Но… Как ты мог бросить меня? Как ты мог бросить меня, котенок? Ты обещал быть рядом со мной вечно. Почему, котёнок? Почему?

— Больше не твой,

Лунатик»

«Сириус,

Не могу поверить, что я делаю это снова… Я пообещал себе и психиатру, что отпущу тебя навсегда. Но у меня случился срыв. Я отлично уживался со своими лекарствами, посттравматическим расстройством, депрессией и паническими атаками… Последние пять лет дела правда становились лучше. Я путешествовал по Европе с Вайолет и ее девушкой, навестил Тисовую улицу, чтобы взглянуть на Гарри хотя бы издалека, и даже… побывал на могиле Поттеров. Я отпустил тебя с миром и попытался простить.

Но сегодня я услышал по радио «Vienna» Билли Джоела, и все обрушилось на меня смертельной лавиной. Я не видел тебя почти семь лет, но твой образ, твое имя, вещи в нашей квартире… они не перестали причинять боли. Я так сильно тебя ненавижу, так сильно, Сириус, ты испортил всю мою гребаную жизнь. Оставил бродить по улицам живым призраком, не способным доверять людям. Я не хочу влюбляться, я никого не хочу… Вчера я снова напился до беспамятства, и мне стало намного лучше. Я не могу снова начать пить. Я просто не могу. Но больше нет ничего, что стоило бы жизни или смерти.

Нам, блять, следовало подумать о будущем, Сириус. Те гребаные слова о том, что мы «герои на один день» были сраной чушью. Мы должны были думать о том, как жить дальше. Я должен был сказать, что «больше не люблю тебя» и поставить на этом точку, а не слушаться гребанного сердца. Мы были безрассудны и молоды. Но ошибки нашего прошлого создали то дерьмо, в котором мы оба задыхаемся прямо сейчас. И я даже не знаю, жив ты еще или мертв. Азкабан – это то, о чем рассказывают детям в страшных сказках. И мне иногда кажется, что я застрял там вместе с тобой.

Ты должен был, блять, убить меня, гребанный трус.

— Надеюсь тебя больше нет на этом свете,

Римус»

«Сириус,

Я больше не могу. Так не может продолжаться. Почему я не могу перестать видеть тебя в каждом прохожем? В каждом «люблю» и «ненавижу»? Когда ты отпустишь меня?

Я так потерян, Сириус. Так зол. Ты предал меня. Джеймс и Лили преследуют меня каждую ночь, но я мог бы жить с этим, если бы рядом был ты. Но ты ушел и… Я так зол. Не только на тебя, Сириус, но и на себя тоже. Как я могу все еще любить тебя после всего, что ты натворил? Ты предал меня. Ты обещал, что никогда не отпустишь меня, а потом бросил. Ты сломал меня и бросил, а я все еще люблю тебя…

— Римус»

«Дорогой Сириус,

Прошло уже… сколько? Тринадцать лет? И вот я снова маленькое дитя, жадно хватающееся за прошлое.

Вчера я наконец-то увидел тебя.

И я не чувствовал себя более живым за последние тринадцать лет. Боже, ты изменился. Тощий, костлявый, потерянный и такой… крошечный. Я никогда в жизни не видел ничего более ужасающего и прекрасного одновременно. Дамблдор сообщил, что ты приедешь пожить со мной в ближайшие недели. Но что я могу сказать тебе? Что я могу сделать, чтобы облегчить твою или мою боль?

Ты обнял меня, и я снова почувствовал себя целым. Как хрупкий сосуд, осколки которого собрали твои прикосновения. Ты был таким реальным. Таким… живым. И я не могу перестать дрожать, лежа на постели, желая всем сердцем возвратиться в прошлое. Не верить Министерству, не оставлять тебя одного в той дыре… Бороться за тебя.

Теперь ты чужой. И мы никто друг для друга. Я даже не уверен, есть ли нам о чем поговорить. Но ты все еще мой Бродяга, и я обещаю защищать тебя. Потому что… я люблю тебя. Конечно, я люблю тебя. Даже если бы ты стал инвалидом, даже если бы ты вернулся парализованным, слепым, без способности говорить и слышать… Я все равно забрал бы тебя к себе домой. Сидел бы возле тебя на кресле-качалке и читал книги. Просто был бы рядом.

Потому что я проклят любить тебя до конца своей жизни. Потому что ты моя родственная душа, мой котенок, мой единственный смысл и свет в этой жизни. С той секунды, как мы встретились в поезде. Ты спас меня, и теперь моя очередь спасать тебя.

Даже если ты оттолкнешь меня и не захочешь видеть… Тебя всегда будет ждать тёплое место в нашем доме. Ты можешь тихо постучаться всякий раз, когда захочешь уснуть в собачьей форме на мягком диване, покричать от отчаяния или разреветься. Моя любовь к тебе так сильна, что двенадцать лет ненависти не смогли ее разрушить. Потому что по правде? Под всеми теми слоями горя, обиды, злости и потерянности… Всегда была любовь. И когда правда вышла наружу. Когда я узнал ответ на вопрос «почему?». Все слои исчезли. Оставляя в моем сердце только тебя.

Навеки твой,

Лунатик»

«Дорогой, мой самый драгоценный Бродяга,

Где ты сейчас, котенок? Это счастливое место? Ты с Джеймсом? Он хорошо к тебе относится или издевается над морщинками?

Надеюсь, ты наконец обрел покой, мой Бродяга. Эти два года возродили мою душу и тело. И я никогда не чувствовал себя более живым. Видеть тебя снова, прикасаться, целовать, обнимать руками твое худенькое тело… Наблюдать, как ты поправляешься, а розовый румянец возрождается на тощих щеках. Танцевать пьяными на балконе, смеяться и запирать дверь в спальню, как только заканчивается очередная встреча Ордена. Слышать снова и снова твой голос и признания в любви… Это все, чего я ждал тринадцать лет. И все, о чем я мог попросить у Господа.

Я не хочу жить в этом мире без тебя, я не хочу просыпаться рядом с пустой подушкой. Без твоего запаха или прикосновений. Но я должен.

Ты научил меня одной важной вещи, когда вернулся домой. Любовь побеждает время, зло и расстояние. И жизнь намного прекраснее, чем можно себе вообразить. Когда я грелся в твоих объятиях перед походом в Министерство, я пообещал любить тебя до бесконечности.

«Ты весь мой мир, котёнок».

И ты ответил: «Луни – ты и есть свой собственный мир. Живи в первую очередь ради себя».

Словно ты знал, что должно было произойти через пару часов.

Так что я буду продолжать жить, я буду сражаться на войне. Я должен отомстить Волдеморту за всю принесенную нам с тобой боль. И тогда я мирно умру, вместе с тобой, мой котенок. И мы воссоединимся на золотых полях и начнем все сначала. С Джеймсом и Лили, бегущими навстречу.

Помнишь, что мы обещали при прочтении «Илиады» на седьмом курсе? Война, может, и разлучила Ахиллеса и Патрокла, но они нашли друг друга в царствии Аида. Я найду тебя, обещаю.

Навечно и даже больше,

Твой Лунатик»

«Мой самый драгоценный Бродяга,

Помнишь, как сильно мы хотели семью и… ребенка? Я чувствую это сейчас так сильно, быть может, действительно старею. Однополые браки все еще запрещены законом, и мы не смогли бы усыновить дитя. И это так чертовски несправедливо…

Ты, наверное, уже обо всем знаешь, наблюдаешь с небес. Но я жду ребенка. Я правда не знаю, как так вышло, но Дора стала моим самым близким другом, единственным человеком, которому удалось вызвать на моих губах улыбку, рассмешить и помочь двигаться дальше, перестать засыпать пьяным на твоей могиле. Она умывала меня, выкидывала бутылки, заботилась, готовила, разговаривала со мной и выслушивала все страдания до самого утра. Она принесла так много света в мою жизнь, что я ощутил, будто снова могу быть человеком. Мне так не хватало прикосновений, твоих прикосновений, что я позволил ей любить меня. Молясь Господу, что я смогу полюбить ее в ответ. И это произошло. Я так сильно люблю эту девушку. Конечно, ты не просыпаешь однажды утром и магическим образом не меняешь сексуальные предпочтения… Она все ещё остается женщиной. И, конечно, я не могу быть тем мужем, которого она заслуживает. Но она понимает и не давит на меня… Я так сильно хочу, чтобы меня любили, что вновь чувствую себя маленьким изголодавшимся ребенком… Когда я выбрал Тоби, помнишь? Оглядываясь назад, я теперь точно знаю, что любил его за то, сколько заботы он мне дарил. Я ощущал себя менее одиноким. Дора даёт мне то же самое. Но я знаю, что такое настоящая любовь… благодаря тебе. И то, что я ощущал рядом с тобой, каждый раз, когда видел твои глаза. Это было совсем другим. Безусловным, болезненным и бесконечным. Я скучаю по тебе каждый день и молюсь, чтобы ты спал спокойно, свободный и счастливый.