И это был он.

Это однозначно был он.

Все такой же невероятно красивый. Только волосы чуть длиннее обычного, глаза ярче, а голос звонче и… счастливее. На Сириусе была одета потрясающая кожаная куртка с мехом, которая облегала плечи, что стали шире, крупнее. Будто парень набрал мышцы и вес.

И, если Римус думал, что вокалист не мог выглядеть прекраснее, то глубоко заблуждался.

Сириус выглядел потрясающе.

— Все это видели!? — Марлин обратилась к толпе лысых мужиков, что распивали пиво. — Этот чмошник торчит мне сто фунтов!

Сириус набросился на девушку с объятиями и действительно… чмокнул ее в щеку, отчего она пихнула его куда-то подальше, к бару.

А Римус застыл на месте, не в силах сделать ни шага вправо, ни влево.

Сириус. Мать. Его. Блэк. Был в нескольких метрах от него. Впервые за три месяца.

И он был живой. Настоящий. Здоровый и такой… Такой…

— Мы уходим, — Люпин схватил Лили под руку, едва дыша. А девушка, кажется, вовсе не замечала происходящего.

— Римус!?

Люпин в ужасе обернулся и заметил рядом с собой столик: Джеймс и Питер сидели друг напротив друга, вытаращив глаза. Улыбка искреннего, неподдельного счастья засверкала на лице гитариста.

— Твою мать! — Поттер сорвался со скамейки и бросился на бывшего басиста с медвежьими объятиями. — Римус, блять, Люпин!? Какого хуя?

Все казалось настолько сюрреалистичным, что светловолосый чуть не повалился в обморок. Хотелось ущипнуть себя, убедиться, что это не было сном. Что это не было очередной сумасшедшей фантазией.

— Да, это я, не писайся от восторга, — рассмеялся неловко Люпин, хлопая темноволосого по плечу. Джеймс все ещё пах яблочным шампунем и терпким одеколоном. Домом и всем, по чему Римус скучал каждый божий день.

— Люпин!

Питер бросился в их групповые объятия, прыгая от восторга на месте. Но в голове назойливо сквозила лишь одна паническая мысль: Боже, Христа ради, не привлекайте внимание Бродяги.

— Эванс! — Джеймс вырвался из объятий, чтобы заключить в свою крепкую хватку смеющуюся девушку. — Сколько лет, сколько зим, ребята! Мне кажется, я вас уже вечность не видел!

— Как вы? — задыхался Римус, краснея от ужасного смущения. — Как в-вы здесь оказались?

— Оу, это наш любимый бар, — смеялся Поттер, все ещё приобнимая улыбающуюся Лили. — Здесь собираются фанаты футбола, а они уж точно не слушают панк-рок и понятия не имеют, кто мы такие… Никаких папарацци.

— Ещё здесь подают любимые безалкогольные коктейли Сириуса и артишоки Марлин, — улыбался Питер. — Эта чокнутая их может есть тоннами.

Римус попытался улыбнуться, но в сердце что-то нежно струилось тёплым осознанием: безалкогольные. Сириус не пил алкоголь. Его Сириус действительно был в порядке.

— Кто-то сказал про артишоки?

Звонкий голос девушки прорезал их пространство, и уже через секунду рядом с Римусом очутилась новая басистка. Но взгляд Луни вцепился в длинноволосого парня, что шел тихонько за ней. И сердце, должно быть, действительно перестало биться, а в ушах остался только белый шум…

Потому что Сириус поднял на него свой серый пронизывающий взгляд и выбил им последние остатки дыхания.

Абсолютно, блять, невероятно красивый. С новым пирсингом в носу и чёрной подводкой. С таким, ярким живым блеском в радужках, Римусу показалось, что он влюбился вновь, только от одного взгляда.

И в нем было так много удивления, испуга… и тепла. Согревающего, пленительного тепла.

— Хэй, ты, что, Римус, мать его легенда, Люпин? — ахнула МакКиннон, прикладывая руку ко рту. Она тут же обернулась на Сириуса с язвительной ухмылкой, и тот смущённо опустил взгляд. — Не могу поверить! Какая честь!

— Взаимно.

Римус протянул ей руку и только сейчас осознал, как сильно она тряслась. Парень едва мог стоять на месте.

— Хэй, — выдохнул Сириус, почесывая за ухом, его глаза неловко изучали Римуса перед собой.

— Хэй, — прошептал Луни, мягкая улыбка невольно расплылась на лице.

Как же. Черт. Возьми. Неловко.

— Кхм, — кашлянула Марлин и тут же схватила под руки Джеймса и Питти. — Долбоебы, пойдёмте покажем этой рыжей красотке игру в дартс. Уверена, она порвёт вас за секунды!

Лили тут же поспешила, следом за МакКиннон, игнорируя умоляющий взгляд Римуса остаться.

— Привет, — Сириус потоптался на месте, нервно закусывая свои потрясающие пухлые губы.

— Привет, — повторил Люпин, и, кажется, его разум совсем опьянел. Сердце никогда ещё не билось так быстро. — Эт-то ваша, а-кх-м, новая басистка? Она классная…

— Да, Марлин, — усмехнулся Сириус, и тепло его бархатного голоса разлилось где-то по венам. — Она ахуенная, первая басистка, с которой я решил не конфликтовать… — Блэк не переставал тепло улыбаться, прожигая своим взглядом все внутренности. — Вернее, я, разумеется, пытался начать с ней скандал, как она могла заменить тебя, бла-бла-бла, но она быстро выбила из меня дерьмо и сказала: «Слышь ты, говна кусок, ещё слово и будешь петь в переходе свои песенки, понял?»

Римус искренне рассмеялся с той интонации, которую пародировал Блэк. И его речь, его эмоции… Все казалось таким живым, естественным. Бродяга не выглядел больше уставшим. Он действительно выглядел счастливым.

— Это здорово, — улыбнулся Римус, а затем произнёс то, что ещё не успел толком осмыслить. — Вы хорошо с ней смотритесь вместе.

Сириус приподнял в недоумении бровь.

— С этой ненормальной? — лицо брюнета искривилось в притворном омерзении. — Боже упаси, Римус! Она лесбиянка до мозга костей! Если бы ты ляпнул при ней что-то подобное, то уже давно бы прощался с жизнью…

Непроизвольно Римус выдохнул волнение, что копил в себе последние минуты. Нет, он не ревновал. Нет, он давно отпустил Сириуса.

Но последний раз он видел Бродягу на том ковре, в своей гостиной, зареванного, умоляющего не отпускать… И было довольно сложно представить тот день, когда Римус мог его действительно разлюбить и увидеть с кем-то другим.

— Ты выглядишь отлично, — прошептал Луни, изучая любимое лицо, то, что мерещилось ему во снах. То, которое он видел в каждом прохожем и искал на постерах и вывесках.

— Это все психотерапевт, хорошие таблетки и правильное питание от Джеймса Поттера, — Сириус покрутился радостно на месте, на губах сияла довольная улыбка. — Я даже ем салат.

— Ты даже ешь салат? — повторил Римус в неверии, и тут же на сердце стало так невыносимо спокойно. Какой же ахуенный был этот Сириус. Какой же забавный, искренний и живой. — Как твой сон?

— Восемь часов здорового отдыха, а затем пробежка с Сохатым в парке, — ухмыльнулся Блэк. — Но, буду честным, иногда я перевожу его будильники, чтобы поспать подольше…

— То есть, каждый день?

Сириус заразительно рассмеялся. И Римус начал глупо хихикать, наблюдая за ним, как влюблённая школьница, которая наконец встретила своего кумира.

— Как ты поживаешь, Лун… Римус? — Блэк пристально оглядел его, и в глазах засияло так много искреннего, неподдельного восхищения.

— Я в порядке, — кивнул светловолосый. — Решил вернуться в университет и закончить образование.

— Литературоведа? — ухмыльнулся игриво темноволосый. В голове запестрели воспоминания того, как часто бывший парень подкалывал его на этот счёт.

— Отвали.

После лёгонького пинка по ботинку, Сириус только сильнее рассмеялся. По-настоящему, ярко и так… ненапряжно.

— Пиздюк, там играет наша с тобой песня!

С радостным возгласом к ним подбежала Марлин и потащила Блэка на себя в центр зала. Закружила в танце под Straight Shooter, The Mamas & The Papas, и эти двое смотрелись действительно как неразрывный тандем. Блондинка весело повторяла движения за парнем, и они синхронно двигали бёдрами, руками, смеялись и наполняли пространство энергией и настоящей уверенностью в себе. Такой магической силой, что все вокруг в баре не могли оторвать глаз.

— Она крутая, но она – не ты.

Вдруг рядом с Лунатиком очутился Поттер и выдавил… сочувственную улыбку.