Эта мысль грела душу весь мой путь. Эта мысль и мое прошлое. Которое не вынуть из памяти, не забыть. Напоминание о котором поселилось в моем сердце навечно.

Эльман.

Думать об этом не хотелось, но мысли все не оставляли в покое.

Что будет, если когда-нибудь Эмин узнает о том, что у него есть сын? А он определенно узнает, ведь Эльман уже сейчас горит желанием познакомиться со своим отцом, и я – этому желанию не помеха.

Я зашагала дальше. В сентябре темнело быстро.

А если за то время в неведении у Эмина родится другой наследник? От другой женщины. Он ведь не обязан хранить мне верность. Эмин может иметь свою семью. Или он уже ее имеет, просто прячет так же хорошо, как однажды прятал меня.

Это может быть правдой. Горькой только, больной, но правдой.

Меня ведь никто не знал в лицо. По сей день не знает.

Только имя – Диана Шах – бродит по узким кругам с завидной регулярностью.

И что, если у Эмина уже есть – его новая девочка?

Я зашагала быстрее. Дыхание стало глубоким, промозглым, а ноги потяжелели.

Больно, Диана? От мысли, что у него может быть семья – больно?

Но ведь это ты ушла, когда он отпустил. Ты утаила от него ребенка. Да, тогда еще свежая память о пощечинах лишь подогревала твою обиду, и ты с легкостью села в вагон поезда.

Но отчего болеешь сейчас? Почему тебя так сильно тяготит мысль, что он может быть счастлив с другой, а про тебя – давно забыл?

Неужели думаешь, что он изменился?

Неужели хочешь узнать, как все было бы сейчас между вами?

Я резко покачала головой, туже затягивая пояс на легком плаще. Прохладно и уже темно. Жаль, что заочная форма проходит на вечернем обучении, почему-то сейчас это показалось мне таким глупым и неуместным. А еще опасным.

Я замедлила шаг, пытаясь перевести дыхание.

И тогда я заметила его.

За мной ехал автомобиль. Медленно, словно провожая до дома.

Такой же автомобиль был у генерального. Дамир с трудом подписал мой учебный отпуск и отпустил меня на сессию. И такой же авто приезжал к нам под Калининград. Дамир убедил меня в том, что это люди Эмина.

Не останавливаясь, я продолжила идти. Почти бежать. До квартиры, оплаченной по завтрашний день, оставалось всего ничего.

– Боже, – выдохнула я, – это сон. Всего лишь сон!

Я говорила сама с собой и трясущимися руками доставала телефон из сумки. Одновременно.

Я была зла. Дамир устроил за мной слежку – надо же! Я так и думала, что нельзя было принимать его предложение. Ничем хорошим это не закончится.

– Дорогая, здравствуй. Как прошел твой день?

Голос Дамира был наполнен любовью и заботой.

А я совсем не понимала, когда наши отношения успели перерасти в любовь.

И никогда бы точно я не подумала, что меня будет любить мужчина, которому глубоко за сорок.

– Дамир, – я оглянулась на Хаммер, – пожалуйста, перестань за мной следить! Знаешь, мне хватило отношений, в которых я была пленницей. Я больше не позволю запереть себя в золотой клетке, Дамир.

– О чем ты говоришь, Диана?

Я усомнилась лишь на секунду.

Но затем продолжила:

– За мной едет твой Хаммер. Но я не маленькая девочка, и следить за мной не нужно. Да, я дала согласие стать твоей невестой, но не более.

– Диана, мой Хаммер в Калининграде. Как и я сам. На меня навалилось много работы, и я клянусь, что мне незачем контролировать тебя.

В голосе Дамира проявилось волнение.

В глазах резко защипало. Я ускорила шаг, но совершенно не видела, куда иду.

– Черт!

Я споткнулась, но быстро восстановила шаг. В спальном районе всегда было тихо, а в десятом часу – и вовсе безлюдно. Рядом не было ни души. Только тонированный Хаммер и я.

Сердце затрепыхалось, как больное.

Ноги заплетались от страха, успокаивал лишь голос Дамира:

– Скорее иди домой, ладно? Пришли мне координаты, где ты, и я немедленно вышлю к тебе своих людей. Диана, ты слышишь меня?!

– Хорошо, – прошелестела я, – я почти подхожу к дому, Дамир.

– Я тебя понял.

Паника в голосе мужчины не позволила мне усомниться: это не Дамир.

Я скинула трубку и почти побежала. Ремешок сумки стал натирать плечо, и я переложила сумку в ладонь, по пути начиная искать в ней ключи между тетрадями и ручкой.

До подъезда оставалось десять шагов.

Десять долгих шагов.

А в голове крутился лишь один вопрос.

Безумный вопрос: хотела бы я знать, каким стал мой совсем не ручной зверь?

Я зажмуриваюсь и иду почти наощупь.

Ведь сзади начинается потасовка. Молчаливая, без слов.

Я слышу чьи-то шаги. Их много. Он не один.

Ключи в моих руках звенят слишком громко – слух обостряется. Это раздражает. Это пугает. До головокружения уносит.

А еще ноги заплетаются. От ощущения, что кто-то идет прямо на тебя, догоняет в спину.

Я оборачиваюсь лишь у подъездных колонн.

Знаю, что убежать все равно не успею, так хотя бы посмотрю своему страху в глаза.

И скажу спасибо судьбе, что где-то остался мой сын. Моя кровь. Мое продолжение.

Этой ночью я была готова ко всему. К убийству Дианы Шах, которая так долго скрывалась под чужим именем. Или просто к мести – я ведь не раз переживала жестокость темного мира.

Только к этому готова я не была.

– Я не позволю вам подойти к ней.

Коля материализовался передо мной. Он подрос, его широкая спина закрывала меня от нападающих.

Я еще не понимала, кто нападал. Не понимала, что происходит.

Коля вдруг попятился, а у меня упали ключи. Нас прижимали, группировали. Я едва успела схватить их с бетона прежде, чем ботинок Коли наступил на это место.

– Вы сами говорили. Говорили ее охранять, – голос Коли поплыл, – я всего лишь делаю свою работу!

– Схватить его, – раздался сухой приказ.

Сердце заработало с перебоем. Оно барахталось, пытаясь выбраться из тела как из клетки. Как из западни, из которой мне уже не выбраться.

При звуке этого голоса я учуяла запах. Его запах.

Запах зверя. Сумасшедшего, дикого, холодного.

Он нашел меня. Но все, что всплыло в памяти при запахе моего мучителя, это удары. Пощечины. Его руки были сильные, а губы целовали грубо и совсем не нежно.

– Вы столько лет держались! Что вы творите, хозяин?!

Договорить ему не дали. Колю схватили другие люди Эмина и сразу затолкали в уже знакомый Хаммер.

И тогда преград на его пути не осталось. К тому моменту я уже бросилась к подъездной двери и судорожно пыталась приставить ключ к домофону. Получилось не с первого раза.

А когда раздался продолжительный писк – стало слишком поздно.

– Ах!

Из груди выбили весь воздух – ощущение было такое.

Меня впечатали в стальную грудь. Придавали к подъездной двери своей силой.

Эмин набросился на меня, не оставляя шансов скрыться за дверью.

И вот звуки погасли.

Осталось лишь дыхание – тяжелое, надсадное. Жаркое.

Ключи упали вниз под давлением мужской руки. Он заставил меня расслабить пальцы и следом накрыл их своей рукой. Я содрогнулась.

К сентябрьскому воздуху примешался запах Эмина. Я его издалека почувствую, я его из тысячи узнаю.

– Эмин, – из моей груди вырвался хриплый звук.

Помню, его всегда возбуждал мой голос. Как я произношу его имя – с хрипотцой, со страхом. Ему всегда нравилась моя слабость.

Я все помню.

Но особенно – его запах.

– Диана…

Я зажмурилась. Это он. Точно он.

Его голос – такой болезненный. Утробный. Не слова, а сплошные звуки, которые давались ему тяжело. Эмин открывал и закрывал рот, а его широкая грудь яростно ходила то вниз, то снова вверх.

Эмин переводил дыхание. Эмоции овладели им. Он пытается с ними совладать.

Но безрезультатно.

Я его личная боль. Наваждение. Судьба к нам давно беспощадна.

– Не представляешь, каково это – смотреть и не подходить.

Я не понимала, о чем Эмин говорил. Он следил за мной или просто бредил? Я только слышала свистящие звуки – он крепко сжимал челюсти и сильнее вдавливал мое тело в свое, пытаясь что-то сказать человеческим языком.