Через полчаса, Женя пришла. - Пойдем, - сказала она тихо, - я провожу тебя.
- Ж-е-ня, - протянул Роман. - Ты пришла...
- Пошли Рома, - взяв его за руку, нежно сказала она, - пойдем.
Сев за руль его автомобиля, Женя приехала к дому, где не была уже много лет. Как часто она представляла этот момент, ждала эту встречу, мечтала о ней. Войдя в квартиру, она заулыбалась. Все здесь оставалась па прежнему, будто и не было этих долгих лет расставания. Из всех изменений, лишь новый плазменный телевизор, украшал полупустую гостевую комнату, сменив старый. Так же лежал старый, захудалый матрац, напротив телевизора. - Сколько лет прошло, - с грустью вздохнула Женя.
- Да, - ответил довольный Роман, - а помнишь, как мы на этом матрасе, - лукаво заулыбался Рома.
- Пошляк, - ответила девушка.
- Да что ты, - оправдывался Роман, - так, вспомнилось. Такие времена были....
- Ага, - сердито заметила Женя, - Тамара наверно тоже помнит этот твой бесценный матрац.
- Прости Женя, - опустил голову Рома. - Я тогда так набрался, что и сам не заметил, как все так получилось. Я ненавидел себя за этот поступок, а ты, даже не захотела выслушать меня.
- Ну да, я во всем виновата.
- Естественно виновен лишь я один, но ты пойми и меня, я не хотел изменять тебе, но оступился, и сам не заметил как. Я даже не помню, было ли у нас с Тамарой что, а может, и не было ничего.
- Ага, как же, - сердито заметила Женя, - а блузка и колготки, валяющиеся на полу? Лифчик?
Роман вздохнул.
- Было у вас все Рома, - укорила его Евгения, - и тут много ума не надо, чтобы это понять. Ты оправдываешься, говоришь, был пьян, но это не оправдание. А что бы ты сделал, будь ты на моем месте. Вот представь, ты входишь, а там я с мужчиной. Я оправдываюсь, говорю, прости, я просто перебрала вчера. Ты бы простил?
- Нет, - с грустью ответил он, - я бы не нашел в себе сил. Я даже представлять подобного не хочу.
- Вот Рома, - добавила Женя, - боль от той твоей измены, по сей день мучает меня. Конечно, она уже поутихла, но рана порой, все еще свербит в моем сердце. А ты говоришь, прости. Предательство, по моему мнению, подобного рода подлость, не прощается.
Рома снова тяжело вздохнул. - Увы мне, - с болью и тяжестью в голосе, прошептал он, - какая ты все-таки.
- Это какая? - Улыбнулась Женя, меняя выражение лица, с гнева, на легкую милость.
- Ты настоящая, - ответил Роман, - такую как ты, не часто встретишь. Ты красивая, умная, честная, даже чересчур честная...
- Чересчур честная, - удивилась женя. - Это как?
- Ты и себе не прощаешь некоторых вещей, а другим и подавно не простишь. Я уверен, не будь Тамары в нашей с тобой жизни, мы бы жили вполне себе счастливой семьей. Ты бы была мне верна до самой смерти, а я, был бы верен тебе. Но вышло так как есть и увы, я уже не способен что-либо изменить. Я бы очень хотел вернуть все назад и изменить прошлое, но не могу. Вина лишь на мне, я понимаю, но видит Бог, как я раскаиваюсь за ту ночь с Тамарой.
- Да уж, - бросила Женя, - раскаянье штука добрая, но мне твое раскаяние не к чему теперь.
Роман попытался поцеловать Евгению, но та оттолкнула его. - Ты что мне обещал только что, когда звонил мне, - процедила Евгения с ноткой ярости в голосе. - Не буду докучать своим престованием, говорил ты?
- Прости, - сделав шаг назад, осекся Роман.
- Вот видишь, - заметила она, - ты только можешь извиняться, грош цена твоим обещаниям. Я был бы верен тебе до смерти, - скривила лицо девушка. - Ага...
Через несколько минут, Женя вызвала такси и уехала, оставив влюбленного в нее Романа одного. Он не держал ее, не просил остаться, так как понимал, все это бесполезно. Где-то в глубине сердца, Женя понимала, что будь Роман чуть понастойчивее, она бы сдалась, но представляя последствия этой капитуляции, она лишь прониклась уважительным чувством к нему. Спустя несколько дней, она и дети уехали домой, чем весьма порадовали Анну Михайловну. И хоть Анне Михайловне было грустно отпускать внуков и дочь, но переживания ее за дочь, теперь осталось позади, и это было для нее на тот миг, самым главным.
5
Женя была дома. От чего-то, чувство радости не посетило ее. Все вокруг, некогда родное, теперь виделось чужим, а Джек, временами просто раздражал ее. В те минуты, когда он оказывал своей жене знаки внимания, пытаясь расположить ее, добиться близости, она вспоминала Романа, а близость, о которой намекал Джек, чудилась ей предательством, по отношению к Роме. Джек конечно добился своего, но это было не в радость. Без малейшего намека на удовольствие.
- Ну как там в России? Как родители? - Засыпала Зинаида Сергеевна вопросами об их отдыхе на родине, когда они обедали все вместе.
- Ну как вам сказать, - нехотя отвечала Евгения, - родные места, родные лица, будь моя воля, еще бы погостила.
- Да-а, - заметила Зинаида Сергеевна, - женьшена существо подневольное, там где муж, там и дом родной.
- Благодарю, - поднялся Джон из-за стола, - все было очень вкусно. За ним ушли дети, и Джек, поцеловав Женю в макушку, пожелал доброго дня, и уехал по своим делам, оставив за столом жену и Зинаиду Сергеевну.
- Вот ты Женя уехала, - шепотом заговорила Зинаида Сергеевна, - а я, все приглядывала за твоим супругом.
- Что, - хохотнула Женя, не ожидая подобного рода разговора.
