Возле часовни его ожидал сюрприз. Паства никуда не разошлась. Толпились, что-то обсуждали. В часовне раздавался грохот.

– Голубь залетел, – объяснил Элверд, прижимавший к себе пакет с мармеладом. – Бьется в верхний переплет, а там стекло треснувшее. Отец Мельхор боится, что он разобьет стекло и поранится. Кровь в часовне – плохое предзнаменование.

Валериан двинулся в гущу событий, не расставаясь с лимонадом. В помещении посвежело – два окна были распахнуты. Отец стоял возле фрески, комкая вышитое полотенце. Брант балансировал на узком подоконнике, подпрыгивая и пытаясь поймать голубя. Голубь хаотично метался по часовне, не желая вылетать в открытые окна, ронял перья в чашу, с размаху ударялся о глухую часть переплета, падал, выворачивался из рук прихожан, ловивших его на полу, снова взлетал и возвращался к стеклу с трещиной и Бранту. Валериан подоспел как раз к очередному витку. Сын Бранта подбежал к упавшему голубю, поймал, но испугался и выпустил – птица била крыльями и хрипло клекотала.

– Подержи, – велел Валериан и отдал мелкому ополовиненную бутылку лимонада. – Эй! Сбей на меня!

Брант дождался, пока голубь встретится со стеклом, подпрыгнул, зацепил крыло кончиками пальцев, дернул, заставляя полететь хвостом назад. Валериан встал на скамью и принял комок перьев в ладони, кривясь от боли в локте. Вырваться или поклевать руки голубь не успел – Брант легко спрыгнул на пол, забрал его у Валериана и вышвырнул в окно. Лисенок восторженно завизжал, прихожане разразились негромкими криками одобрения. Окна были немедленно закрыты, добровольцы побежали за вениками и тряпками, хранившимися в подсобном помещении, чтобы убрать следы птичьего вторжения.

– Как вы ловко… – проговорил отец. – Как будто заранее репетировали.

Валериан усмехнулся и взял у мелкого лимонад. Если отрешиться от «сотрудничества с врагом», то можно было бы честно признать вслух – Брант был единственным из присутствующих, обученным работать в команде, и способным не только поймать голубя, но и организовать в часовне точку обороны. Остальные люди и оборотни были переполошенными гражданскими – вероятно, отслужившие в армии еще не добрались с работы, или шли прямо домой, не тратя время на мимолетный визит к Хлебодарному.

– Отец Мельхор, приглашаю вас на ужин, чтобы отметить выдворение голубя тушеным мясом и овощным рагу, – сказал вернувшийся в часовню Элверд. – Вас и Валериана. К чаю у нас сегодня пирог с курагой и мармелад. Погода прекрасная, можно будет посидеть на балконе.

Брант выслушал это предложение с кислой физиономией, но мужу не возразил. Отец начал отказываться, Элверд настаивал и, в итоге, приглашение было принято. Лисенок запрыгал, обрадовался, тут же расстроился – «нет, дорогой мой, ужинаем по парадному варианту, взрослые отдельно, дети отдельно» – и побежал домой, мыть руки, вслед за няней и младшими братьями. Валериан согласился на визит, памятуя об экономии сил – не надо будет варить картошку и куриную грудку, а потом мыть посуду. Меню предстоящего ужина его волновало мало. Он не был прожорлив – в отличие от рыжих лис и волков – и ел все, что предложат. Если кормили чем-то совсем невкусным, мог обойтись без еды, даже поголодать пару дней. Вряд ли у Элверда подадут такое противное овощное рагу, что ему придется отставлять тарелку. Отец – видно же, просвечивает сквозь отказы – рад возможности сходить вместе с ним в гости. Разделить с прихожанами счастье от приезда сына. Из-за этого можно потерпеть общество Бранта пару часов. А картошку залить свежей водой, и сварить завтра.

Валериан ожидал, что ужин пройдет в напряженном молчании, прерываемом натужными репликами отца и Элверда. Давно так не ошибался – тема для интересной беседы нашлась почти сразу. Элверд, слышавший от отца, что он служит в Чернотропе, начал расспрашивать его о мозаичных панно и парке Камня-на-Воде.

Выслушав отчет – «кажется, в парке у осьминога щупальца отвалились» – Элверд понизил голос и оглянулся на отца, занятого рагу:

– На четвертом курсе университета я участвовал в переписи культурного наследия в Чернотропе. После этого попытался выбрать темой диплома «Отражение скрытого эротизма в отношениях Камула и Хлебодарного в мозаичных панно артели Юлиана Громоподобного». Получил от декана хорошую взбучку и переключился на «Формирование интерьера часовен Хлебодарного: типология, принципы художественной организации».

Валериан не выдержал, рассмеялся, шепотом сообщил Элверду, что скрытый эротизм никуда не делся – панно «Объятия» по-прежнему украшает стену Госбанка, регулярно фотографируется туристами в ярмарочные дни и служит поводом для гордости чернотропцев. Отец посмотрел на них с легким неодобрением, но оспаривать эротизм не решился – на широко известном панно одна ладонь Камула прикасалась к щеке Хлебодарного, а вторая располагалась не где-нибудь, а на ягодице, с явным намерением притянуть покровителя омег поближе и соприкоснуться чреслами.

– В этом году планируют провести ревизию, сформировать список объектов, требующих неотложной реставрации, – Элверд повертел в пальцах салфетку. – Я получил приглашение, но вряд ли буду участвовать. Хочется съездить без обязательств, показать Айкену самые памятные места. Через два дня заканчивается учебная четверть. Если получится, прямо в первый день каникул отправимся в путешествие на ретро-поезде, он идет от Ключевых Вод до Буклина, через Лисогорск и Чернотроп. Его запустили летом, породив жуткий ажиотаж, нисколько не утихший за осень. Скажу честно, я забронировал купе в обход очереди – как акционер общества Южно-Морские Железнодорожные перевозки. Любопытно будет прокатиться. Единственное, что меня беспокоит – это обстановка в Чернотропе. Нет ли обострения конфликта, не опасно ли ехать с ребенком?

– В дни ярмарки наш отряд и полицейский гарнизон усиливают Лисогорским ОМОНом. Обычная рабочая обстановка, за время моей службы не было никаких масштабных ЧП. Но, разумеется, ночью по темным переулкам гулять не посоветую.

– Обойдусь без темных переулков, – улыбнулся Элверд. – Мы с Айкеном побродим по парку и городу в светлое время суток, поглазеем на панно, чаши и порожки. Сходим на фестиваль каштанов, купим мёд, паштеты и ликеры. Мои отцы заказывают на Лесной ярмарке соленые и маринованные грибы, их привозят в бочонках. Один и тот же поставщик, хорошее качество, заранее оговоренный ассортимент. А вот грибные ликеры, до которых отцы большие охотники, по предзаказу не купишь. Во-первых, их очень мало – при довольно высоком спросе. Во-вторых, изготовители, у которых родители покупали ликеры – маленькое семейное предприятие, отец и сын – скончались четыре года назад. Автомобильная катастрофа. Производство и рецепты унаследовал супруг сына. В первый год продаж не было, мой отец купил маленькую партию у незнакомого изготовителя и был разочарован – другие добавки, другой вкус, слишком много сахара. Позже, к его немалой радости, Тадеуш возобновил производство. Но от него невозможно добиться обещания поставок. Он не желает связывать себя долгосрочными обязательствами, неохотно отвечает на письма. В принципе, я его понимаю. Зачем совершать лишние движения? Все, что он привозит на ярмарку, моментально раскупают.

Валериан еще раз прокрутил в голове сказанные слова, пытаясь понять – Элверд что, собрался ехать вдвоем с пасынком? Без Бранта? «Мы с Айкеном…»

«Как бы задать прямой вопрос? И как, не обижая, объяснить, что «безопасно» для поездки с крепким отцом семейства во главе, и для поездки омеги, калеки, с маленьким ребенком – два совершенно разных понятия. И что мои слова относились к первому варианту».

– Когда нас приглашали на практику, то постоянно повторяли, что в Чернотропе, особенно на Лесной ярмарке, не бывает терактов, – Элверд отодвинул пустую тарелку. – Я до сих пор не понял, почему. Почему в Лисогорске, Усть-Белянске, Буклине и других городах взрывают, а там – нет?

– Потому что половина грибной выручки идет в карманы «лесным братьям», – объяснил Валериан. – В Чернотропе торгуют их беты и омеги. Сытая зима, закупка оружия и взрывчатки на Медовике – все это обеспечивается ярмаркой. Поэтому они и людей привечают, позволяют им покупать грибы, паштеты и баловство типа ликеров. Им нужны деньги. Если не заходить в «красную» половину города, в дни ярмарки там как у Хлебодарного за пазухой. Но это если вы едете…