– Смекалкина, о чем размечталась? – прозвучало над самым ухом.

Ника вздрогнула и подняла глаза. Иронически улыбаясь, над ней возвышалась Анна Леонидовна.

– Опять в облаках витаешь, – укоризненно покачала головой учительница. – Басню выучила? Иди отвечай.

Анна Леонидовна вернулась к своему столу, села. Ника поплелась к доске, думая о том, какой толк учить басни и стишки. Ну, задали им басню, она время тратила, учила ее – зачем? Какое отношение басни и стишки имеют к нормальной человеческой жизни?

– У сильного всегда бессильный виноват… – уверенно начала она, но Анна Леонидовна остановила ее, глаза у учительницы выпучились, а брови аж выползли поверх ее больших очков.

– Смекалкина, ты на прошлом уроке была? Вашей колонке я «Волк на псарне» задавала.

По 5-му «Б» прошелестел смешок, ребята переглядывались, начали шептаться. Особенно громко хохотал Федор Липунов, с которым Ника сидела за одной партой – вот противный мальчишка. Вечно в ее тетрадь заглядывает, списывает, и никакой благодарности!

– Успокоились! – повысила голос Анна Леонидовна, хотя он у нее и без повышения ого-го. – Ну ладно, Смекалкина, рассказывай про ягненка, если выучила.

Ника снова начала про сильного и бессильного. Прочитала не запинаясь, но без огонька, хотя вчера они с сестрой такой спектакль закатили, рассказывая маме в лицах. Ритка блеяла тонким голосочком за барашка, а Ника рявкала басом за волка: «Молчи, устал я слушать!..» Мама смеялась до слез и сказала, что они артистки, вот окончат школу, поступят в театральный, а потом она будет на них по телевизору смотреть.

– Ну и какую аллегорию хотел донести до нас Иван Андреевич Крылов? – обернулась к ученице Анна Леонидовна.

– Что у сильного всегда… – Ника запнулась, сообразив, что об этом в басне впрямую сказано. – Что те, у кого сила…э-э…

Она экала и мекала не хуже того ягненка и еле-еле довела мысль до конца.

– Садись, – вздохнула Анна Леонидовна, выводя четверку в журнале. – В следующий раз, если не то выучишь, поставлю «два». Ведь любишь литературу, много читаешь – еще бы на уроке была внимательной…

Ника и правда, читала много. Вначале как все – сказки, рассказы о животных. Потом стали интересны истории о приключениях, а недавно она переключилась на детективы. Конан Дойль – вот это литература! Не какие-то там волки с овечками. Логические цепочки, дедуктивный метод… С самого начала рассказа, как только появлялась тайна, уже невозможно выпустить книгу из рук. Иной раз и на уроках Ника «улетала», полностью отключалась от происходящего в классе, мысленно возвращаясь к героям книги, загадкам, которые им приходится разгадывать. Даже на литературе – ну сколько можно сказки и рассказы Бианки мусолить, басенки читать! Вот почему в школьной программе не изучают детективы? Было бы здорово! На одном уроке разбирать преступление, выдвигать свои версии, а на следующем, в соответствии с дедуктивным методом, вместе с сыщиком раскрывать преступление. Ника думала об этом, пока не прозвенел звонок, вполуха слушая, как ее одноклассники читают на отметку про волка: одна колонка про того, что на псарне, другая про волка у ручья.

Дома, расправившись с домашним заданием, Ника села читать. Дело шло к концу, Шерлок Холмс принял вызов от злодея профессора Мориарти и даже выиграл поединок в горах. Мориарти срывается с обрыва, но сыщик тоже падает. Тела обоих не найдены. Нет, сыщик не может погибнуть, ведь есть еще много рассказов о нем… Надо скорее прочитать другие, а книга кончилась.

Рита корпела над «Окружающим миром» – высунув язык, рисовала что-то в рабочей тетради, когда старшая сестра захлопнула книгу.

– Я в библиотеку!

– Я тоже! – оторвалась Рита от тетради.

– Ты разве «Джельсомино» дочитала?

– Нет еще…

– Ну вот. Сиди, уроки доделывай, я быстро.

Детская библиотека располагалась недалеко, в Доме культуры. С виду здание не представляло из себя ничего особенного, было похоже на обычную школу. В классах располагались кружки: музыки, танцев, рисования, мягкой игрушки, моделирования, борьбы и другие. Ника ходит в Дом культуры ради библиотеки, самостоятельно. Мама и в школу их с Ритой давно не провожает – чего бояться в маленьком городе? Это летом сюда, к морю, съезжались люди со всех концов страны. Сейчас, осенью, городок опять опустел, притих и как будто задремал.

Открыв тяжелую дверь, Ника поздоровалась с вахтершей у входа и пошла длинным коридором. За одной из дверей раздавались монотонные звуки гаммы, из-за следующей слышался голос: «Раз, два, три – левая нога вперед. Раз, два, три – правая назад. Раз, два, три – поворот…» Бальные танцы. В первом классе Нику записали в этот кружок, но дело не заладилось, преподаватель сказал, что у Ники отсутствует чувство ритма. Ну и что? Зато ноги длинные и бегает она быстрее всех, не занимаясь ни в какой секции.

В библиотеке не было ни одного человека. Даже Елены Васильевны не видно. Ника прикрыла дверь, мимо стеклянных витрин прошла к высокой стойке библиотекаря, и тут услышала странные, похожие на похрюкивание звуки. Встав на цыпочки, она заглянула за стойку и увидела, что Елена Васильевна сидит, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки, а плечи ее сотрясаются от рыданий.

– Елена Васильевна…

Библиотекарша подняла голову. Лицо ее было в слезах, покрасневший нос распух. Схватив бумажную салфетку, она вытерла глаза, громко высморкалась и с всхлипом выдавила из себя:

– А, это ты, Ника… Книжку пришла поменять?

Всегда добродушное лицо библиотекарши выражало такое горе, что Ника вначале подумала, что у нее кто-то умер. Но потом сообразила: родственников у Елены Васильевны не имеется, она сама рассказывала, что выросла в детдоме. Бывало, они немного болтали – библиотекарша была тетенькой словоохотливой, и Нику выделяла как активную читательницу. Всю жизнь эта немолодая женщина проработала здесь, знала половину города. Библиотека была ей как родной дом, и Елена Васильевна очень гордилась, что в прошлом году помещение отремонтировали, установили новые стеллажи и стеклянные витрины для книг, а еще устроили красивую полуовальную стойку вместо древнего, очень неудобного канцелярского стола, за которым она прежде работала.

– У вас что-то случилось? Почему вы плачете? – участливо спросила Ника.

– Книгу украли!

Ника удивленно уставилась на Елену Васильевну, а у той не переставали литься слезы. Так плакать из-за книги! Конечно, неприятно, что попадаются нечестные люди, книги крадут…

– Древнюю, экспонат! – всхлипнула библиотекарша, снова высморкалась и зачем-то извинилась: – Прости…

– Это вы простите, что я спрашиваю. А что за книга, с выставки первых изданий?

В прошлую субботу в библиотеке открылась выставка древних книг. Конечно, не самых древних, всего лишь 19-го века, но Елена Васильевна говорила, что первые издания считаются особенно ценными. Каждую из двадцати книг она снабдила описанием, рассказом об авторе и издательстве. Книги в развернутом виде стояли за стеклом в витринах. Текст на ветхих желтоватых страницах выглядел необычно: многие слова заканчивались на твердый знак, а еще в них были буквы, которых вообще не имеется в алфавите. Любопытная Ника тогда поинтересовалась, почему так. Елена Васильевна объяснила ей, что до революции в русском алфавите были буквы «ять», «ер», «фита», а потом провели реформу, некоторые буквы отменили и установили новые правила орфографии.

– Книга называется «Обряды, гадания, ворожба», издана накануне ХХ века. Она вон там стояла, почти у входа, – все еще всхлипывая, махнула рукой в сторону стеклянных шкафов библиотекарша. – Я выпросила ее для выставки у одного коллекционера. Он активный читатель областной библиотеки, там я с ним и познакомилась. Когда я выставку задумала, позвонила ему, спросила, может ли он какую-нибудь старую книгу предоставить, ненадолго, на две недели… Он согласился. Я специально к нему домой съездила за книгой. Ох, лучше бы он мне отказал!