— Их действия понятны. У тебя это не единственный ребенок, и дочери еще есть, и вряд ли ты заплатил бы большой выкуп. Но главное, это удар по тебе, мол, так Кром управляет Черноягодьем, что среди бела дня под Стеной гоблы его кровинку трахнули, а затем убили жестоко! Как и лучшую целительницу… Кому выгоден твой уход с должности? А еще при твоем чутком руководстве, захватили детей одних из самых уважаемых и состоятельных людей поселения, потребовали немалый выкуп. У Хитрого Джилла, и ты это знаешь, самое ценное — дочь. Подумай сколько его род и род Лесных котов готовы были бы заплатить, чтобы она вернулась живой и непорченой? Дочки Железного Горгана? Так он тоже ради близняшек сделал бы все возможное и невозможное. Сколько у него артефакторного оружия? Вот-вот! Поэтому их убивать, как и меня, никто не собирался. А хотели погрузить на тирков и отвезти в стойбище. Если ты не забыл, то я — аристо, а древняя кровь ценна сама по себе, на алтарях она стоит больше черного серебра. Откуда гоблы узнали обо всем этом? О нас? О том, когда выйдем за Стены? Кого не стоило тащить с собой в стойбище, а кого следовало? При этом ваш смелый Аскольд, имея амулет отклонения стрел, вместо того чтобы зарубить щенков, сбежал! А воин он был знатный, как утверждал прилюдно лэрг Турин! И я ему верю. И давно ли начал пить так страшно представитель Медведей? Задай себе этот вопрос. Не тогда ли, когда ему глава рода поручил нечто, противоречащее законам Народа?

— Откуда ты знаешь, что гоблы ограбили герцогский караван? — охрипшим голосом задал лишь один вопрос Кром, — Может они попутно на тракте кого-то рядом с оврагом прихватили. Торговцы и просто дикие постоянно сейчас ездят, пытаются успеть до Длинной ночи дела сделать.

Во как! Оказалось, его в курс не ввели ни маг, ни знахарка. Хотя и времени прошло не так уж и много. Это положение дел нужно срочно исправить.

Преподнес я все правильно, эмоционально и в красках, сложил воедино разрозненные детали и так, чтобы просматривался коварный умысел. Сам же думал совершенно иначе, потому как знал больше. Об этом говорило увиденное и подмеченное лично мной, а также обращение к памяти Глэрда, посылка и другие детали.

— Мэтр де Лонгвиль точно определил, что именно эти гоблы участвовали в нападении, когда обследовал мои трофеи. Они с лэргом Туриным ищут виновников по приказу наместника. Это ты должен был слышать. Амелия присутствовала при опознании, — опять ответил правдиво.

— Вот же… — не смог сдержать ругательств староста, и будто размышляя, — А у них… Лакреция… Старый Дик ушел позавчера. Ну, Ильм, ну мрочий выкормыш! Какая же сука! А я был слеп! — я не мешал старосте складывать в копилку коварства вражин остальные, неизвестные мне детали.

Наслаждался чаем, будто меня все это и не касалось, затем тот через пару минут, будто очнулся, посмотрел по сторонам, заговорил без прошлого задора и злобы.

— Хочешь жить, никому о своих подозрениях не рассказывай! Я передам твои слова относительно родового оружия, про остальное — молчи. Но честно, если примешь на себе бремя владетеля, то очень и очень тебе будет трудно. И скоро об этом пожалеешь. Самое лучшее и безопасное место для тебя — приют. И вижу, что у тебя действительно проснулась родовая кровь, поэтому без всякого мальчишества подумай о том, что в Черноягодье ты не отсидишься. Да, здесь явно и неявно будешь под защитой лэрга, и Джилл скажет свое слово, как и Горган, их рода, но за Стеной или в море пропасть легче-легкого, и никто не будет тебя искать или разбираться в причинах смерти.

— Я тебя услышал, подумаю. Решение ты узнаешь в любом случае.

Кром поднялся, не прощаясь, тяжелой поступью зашагал к выходу со двора.

— О, наконец-то я тебя нашел! — лицо Иммерса, принадлежащего младшей ветви рода Саблезубов, расплылось в довольной и хитрой улыбке. Несмотря на грозный тотем, каким обладал в полной мере, выглядел гость вполне мирно. Чему способствовала внешность, очень и очень мужик походил на мягкую игрушку — медвежонка Джуди, персонажа мультфильма с умильной мордой, любимца детей всех возрастов в Нью-Америке.

И часто гостей Черноягодья вводило в заблуждение это выражение на лице, затем они очень ошибались, порой фатально, когда не принимали всерьез среднего роста крепыша, позволяя себе сказать лишнее. В итоге, на поединке чести встречались с живым воплощением ярости, жестокости и кровожадности, множилось такие положительные качества на беспредельную скорость и силу. Иммерс обидчиков на куски голыми руками рвал, точнее появляющимися по желанию когтями, которые были крепче, чем драгоценный адамантит.

Посетитель являлся отличным мастером тележных и плотницких дел, чем гордился по праву, а может, и нет. Конкуренты в Северном Демморунге им лично равными не признавались, как не принимал он во внимание, что на многие десятки лиг вокруг не имелось иных поселений. «Я — лучший! И на этом все! Не нравится? Скатертью дорога!», — часто подводил черту в любых торговых спорах, предлагая обратиться к другому специалисту.

Но поставил плюс в карму мужику, и вполне заслуженно, так как дядька, войдя в таверну и вычленив меня взглядом, который я сразу почувствовал, терпеливо дождался у стойки, выпив кружку пива, когда закончу с поздним обедом или ранним ужином.

А праздник для меня начался с похлебки из зайца и овощного рагу, завершился огромным куском жаренной на вертеле кабанины с ранней зеленью. Съел столько — сам удивился: и куда влезло? Сейчас пребывал в том добром расположении духа, практически всегда являющимся спутником сытого мужского желудка.

В этот момент доморощенный психолог и подошел, а Талья принесла мне большую кружку крепкого прилла, небольшой чайник с ним же и засахаренные чаки — фрукты похожие на финики.

Обменялись приветствиями с мастером. Тот от горячего напитка отказался. Устроился напротив, сложил руки на столешнице сцепив пальцы. У меня имелись две версии проявленного интереса. Первая, визитеру хотелось успеть выкупить за бесценок колеса, пока не налетело другое воронье; а вторая, продать свое детище — шедевральный фургон. Глэрд его не видел, я судить мог лишь по услышанной им молве. Эту «кибитку» Иммерс делал, хоть и по заказу охотника за сокровищами Лысого Тристана, но полностью на личные сбережения. Вложился на свой страх и риск, времени на творение ушло полгода. И в результате пролетел, как та фанера над Парижем, учитывая гибель знакомого всем и обжившегося в Черноягодье искателя приключений, сгинувшего пару лет назад в Землях Хаоса. С тех пор свидетельство позора и одновременно таланта мастера пылилось в сарае, занимая место.

Кто только не перемывал кости плотнику, поражаясь его… пусть будет, недальновидности. По словам местных, создание фургона обошлось тому, не считая работы, почти в сотню золотых. Даже, если вычесть половину, на какую любили преувеличивать всё и вся досужие сплетники, итоговая сумма получалась внушительной. Из какой плотник смог вытащить только тридцать или сорок монет из презренного металла, продав заезжим торговцам эксклюзивные колеса.

Тележных дел мастер начал издалека:

— Зашел к Хар… к тебе, а там пацаненок сказал, что ты в Канцелярию отправился по делам. Я туда, там хорошо встретил Крома, он и рассказал про таверну. Удивил ты меня, да и народ тоже. На себя совершенно не похож стал. Отмылся, оделся, обулся. И как… Любой позавидует! Одни сапоги чего стоят! Дорогой пояс, сумки не последние. Кинжал взрослый и родовой! Приборы из серебра… Теперь все девки твои будут, — и ведь каждая сука знала, что этому телу всего лишь одиннадцать лет, пацану самое время в войнушку играть, на велосипеде кататься или в виртуальности в играх пропадать, а не о бабах все время думать.

Хотя про сексуальную жизнь молодежи отлично просветил юный Кречет. Главное, чтобы его завтра-послезавтра нашли, а не сегодня. Хотя… Нет, лучше завтра. Ближе к вечеру.

— Так и будет, когда подрасту. Выйду на улицу, гляну, а они все в очередь выстроились вдоль дороги. И каждая кричит: «Глэрд, Глэрд, возьми сегодня меня! Нет, я лучше! Бери меня!». Драку устроят с тасканием друг друга за волосы и поножовщиной.