Я больше не могла усидеть на месте, собралась и поднялась на крепостную стену. Мне нужно было понять, что произошло. На сердце, невзирая на обстоятельства, было тепло и радостно. Мы с Рейном связаны и точка. И это истина, остальное — вторично.

Хмурые тучи затягивали утреннее небо, осыпали землю крупными хлопьями снега. Сугробы, пушистые, белые, покрыли всю округу. Я отвыкла от этого зрелища на юге. Теперь же заново привыкала, узнавая знакомые, блеклые краски.

Неслышными шагами ко мне подошел эрт Лагор и встал рядом. Зная, что молчание — это спутник тяжких мыслей, я нарушила тишину этого утра.

— Почему она выбрала вас новым наблюдателем? — без каких-либо эмоций поинтересовалась я.

— Она сказал, что я защитник. Шпионить должен золотой мальчик! — Эмоции, вырвавшись из под строгого контроля, заставили мужчину говорить со мной грубо.

Но я не сердилась, потому что понимала, отчего эрт Лагор негодует. Он знает, кто предал его друга, и ненавидит толстяка всей душой.

— Зо-ло-той мальчик, — я повторила первое слово по слогам, — вот как она назвала его. — И невесело хмыкнула. — А ведь для нее так и есть.

— А он не понимает! — с ненавистью отозвался рыцарь, и я вновь взглянула на него.

От былого спокойствия Ренда не осталось следа. Его глаза лихорадочно блестели, пальцы правой руки сомкнулись на крестовине меча, а левая ладонь накрывала их, будто мужчина сдерживал порыв напасть. На кого? На меня?

Я изучающе рассматривала его и не торопилась расспрашивать, как и строить в уме догадки. Жизнь преподносит мне сюрпризы. Каким будет следующий? А вот Ренд, в отличие от меня, спешил высказаться и говорил, словно в бреду:

— Не понимает совсем! Думает, что его бросили, предали! Визжит, как свинья, и рыдает, словно девчонка. Всех слуг разогнал, и я вынужден прислуживать ему! Подносить еду, напитки, одевать, обмывать, — и еще более ожесточенно, — но я воин!

— Защитник? — нужно уметь задавать правильные вопросы.

Эрт Лагор неожиданно упал передо мной на колени:

— Освободите меня! — вытащил из ножен клинок и протянул мне. — Убейте!

Невольно я отступила к зубцам, уперлась в них спиной и без колебаний объявила:

— Вы ничего мне не должны!

Ренд ползком добрался до меня, и я ужаснулась. В глазах его сплелись воедино дикость и страх — опасная смесь. Я обязана разобраться здесь и сейчас.

— Не оставляйте меня в живых, госпожа, — хрипло простонал он и взмолился. — Убейте ради вашего погибшего брата и всего светлого! — по лицу рыцаря пробежала судорога.

Затем он опустил голову, открывая шею, показывая, что готов к казни.

Мне пришлось вдохнуть и повысить тон.

— Я не буду тебя убивать! Не настаивай!

Эрт Лагор одним слитным движением поднялся и посмотрел мне в лицо. Я непроизвольно вздрогнула, такого поворота никак не могла предугадать. Из глаз знакомого рыцаря пропало человеческое, оставляя пронзительную зелень, вытягивая зрачки.

— Вы с-сделаете это, — с безумной улыбкой на устах он отступил, а затем медленно обратился в са'арташи, повергая меня в оцепенение. — Вы должны убить врага!

Эмоции одержали надо мной верх, и я безудержно расхохоталась. Ответ лежал на поверхности, но даже в самом страшном кошмаре я не могла вообразить, почему змея была настолько уверена в преданности Ренда. Вспомнился мне и Фрон, и показалось, что я буду хохотать целую вечность.

— Королева и чужой рыцарь, посмотрите на меня! — в чувство привел спокойный голос Гурдина, и мы с Рендом, как по команде, обернулись к старцу.

— О чем ты хочешь узнать, королева? — сурово полюбопытствовал он.

Я пожала плечами:

— Мне, как и любому другому, хочется узнать будущее.

В светлых глазах старца застыл немой упрек, будто я не выучила прошлый урок.

— Каждый сам творит свое будущее, нет? — он проверял меня.

— Алэр желал попасть в плен? — раздраженно вскинулась я и скрипнула зубами, чтобы успокоиться и предотвратить спор.

Гурдин знал, куда надавить и задеть за живое.

— Ты не доверяешь супругу, эра?

До боли стиснула кулаки и процедила:

— Я доверяю Рейну!

— И ты помнишь о клятвах, не так ли? — он продолжал испытывать меня.

Я вздохнула и призналась:

— Даже если захочу, не забуду.

Гурдин, смерив меня пристальным, въедливым взглядом, так что невольно поежилась, кивнул и посмотрел на рыцаря. На виске Ренда билась жилка, губы побелели. Теперь старец испытывал эрт Лагора.

— А ты, чужой рыцарь, помнишь все до единого слова клятвы?

— Я следую клятве! — ожесточенно отозвался Ренд.

Гурдин вопросительно приподнял бровь и озвучил свои сомнения.

— Я вижу рыцаря, который следует своим клятвам, но противен сам себе.

Настал черед эрт Лагора стискивать зубы и молчать, но старец не позволил ему уйти от ответа:

— Ты избрал самый простой способ избавиться от обязательств! Только ничего не выйдет! Эра, стоящая с тобой на стене, не твоя госпожа! Ты не вправе требовать ее освободить тебя от клятвы! Как и не вправе просить убить тебя — она не твой враг! Королева Ар-де-Мея не избавит тебя от муки, но разделит твои страдания, если ты окажешь поддержку ей!

Ренд с надеждой взглянул на меня, мое сердце зашлось от волнения. Я не понимала, к чему клонит Гурдин, но развернуться и уйти не могла. Мне пришлось основательно задуматься. Хранители не зря свели меня с Рендом, и не просто так Гурдин пришел сегодня за нами на стену. Я должна вспомнить о клятвах. И не только о своих.

— Пожалуйста, — я заговорила с эрт Лагором, — вспомни дословно, что от тебя требует клятва.

— Я не понимаю… — его лицо приобрело растерянное выражение.

— Тебе не нужно понимать! Повтори слова своей клятвы! Все до одного! — приказал старец и ударил посохом с такой силой, что камень под нашими ногами треснул.

Мелкие осколки разлетелись по сторонам, и я прикрылась ладонями, а затем услышала гулкий голос Ренда.

— Клянусь служить Золотой короне, пока смерть от руки врага не оборвет тугую нить моей жизни, а чешуя не попадет в воду! Я останусь предан Золотой короне до конца своей земной жизни, ибо я принадлежу к великому роду са'арташи!

Мои воспоминания вновь вернулись к Фрону. Что-то вертелось в мыслях, и я прокручивала в уме услышанное. Вот оно! Захотелось схватить мрачного Ренда за грудки и хорошенько встряхнуть. Приготовилась окликнуть эрт Лагора, но окрик Гурдина остановил меня.

— Подожди! Он должен догадаться сам!

И опять я ощутила колдовскую силу его речей, заставляющую подчиниться. Отвернулась от старца и са'арташи. Но только снег валил все гуще, застилал глаза, как белая стена. Снежинки, похожие на злых, растревоженных пчел, опускались на лицо. Сквозь их мелькание невозможно было понять, что творится за пределами замка. Мир тонул в белесой мгле. Снег холодил губы, бил по щекам, таял на них, стекал, подобно слезам, норовил пробраться под одежду, чтобы заморозить сердце.

Зачем я пришла сюда? И чем занималась, пока меня не отвлекли? Думала, в том числе о данных клятвах. Гурдин прав, я сама построю счастливое будущее, и не только свое. От моих решений зависят жизни тех, кто мне доверился. Я призвала дар, отрешилась от действительности и взлетела над севером. Перед моим мысленным взором горячо пульсировали два клубка — светлый и темный. Пока я определялась, какую нить отмотать, светлый клубок пришел в движение и стал разматываться сам.

То, что виделось прочной нитью, постепенно пульсировало и набухало, словно вена, напитанная кровью. Разом пришло понимание, что мне нужно скатать ее обратно, но я не знала, как приступить к непростому делу, боялась, что оборву чью-то жизнь.

Я не видела ар-де-мейца, скользящего по кромке, но отлично ощущала его боль, злость и отчаяние. Нелегко приходится нам всем. «Не сдавайся!» — мысленно кричала я, но он не слышал, двигался вперед и хотел отомстить.

Близко. Очень близко. Так, что я слышала надсадное дыхание и отчаянный хрип, рвущийся из горла.