмотром я узнала, что беременна.

Говорить Эмину не стала – зачем? Утром он должен был повезти меня на осмотр, где врачи ему все равно бы сказали: ваша жена беременна.

Вот только врачи не сказали. На осмотре доктор не смогла подтвердить беременность – срок был маленький. Она отправила меня на узи, а на узи… я не знаю. Не знаю, был ли виден плод, но доктор сказала мужу, что я не беременна, и тогда Эмин меня отпустил.

Врачебная ошибка, ранний срок или ложь во имя спасения – кто теперь разберет?

А мама в поезде все с ходу поняла. Она так и сказала:

– Дочь, наши судьбы слишком похожи, чтобы все закончилось без последствий. Как назовешь ребенка?

Из воспоминаний меня выдернул крик. Я мысленно вернулась на веранду, где мы сидели с Эльманом.

Кричала бабуля:

– Кто вы такие?! Что вам нужно?!

Я встрепенулась и выглянула из-за веранды. Возле забора напротив бабушки стояли мужчины. Их было двое – полностью в черном, а под поясом у них уверенно торчал пистолет.

За их спинами стоял черный Хаммер. Такой же, как у Дамира.

Один из них вальяжно расставил ноги, другой по-хозяйски осматривал наш двор.

– Сынок, оставайся здесь! – попросила я Эльмана. Он кивнул.

– Нам нужно знать, бабуля, кто здесь проживает, – угрожающе сказал амбал.

– Кто-кто! Я – баба Марина да внучка моя с дитем! – бабуля шустро выпалила выученную речь, – Дамиром звать. А что такое, добрые молодцы?

Я не двигалась с места, чтобы не вызывать подозрительный шум. Хорошо, что мамы не было дома.

Амбалы не переставали ощупывать территорию, цепким взглядом пытаясь кого-то найти. Им хорошо заплатили.

– Позови сюда внучку и Дамира, бабуля. Нам надо, чтобы внучка паспорт взяла и свидетельство на ребенка.

– Так, к чему ребенка тревожить? Спит он в детской! – занервничала бабуля.

Мужчины угрожающе надвинулись на бабушку. Я резко вскочила с места, напугав Эльмана.

– А ты шум лишний не поднимай, Марина. И делай, как велят. Тебе ведь проблемы не нужны, бабуля?

С этими словами незнакомец дернул край своего пиджака, обнажая пояс, из-за которого торчал пистолет.

– По-хорошему просим, бабуля. Внучку зови. С ребенком.

Я набрала номер Алины. Так звали девушку, на которую был записан сын. Мы заплатили ей за молчание и на тот случай, если Эмин станет нас искать.

– Алина, зайди к нам через задний двор, – мой голос дрожал, – без паники. Сохраняй спокойствие. Как договаривались.

– Поняла.

Я положила телефон.

Вместе с Эльманом я побежала в детскую – за свидетельством.

– Сынок, – я опустилась на корточки, – помнишь, как мы договаривались с тобой? Ты сейчас выйдешь с Алиной к гостям. Это ненадолго. Хорошо?

– Хорошо, мамочка.

Я нежно потрепала сына по щеке и поцеловала.

Не плакать. Нельзя. Все будет хорошо, мы готовы к любым проверкам врагов Эмина. После благотворительного вечера их стоило ожидать.

Алина пришла быстро. Взяв Эльмана за руку, она направилась к бабушке и Хаммеру. Я пригнулась и на полусогнутых ногах вышла на веранду.

– А вот и внучка моя – Алина. И Дамир.

Амбалы взяли документы и скосили взгляд на ребенка. Сын опустил голову, Алина ровно стояла рядом с ним, поддерживая. Сердце изливалось кровью – всем было страшно. И все из-за меня. Из-за нас с Эмином.

– Мальчик, тебя как зовут? – пробасил один из них.

– Дамир.

– Красивое имя, Дамир.

Они отдали документы Алине. Тонированные окна на веранде позволяли мне неотрывно наблюдать за сыном. Я готова была в любой момент сорваться к нему.

– Нам бы дом осмотреть, бабуля, – вдруг сказали они, – пустишь?

– Что вам нужно? Вы мне и без того правнука напугали!

– В дом, спрашиваю, пустишь? Очень надо. И уйдем по-хорошему, – гнули они свою линию.

Я не успела испугаться. Не успела подумать, смогу ли я спрятаться от них.

Послышался визг тормозов. Резкий, громкий. Страшный.

Я едва не задохнулась, увидев его. Лицо Дамира было недовольным. Его высокая фигура стремительно приближалась.

– Вы кто такие? Скажите своему хозяину, что это моя территория. А теперь проваливайте, иначе… – Алиев понизил голос.

Двери Хаммера распахнулись – это вышла охрана Дамира Ахмедовича. Люди в черном встали за его спиной, готовые оборонять не только его, но и… нас.

А сам Дамир загородил собой бабулю и сына. Он не чувствовал опасности от приезжих. Дамир сказал, что это его территория. Все это не нравилось мне.

Амбалы даже слова не сказали – сели в машину, развернулись и уехали. Остался только Алиев, который теперь знает, где я живу. С сыном. Он откуда-то знал об этом.

Я потерла виски, напряженно наблюдая за ним. Генеральный сел на корточки перед Эльманом и протянул ему руку.

А я все думала о том, как стремительно моя жизнь покатилась в бездну.

– Здравствуй, малыш. Как тебя зовут?

– Дамир.

– Какое совпадение. Меня тоже так зовут.

– Правда? – воскликнул сын.

– Конечно. Я лучший друг твоей мамы. Пригласишь меня в гости, Дамир?

Я застыла изваянием, понимая, что от меня здесь мало, что зависит.

И это разозлило. Заставило вспыхнуть от негодования.

Через несколько минут Дамир Ахмедович был на пороге нашего дома. Бабуля рассыпалась в благодарностях, и я тоже должна была испытывать это чувство, ведь все могло закончиться намного хуже.

Алина быстро ретировалась из дома – перед Дамиром глупо было разыгрывать спектакль. Он и без того все понял, лишь взглянув на моего сына.

– Как вы узнали, что…

– Что это твой ребенок? – мягко перебил генеральный, – разве тебе не говорили, что мальчик – твоя копия?

Я покачала головой. Бабуля посадила Алиева за обеденный стол, и генеральный совсем не был против этого. Я напряженно села рядом, бабуля и Эльман были напротив.

– А как вы познакомились? – полюбопытствовала бабуля.

– Дамир Ахмедович… – я замешкалась, – точнее Дамир – мой генеральный директор, бабуль.

Следующие полчаса прошли для меня как в тумане.

Оказывается, я многое не знала о своем сыне. Он не только болтал с Дамиром без умолку, но порой и удивлял его.

А удивить генерального было чем.

– Вы воспитали мальчика прекрасно, – похвалил меня Дамир.

В его голосе проскользнула горечь.

Все это время Алиев не сводил с Эльмана взгляда. Даже я переставала для него существовать – так сильно мужчина увлекался разговором с Эльманом.

– Можно вас на несколько слов? – попросила я Дамира.