– Спокойно, дружище. Не торопись, – произнес справа от молодого человека чей-то знакомый голос. В памяти в то же мгновение возникло имя того, кому он принадлежал.

– Сах? – неожиданно хрипло произнес Айвиэн. Ладонь на запястье друга разжалась.

– Да, – успокоил его мужчина. – А теперь попробуй расслабиться.

Сахил убрал руку с плеча друга, и юноша вновь потянулся к затылку. Боль, путавшая мысли, постепенно утихала. С ее уходом зрение прояснялось, а память возвращалась. В голове одна за другой всплыли все детали похода, ставшего причиной происходящего. Едва эти события пронеслись перед мысленным взором Айвиэна, как он поднял голову и стал искать первопричину всех неприятностей. Поиски были недолгими, а в момент их окончания в мыслях ярким пламенем вспыхнула злость.

– Изар, – прошипел парень. Хриплость в голосе – вор забыв прочистить горло – лишь добавила холода и жесткости его тону.

Искомый человек сидел, прислонившись к стене. На его лице, наполовину скрытом тенью капюшона, играла мрачная улыбка. Делец с достоинством выдержал взгляд Айвиэна, который, казалось, мог пробить укрепленную каменную кладку помещения. Его улыбка стала еще шире.

– Рад, что ты пришел в себя, – довольно необычным и даже немного дружелюбным тоном отозвался мужчина.

Глубоко вдохнув и успокоившись, юноша все же прочистил горло и начал осторожно двигаться. Он понятия не имел, как долго пролежал без движения, но за это время мышцы успели порядком затечь. В купе с головной болью и путающимися мыслями, ощущение было малоприятно. И все же, постепенно разминаясь, Айвиэн спустя несколько минут аккуратно встал на ноги. Силы постепенно вернулись, и он снова взглянул на виновника произошедших событий.

– В каком дерьме мы оказались из-за тебя на этот раз?

– Не в дерьме, а в темнице, – спокойно парировал Изар.

Слова, произнесенные мужчиной, подействовали отрезвляюще и заставили юношу оглядеться по сторонам. Окружение не оставляло сомнений в правоте Изара. С двух сторон троицу окружали каменные стены, в одной из которых было окно; с двух оставшихся – прочная металлическая решетка с закрытой дверью. От выхода направо на уходил довольно длинный коридор, который сложно было рассмотреть сквозь узор прутьев. Камера дельцов была самой дальней. Факелы, висевшие на стенах, не были зажжены. Единственными источниками освещения были окна. Однако, судя по цвету неба, и этот свет вскоре должен был потускнеть.

Не менее странным было еще одно обстоятельство. Пришедшие в себя пленники не только были оставлены без присмотра, но и находились в камере со всеми своими вещами. Мечи и кинжалы, огнива, отмычки, бурдюки с водой и едой – все было при них.

– Что произошло? Почему нас не убили? Кто это вообще такие? Ты же говорил, что в городе должно быть пусто! – сыпал вопросами Айвиэн, закончив беглый осмотр помещения.

Изар прикрыл глаза и с выражением невинности и притворной наивности пожал плечами. Этот просто жест заставил юношу умолкнуть.

– Я знаю не больше твоего. Последнее, что я помню – бой и тупую боль в затылке. Я понадеялся, что кто-то из вас двоих сможет рассказать больше. Но если вопросы задает даже тот, кого приложили последним… – вместо окончания фразы мужчина картинно и многозначительно опустил голову. – Причина, по которой мы все еще живы и застряли здесь, мне тоже неизвестна. Может, кто-то из них балуется человечинкой… Но, думаю, тогда они озаботились выбросить хотя бы наше оружие.

Лицо молодого человека, пришедшего в себя последним, тронула совсем не веселая улыбка. Ответы Изара порождали лишь большие вопросы. Вместе с тем, это были, возможно, самыми правдивые слова из всех, что от него когда-либо слышал Айвиэн. А может и вообще все, кто общался с шрамолобым.

– Мне все равно непонятно, кто это был? Мародеры? Конкуренты?

– Мародеры не остаются надолго на одном месте. И уж точно не берут пленников, – покачал головой делец, сидевший у стены. – Да и вспомни: город был почти нетронут. Не считая, конечно, следов битвы и той бойни, что мы видели на рыночной площади. И потом: я могу ошибаться, но не припомню, чтобы дикари вели дела сообща с нашими хоть раз за последнюю сотню лет.

– Может, небольшая стихийная банда, – полушепотом предположил молодой человек.

– Это Бледный Марш, – тихим голосом произнес молчавший все это время Сахил, заставив Айвиэна повернуться к нему.

Юноша вздрогнул. Эти слова он ожидал услышать меньше всего, тем более из уст лучшего друга.

– Что ты сказал? – осторожно спросил Айвиэн.

– Не неси чепухи! – выпалил Изар, и его слова эхом разошлись отразились от стен камеры. – Не успел проснуться, как начал нести этот бред.

Сахил встрепенулся. Мышцы на его шее или лице напряглись от такого пренебрежения к словам. Его друг, стоявший посреди комнаты, приготовился было разнимать драку своих подельников. Но рукоприкладства не последовало.

– Если жадность закрыла тебе глаза, Изар, это не значит, что все такие! – взяв себя в руки парировал Сахил. – Я видел то, что видел. Кто бы ни были схватившие нас люди, их кожа совсем не естественная. Она бледная, как пепел. И у них как будто не было чувств. Их глаза, их движения… были словно пустыми.

– Бледный Марш – всего лишь древняя легенда. Следов его существования не видели в Королевстве с давних пор, – вслух произнес Айвиэн, внезапно вспомнивший один из уроков в сколе. Внезапно за его спиной раздался громкий смех, гулким эхом отразившийся от стен.

– Только не говори, что поверил в это, Айви. Бледный Марш – это сказка, которыми старики и служители Башен пугают непослушных детей.

– Сказки или нет, – произнес парень, поворачиваясь к Изару, – но даже такой упрямый козел, как ты, не станет отрицать, что все происходящее с нами в стенах этого города не слишком обычно.

Сидевший у стены мужчина слегка сжал челюсти, осознавая свое явное меньшинство в этом споре. Решив не обсуждать дальше эту бесполезную тему, он тяжело вздохнул и встал на ноги, поправляя одежду и снаряжение.

– Как бы там ни было, – произнес он, отряхиваясь, – будет не лишним выбраться отсюда. Так что, не соизволишь ли ты взломать висящий на двери замок, Айви?

Эти простые на первый взгляд слова вызвали в голове Айвиэна странную бурю мыслей. Лишь теперь он впервые понял причину того, почему подельники – по крайней мере Изар – не сбежали раньше. Из всей троицы лишь юноше хватало ловкости рук для взлома замков. Будь это не так, дельцы покинули бы это место… и, быть может, оставили бы его здесь.

Однако молодой человек не стал высказывать свои предположения вслух: ситуация к этому не располагала. Сейчас главное было унести ноги, а потолковать с Изаром по душам можно и потом. С этой мыслью Айвиэн извлек из подсумка набор для взлома и подошел к двери. Прутья темницы были достаточно широкими, чтобы в них можно было просунуть ладонь, так что юноша довольно быстро нашел замочную скважину. Наощупь определив, какие именно отмычки понадобятся, он приступил к делу.

Спустя несколько минут аккуратной работы и медленного, сосредоточенного дыхания тишину огласил тихий металлический щелчок.

– Никогда не думал, что придется воровать самого себя, – мрачно произнес Айвиэн, пряча отмычки и снимая замок с проушин.

– Отличная работа, – не без снисхождения в голосе произнес Изар, осторожно открывая дверь. – А теперь уходим отсюда.

– Уходим, – кивнул взломщик, демонстративно придерживая дверь. – Но на этом все. Когда выберемся – я иду своей дорогой, а вы – своей. В Толбасе больше ноги моей не будет. И вы никому и никогда не скажете, что знали меня и где видели в последний раз.

Если подельники и хотели поспорить на эту тему, то решили оставить разговор на потом. Перепроверив все свое снаряжение и взяв оружие наизготовку, троица двинулась по темному коридору, в конце которого виднелась лестница наверх.

Во многих городах Северного Королевства темницу предпочитали строить под казармами. Это уменьшало шансы на удачный побег и облегчало работу стражи. Стасерн не был исключением: лестница, к основанию которой приближалась троица воров, вела в караульное помещение. Они двигались настолько бесшумно и осторожно, насколько могли. Как оказалось, не зря: по мере подъема вверх все больше и больше открывалась фигура оставленного на карауле человека. По велению слепой удачи или собственной неосмотрительности, противник смотрел в сторону, противоположную лестнице. Он не успел бы повернуться даже, если бы захотел: подкравшийся Изар одним сильным ударом лишил постового сознания.