– Не стоит, – произнёс Иоанн. – Не говори обо мне своей подруге, иначе она решит, что ты сошла с ума. Люди не очень-то верят в чудеса в наши дни, – со вздохом добавил он.

– Но, Иоанн, я-то в тебя верю!

– Потому-то ты и слышишь меня. Ладно, это всё не имеет отношения к твоему делу. Иди к Анджелине, потом увидимся.

На этот раз Анджелина оказалась дома. Подруги обнялись. Анджелина предложила гостье чай с пирожными.

– Анджелина, расскажи, как ты поживаешь. Что новенького? – с любопытством спросила Эллин.

Анджелина рассказала свою историю с момента устройства в мюзик-холл и до сегодняшнего дня, добавив в конце:

– Я очень счастлива от того, что в моей жизни есть всё, что я люблю: музыка, страстный мужчина, и скоро появится ребёнок.

– Ты беременна?!

Эллин снова ахнула. Второй раз за день её постигло крайнее удивление. Анджелина скромно улыбнулась:

– Да, а что тут удивительного? Мы решили дать жизнь маленькому чуду, которым Бог наградил нас за хорошее поведение.

Анджелина была очень набожной и во всём происходящем в жизни видела проявление Божественной воли. Однако вера её была ограниченной и не выходила за рамки обывательского представления о Божьем промысле. Сидит дедушка на облаке, наказывая людей за одно и благословляя за другое. В её картине мира никак не мог бы появиться Иоанн, который был живым свидетельством проявления Божественной воли на Земле.

Эллин вдруг стало обидно за Иоанна. Почему люди так слепы? Неужели так сложно понять, что Бог шире всех наших представлений о нём и что в его силах сотворить всё, о чем человек даже не может мечтать?

В то же время она была рада за подругу. Ведь ребёнок как продолжение рода являлся главной целью каждой викторианской замужней дамы.

– А ты, как ты поживаешь? – спросила Анджелина.

– А я хочу поехать в длительное путешествие, чтобы мир посмотреть и, в конце концов, встретить своего суженого, – ответила Эллин, припомнив разговор с Нелли.

– А куда лежит твой путь?

В ответ Эллин призадумалась. Ей ещё не пришло решение о том, каков будет её маршрут. Она открыла рот, чтобы сказать, что пока не знает ответа, но тут услышала голос Иоанна:

– Повторяй за мной: покатаюсь по Европе, загляну в Россию, а потом вернусь обратно в Англию.

Эллин кашлянула и произнесла:

– Я посмотрю Европу, покатаюсь по России. Потом обратно в Англию.

Анджелина посмотрела на неё немного расширенными от смеси удивления и испуга глазами.

– И ты не боишься путешествовать одна на такие расстояния?

Сначала Эллин хотела сказать ей, что будет не одна, что рядом с ней – ангел-хранитель, но потом решила последовать совету Иоанна и промолчать. Она просто помотала головой и улыбнулась.

Перед расставанием подруги обменялись памятными подарками – кто знает, когда они теперь увидятся. Эллин подарила Анджелине маленькую католическую иконку Девы Марии с младенцем на руках, которую можно было разместить у изголовья детской кроватки. Анджелина преподнесла подруге собственноручно вышитое полотенце, пожелав комфортного и приятного путешествия.

По приезду домой Эллин уже точно знала, когда она выезжает и куда. На следующее утро она была на вокзале и покупала билеты на утренний поезд до Парижа.

Солнце стояло в зените, когда Эллин спускалась по сходням парохода в Кале. Пересечь Ла-Манш можно было по смешанному билету из Лондона в Париж, в который входили поезд до парома, пароход и скорый поезд до французской столицы.

Свистки паровоза, остановившегося неподалёку от пристани, сливались с гомоном людской толпы. Хорошо одетые дамы с зонтиками под ручку с мужчинами во фраках и цилиндрах сходили с парома и оказывались в окружении местных жителей, предлагавших всевозможные услуги.

Эллин в сером дорожном костюме с небольшим саквояжем в руке, отойдя от толпы, с удивлением разглядывала французов. Их непривычный говор и запах корицы от булочек, продаваемых торговками, понравились девушке.

Внезапно она ощутила огромное желание поскорее оказаться в Париже, чтобы с головой окунуться в местную жизнь и полностью удовлетворить своё любопытство. Она поспешила занять своё место в поезде.

Северный вокзал, самый загруженный в Европе, встретил путешественницу дружелюбно. На залитой солнцем привокзальной площади стояли свободные экипажи, готовые отвезти её куда угодно. Выйдя из здания вокзала, Эллин расправила плечи и улыбнулась. Наконец-то её приключения начинаются!

Она попросила кучера отвезти её в отель рядом с Елисейскими полями. Ей хотелось посмотреть прежде всего эту главную улицу мировой культурной столицы. В школе преподаватель по искусству рассказывал о мифическом Элизиуме – островах в загробном мире, где обитали счастливые, блаженные люди. Там царила вечная весна, а болезни и страдание отсутствовали. Также он сказал, что в Париже есть улица Шанз-Элизе, название которой произошло от слова «Элизиум». Эллин хотела своими глазами увидеть, как французы воплотили сказку о райских островах в жизнь.

Переодевшись и слегка перекусив кофе и булочками в буфете при гостинице, Эллин двинулась по маршруту, который ей подсказала озорная буфетчица. По её словам, от отеля, располагавшегося на улице Руаяль, неподалеку от площади Согласия, нужно было дойти по Елисейским полям до Триумфальной арки, затем – до площади Трокадеро, чтобы полюбоваться Эйфелевой башней и посмотреть с неё виды Парижа. Потом вернуться на площадь Согласия по набережной Сены и, наконец, пройти мимо отеля до собора Мадлен, что стоит на одноимённой площади.

Впрочем, Эллин решила следовать за своим любопытством и рассматривать всё, что ей покажется интересным, даже если придётся немного сойти с маршрута.

Одетая в простое платье мятно-розовых оттенков и капор, Эллин с удивлением разглядывала парижанок, прогуливающихся по Елисейским полям. Разряженные, они казались ей диковинными птицами, слетевшимися на бульвар ради им одним известной цели. Их смех и громкий говор с картавым «р» казался Эллин таким живым, энергичным, полным неподдельных эмоций. А их улыбки, белые зубы, светящиеся счастливые глаза казались ей столь обворожительными, словно с полотен известных художников разом сошли все музы.

Что же до мужчин, прогуливающихся под руку с парижанками, то они выглядели солидно: в дорогих фраках и цилиндрах, с великолепными тростями.

Этот одетая по последней моде публика образовывала безупречный променад жизни на Шанз-Элизе. «Действительно, похоже именно так и выглядят счастливые, блаженные люди» – подумала Эллин. Она осознала, что ей очень не хватает той беспечности и непосредственности, что сквозила в жестах и взглядах парижских красавиц.

Увы, вся её жизнь была регламентирована сводом правил. Что можно делать, а что нельзя, юной викторианке диктовало общество. С самых ранних лет, когда Эллин разрешалось играть с отцом только в определённые им часы, а всё остальное время она проводила с няней и мамой, и до сегодняшнего дня, когда её важнейшей задачей был выбор жизненного пути. Девушки викторианской эпохи стремились повыгоднее выйти замуж, чтобы провести остаток дней в служении мужу и заботе о детях. Это считалось единственным достойным уважения занятием для женщины.

Британская писательница Вирджиния Вулф оставила потомкам ядовитую характеристику идеальной викторианской жены: «Она была чрезвычайно сострадательной, бесконечно очаровательной и запредельно бескорыстной… День за днем она приносила себя в жертву – от курицы брала всего лишь ножку, сидела на сквозняке. Словом, она была устроена так, чтобы не иметь своих собственных мнений и желаний, но все время подстраиваться под мнения и желания окружающих. Нужно ли говорить, что превыше всего она была чиста и невинна?.. Тень от ее крыльев падала на мои страницы, я слышала шелест ее юбок за спиной… Но я набросилась на нее, схватила за горло и постаралась уничтожить… Если бы я не убила ее, она убила бы меня». Одним словом, чтобы посвятить себя творчеству, путешествиям или науке, девушке нужно было иметь незаурядное мужество идти против социума.