Щелчком пальцев Изар подал знак своим подельникам, и вся троица лихо юркнула в открывшийся темный проход. Когда люк за их спинами вернулся на место, компанию окружил полумрак. Единственным источником света в коридоре под стеной была узенькая полоска света впереди. Совершенно незаметная для посторонних, эта щель была оставлена намеренно и служила ориентиром. По крайней мере, так задумывалось. Сейчас же впереди был достаточно широкий проход, словно кто-то в спешке забыл его закрыть. Насторожившись, пришедшие из Толбаса воры осторожно прошли под стеной, миновали тайный проход…

… и словно очутились в другом мире, из которого по необъяснимой причине исчезла жизнь во всех её проявлениях.

Город был пуст. Даже слишком пуст. Не было видно почти никаких следов того, что на улицах Стасерна недавно кипела жизнь. На опустевших улицах не бегали домашние животные или дети, не ходили люде. Отсутствовали даже дикие звери и птицы, любопытство которых время от времени брало верх над страхом перед людьми и их творениями. Витрины, прилавки и торговые палатки стояли нетронутыми. Товар все еще лежал там, где его оставили торговцы. Лишь изредка на глаза попадались открытые или покосившиеся двери, лежащие на земле возле полок фрукты и овощи или игрушки, которые в спешке выронил кто-то из детей.

Наблюдая эту мрачную картину, троица воров осторожно продвигалась по улицам. С каждым новым шагом и поворотом атмосфера непривычной пустоты и тишины давила на них все сильнее и сильнее. Энтузиазм от ожидаемой выгоды наоборот, понемногу ослабевал. Вместе с тем окружающий пейзаж все сильнее укоренял в головах толбасцев мысль о том, что город был покинут слишком быстро. Словно злой рок щелкнул пальцами – и Стасерн стал монументом тишины.

Памятуя о внезапно возникшем на их пути осложнении – нежданном патруле – компания делала все возможное, чтобы остаться незаметными для чужих глаз. Тесные улицы города и множество самых разных зданий как нельзя лучше помогали в этом. Отсутствие жителей позволяли быстро передвигаться от тени к тени, не привлекая внимания. Чужаков так же не было видно. Однако Айвиэна не покидало странное и назойливое ощущение, а все инстинкты кричали о том, что за ворами наблюдают.

Через десять минут путь привел троицу на рыночную площадь. Вернее, в место, которое когда-то было ей. Теперь его было сложно узнать. Некогда оживленная, теперь эта площадка была первым действительно суровым свидетельством того, что произошло в Стасерне. Стенды и прилавки были безжалостно сломаны. Еда, утварь и даже украшения были беспорядочно смешаны с грязью. Тенты, укрывавшие продавцов от солнца и дождя, накрывали торговые ряды бесформенной массой ткани.

Однако на этот раз рядом с погромом были и следы боя. Обломки стрел, брошенное оружие. И, впервые за время проникновения в город, тела. Несколько облаченных в броню стражников, все еще сжимавших в руках мечи. Среди завалов, что были недавно торговыми рядами, виднелось еще несколько. На краю этой бойни, у стены, покоилось лицом в низ тело какого-то вельможи. Дополняла картину хаоса кровь, хаотичным узором покрывавшая камень под ногами. Такой теперь была рыночная площадь. По крайней мере та часть, что виднелась ворам. И никто из них не сомневался, что это лишь начало.

Сглотнув ком, который вызвала эта мрачная картина, троица двинулась дальше. Они старались не оборачиваться назад. Но это было уже ни к чему. Сцена на месте, что раньше было рынком, достаточно сильно отпечаталась перед мысленным взором воров. В голове начинали роиться мысли о печальной судьбе Стасерна и его жителей.

Спустя несколько минут и поворотов мрачная картина осталась позади. Хаос рыночной площади вновь сменился пустыми улицами. Теперь троица двигалась по более богатой части города – среднему района. Шпили, что начинали медленно расти над крышами домов, красноречиво говорили о том, что воры постепенно приближались к резиденции градоправителя.

К сожалению, желаемого облегчения смена обстановки не принесла. В какой-то мере пейзаж начал еще сильнее угнетать. Следы ужасных событий, опустошивших город, стали попадаться чаще. Разбитые окна. Сорванные с петель двери. Далеко не один раз на глаза попадались тела. Некоторых смерть настигла в их же собственных домах. Мысль о том, что беда оставила свой мрачный след на каждой улице города, лишь сильнее угнетали, а заветный куш прельщал все меньше. Только Изар, казалось, не обращал внимания на следы битвы. Похоже, он поборол первое впечатление и теперь лишь упрямо двигался к верхнему району. А возможно, он попросту не замечал творившегося вокруг и позволил алчности и жадности взять в руки поводья рассудка.

Чувство того, что за ворами наблюдали, усиливалось с каждым шагом. Никакие из предосторожностей, что предпринимали воры при передвижении, не помогали избавиться от него. Однако всякий раз, когда Айвиэн осматривался, он видел лишь опустевшие улицы и стены.

Вскоре долгий и напряженный путь закончился. Воры достигли столь желанного места назначения. Поднявшись по идущей вдоль крепостной стены каменной лестнице, они попали на открытую площадку, к которой примыкали несколько зданий.

Разумеется, воров интересовало лишь одно из них. Впереди возвышался дворец градоправителя. Лазурная черепица фасада сильно выделялась на фоне крепкой серой скалы, в которой была выбита большая часть комнат и залов. Массивные парадные двери, украшенные замысловатыми петлями и пилястрами, покрытыми изящной резьбой, находились в какой-то паре десятков шагов от воров. Одна из створок была маняще приоткрыта.

Пришедшие из Толбаса дельцы переглянулись. Теперь, когда цель была так близка, даже Айвиэн и Сахил с трудом контролировали дрожь предвкушения. Их приятель, затеявший этот поход, и вовсе готов был сорваться с места, словно увидевший оленя охотничий пес. Воров трудно было винить. Даже на фоне мрачного города, пережившего осаду, Айвиэн и Сахил успевали подмечать множество ценностей, которые стасернийцы оставили в своих домах. При желании можно было просто обчистить дома – и даже на этом вышло сколотить весьма завидное состояние на черном рынке. Изар не отвлекся на дома вельмож и простолюдинов лишь потому, что предвкушал еще большую добычу во дворце градоправителя. И теперь заветная цель была близка.

Но именно в это момент план шрамолобого мужчины пошел прахом.

Троица уже была почти внутри. Спрятавшись за бочками и поставленными друг на друга ящиками для фуража, компания внимательно изучала просматриваемую со всех сторон площадь. Оставалось сделать один рывок – пересечь ее – и столь желанная добыча окажется на расстоянии вытянутой руки.

На этот раз алчность и спешку сдержало не самообладание, а внешнее препятствие. С противоположной от воров стороны площади приближался громкий лязг металла. Вскоре показался и источник шума – небольшая группа вооруженных людей. Очередной патруль, который намеревался пересечь площадь и, пройдя мимо укрытия воров, вернуться обратно в город.

Стараясь не издавать лишнего шума, Изар повернулся к товарищам и жестами показал то, что и так было понятно: «Мы рванем к двери, когда патруль скроется из виду». Его подельники, находившиеся чуть позади мужчины, кивнули и продолжили наблюдение за двигавшейся по площади компанией.

Внезапно Сахил, следивший за патрулем пристальнее остальных, изменился в лице и сглотнул ком. Осторожно тронув Айвиэна за плечо, он прошептал:

– Айви, присмотрись, – сказал он, не пряча удивления, пропитавшего слова. – Тебе ничего не кажется странным в этой компании? Или это я брежу?

Вопросительно глянув на друга, молодой человек вновь перевел взгляд на пересекавших площадь мужчин. Несколько крепко сложенных южан в разномастной и диковинной экипировке. Не соблюдая какого-либо построения, они почти нога в ногу шли с несколькими облаченными в латы стражниками…

Внезапное осознание отдалось холодом по спине Айвиэна. Его разум, уже успевший поддаться жажде наживы, отказывался принимать столь очевидный контраст в компании, пересекавшей площадь. Лишь указание со стороны вернуло ему трезвость рассудка. Поглощенный алчностью рассудок решил, что несколько захватчиков попросту переоделись в доспехи убитых ими воинов. Однако теперь различия между варварами и теми, кто охранял город, были на лицо. Манера носить оружие, доспехи, рост, телосложение, более аккуратный внешний вид. Лишь одно объединяло членов патруля – все они двигались так, словно ими управляло нечто, известное только им.