– Чёрт возьми, я же не ветеринар, – возмущался Энтони, но продолжал осматривать Дикса, пытаясь понять, как устроен собачий организм.
Эванс была рядом и, плотно прижимая рану, гладила пса по голове. Вопреки, сложившейся ситуации, она чувствовала от него умиротворение. Дикс действительно был готов к смерти и, может быть, даже желал её где-то в глубине своей собачьей души. Она смотрела в его глубокие карие глаза, в которых не читался ни страх, ни ужас, а только лишь благоговейное умиротворение.
Подоспевшие солдаты и медики уже ничем не могли помочь, Дикс не смог пережить ранение и, спустя несколько минут умер, сделав последний вздох.
Специальный лагерь Синий бриллиант, Рамади, Ирак, спустя сутки.
В общей казарме триста двадцать пятого пехотного полка армии США, на базе Синий Бриллиант был общий сбор. У дальней стены на кронштейне для собачьих мисок размещался боевой экипировочный комбинезон с прикрепленными именным патчем с именем владельца «Дикенс» и шевроном полка. Миски были перевернуты, а на стене закреплён портрет бельгийской овчарки (малинуа). Именная табличка ниже гласила: « почётный сержант армии США, Дикенс Хайфстед II 2002 – 2011 ».
Собравшиеся военнослужащие специального оперативного отряда триста двадцать пятого пехотного полка хотели отдать последнюю дань уважения памяти их боевого товарища.
Лейтенант Майкл Уанрайт начал первым:
– Дикс был прекрасным скаутом, но что немаловажно он был отличным другом. Я знал Харви Майерса … – лейтенанта едва заметно толкнул в бок его заместитель сержант Бёрк, заставив того слегка запнуться, – … этого не изменить, кто бы что не запрещал, кто бы что не говорил. То во что играют птичьи погоны ради своей карьеры, это их игры. Они не теряют друзей, они не лежат в окопах под пулями. Я буду говорить об этом. Я знал Харви, это был великолепной души человек, Дикс с ним был словно одно целое. После того как Харви погиб, я думал, что Дикс больше никогда не сможет оправиться, ведь он чувствовал людей, хорошо чувствовал. Я очень рад, что именно ты, Эми была с ним в его последние минуты, ведь если Дикс тебе доверился, значит, ты стоишь того. За Дикса.
Отряд хором вторил лейтенанту: « За Дикса!!! ».
– На счету нашего Дикса больше двух сотен успешных операций, – начал Энтони Хоппер, служивший медиком в отряде, – Знали бы вы, сколько человек благодаря ему вернулось на своих двоих. Очень жаль, что всё так сложилось. Покойся с миром, брат.
– Мне будет очень тебя не хватать, – прошептала Эми, ей не хотелось говорить громких пафосных слов, она подошла к портрету друга и, коснувшись кончиком пальца, изображения носика пса продолжила, – Я знаю, что тебе так будет лучше, теперь ты свободен.
Никто не услышал её слов, но все молча ждали, когда куратор попрощается со своим напарником. Немного помолчав, Эванс отошла от портрета. С уголков её глаз скатывались слёзы. Подойдя к Эми, Дерек Сантос, приобнял девушку, дружески растерев её по плечу.
– Что бы ни произошло, как бы не раскидала нас жизнь по свету, – начал сержант Бёрк, – обещаю, всегда помнить своих боевых друзей, всегда помнить подвиг Дикенса Хайфстеда второго, отдавшего свою жизнь за спасение боевого товарища.
В следующий миг отряд хором произнёс: « Обещаю!!! ».
Выйдя вперёд, по старой армейской традиции, Марк Хоннорс и Эдвард Коул, наизусть зачитали стихотворение, о павшем четвероногом товарище:
Доверься мне, мой друг,
Потому что я твой товарищ. …
Пригород Бетесды, штат Мэриленд, спустя год.
Вечер выдался весьма дождливым. Плотные темные тучи погрузили окрестности городка в мрачную грозовую ауру, наполняющую тревожными мыслями, едва ли не каждого, кто в ней очутился. Крупные капли дождя самоотверженно стремились к земле, нередко встречая на своём пути преграды в виде листьев деревьев. Сливаясь в фееричной канонаде и воплощаясь в единый рокот, сумеречный дождь, бурный и непокорный, дарил странное ощущение умиротворения, столь необходимого, но не достижимого в повседневной суете.
– Где же этот поворот … – едва слышно произнесла Эми Эванс, пытаясь разглядеть хоть один указатель, отчаянно вглядываясь сквозь дождливую пелену,
Огибая поворот за поворотом, автомобиль медленно пробивался сквозь густую чащу лиственного леса, то подымаясь, то спускаясь, подчиняясь местному ландшафту. Пройдя ещё с десяток миль, автомобиль остановился, съехав на полуразмытую обочину.
Устало вздохнув, девушка заглушила двигатель и, откинувшись на спинку водительского сидения, принялась разминать, затекшие за долгий путь, плечи и ноги. Несмотря на царившую штормовую атмосферу за бортом, в салоне автомобиля было очень уютно. Свет приборной панели радовал глаз мягким свечением, а музыкальное сопровождение качественной акустики, вносило заключительные штрихи наслаждения от движения по ночной трассе.
Глядя на ползущие по стеклам, капли дождя, девушка задумалась. Уйдя в свои мысли Эми едва не пропустила вызов закрепленного на лобовом стекле мобильного телефона. Энергично мигая и ритмично вибрируя, аппарат всячески пытался привлечь к себе внимание хозяйки.
Очень быстро вызывающий контакт, именуемый "Кайл", оказался отвергнутым лёгким движением тонкого пальчика по гаджету. Вновь углубившись в свои мысли сквозь непроглядную пелену сумеречного дождя, девушка не сразу обратила внимание как на экране мобильного телефона проявилось сообщение, всё от того же "Кайла": "Эми, ответь, из-за тебя, я напьюсь и разобьюсь, если ты не ответишь, я обязательно …". Заложив интригу, гаджет настойчиво рекомендовал, раскрыть сообщение для прочтения на полный экран, но, несмотря на все уловки, хозяйка была неумолима в своём решении. Смахнув уведомление с экрана, девушка перевела телефон в беззвучный режим и принялась просматривать карты навигатора.
Приложение сообщало о пройденных полутора тысячах и об оставшихся, едва ли с полсотни, милях. Собравшись с силами и, удостоверившись в единственно верном маршруте, девушка повернула ключ зажигания. В следующее мгновение, автомобиль вновь вернулся на дорогу и продолжил свой путь.
Дождь продолжал усиливаться. Штормовые капли всё чаще и чаще врезались в лобовое стекло, сливаясь в единые ручейки. Вскоре их стало так много, что даже максимально прыгающие по стеклу автомобильные дворники едва поспевали за ними. Видимость ухудшалась с каждой минутой движения автомобиля. Пучки света фар отражались от плотной пелены дождевого заслона, рассеивая их восвояси и не позволяя им светить сквозь плотную мглу вечернего сумрака.
Автомобиль слегка замедлился на повороте и, уверенно обогнув его, наконец, встал на прямой маршрут.
– Прямо четверть мили, – заботливо произнёс женский голос навигатора, уведомляя об особенностях и расстоянии маршрута.
Слегка притормаживая, девушка аккуратно спускала автомобиль с довольно крутого пригорка. Сцепление с дорогой было крайне коварным, казалось, что вот-вот автомобиль пойдёт юзом. Объединившись с порывистым поперечным ветром, погодные стихии словно пытались испытать не только навыки вождения, но и психологическую стойкость водителя, периодически пытаясь столкнуть автомобиль с дороги.
Наконец, миновав самые сложные испытания пройденного пути, автомобиль встретил природных союзников на своём маршруте. Дорога вела через густые поросли лиственного леса, массивные деревья которого своими могучими ветвями словно давали укрытие путникам, проходящим по этой дороге, скрывая их от дождя и ветра.
Автомобиль скрылся в темноте лесной чащи и, лишь два красных огонька задних фонарей, постепенно удалялись, скрываясь во мгле сумеречного леса. Под кронами ветвистых деревьев действительно было куда спокойнее. Прямая дорога хорошо освещалась светом фар и не предвещала никаких сюрпризов. Шторм словно остался позади, а здесь царил совершенно другой безмятежный мир. Раскаты грозового грома, в бессильной злобе, где-то там, за пределами этого лесного царства, изредка напоминали о себе. Капли дождя, скатываясь от листа к листу, редкими водяными бомбочками плюхались вниз, с гулким эхом разбиваясь о мокрый асфальт.
