– Если я тебе настолько неприятен, то оттолкни меня. Сам я этого сделать не могу, – на полном серьёзе произношу я возле её приоткрытого рта и на всякий случай готовлюсь в любой момент ощутить толчок.

Но его не следует. Веро́ника не отталкивает. Она вообще старается не соприкасаться со мной, впечатываясь в стену так, словно жаждет пройти сквозь неё. И глазками своими изумлёнными хлопает, в которых переливаются все оттенки серого, разбавленные всего одним немым вопросом.

И я честно отвечаю на него:

– Нравишься ты мне очень, Веро́ника.

Не вижу смысла врать и притворяться. Никогда так не делал. И сейчас не собираюсь. Правда, моя честность нисколько не удовлетворяет мегерку. Скорее, наоборот, злит, пугает и удивляет ещё больше.

– Как ты смеешь мне такое говорить?!

– А что тут такого?

– Что такого?! Ты в самом деле не понимаешь?!

– Забыла? Я же тупой.

– Оно и видно! Ты вчера только с Аланой поссорился, а сегодня уже ко мне лезешь! Ты считаешь это нормальным? Хотя, о чём это я? Конечно, для тебя это в порядке вещей.

– А почему должно быть не в порядке? Тем более если я не поссорился с Аланой, а расстался с ней.

– Об этом я и пришла с тобой разговаривать. Ты совершил ошибку.

– Да ладно? А ну-ка просвети.

– Она тебе не изменяла. Всё что было у неё с тем парнем, который прислал ей подарок, случилось ещё летом. До твоего приезда. Сейчас между ними ничего нет. И не только потому, что для Аланы, кроме тебя, никого не существует, но и потому, что я встречаюсь с этим парнем. Так что обижаться на Лану и тем более расставаться с ней не было повода, – тараторит мегера, не спуская взгляда ниже моей шеи.

– Встречаешься, значит? – усмехаюсь я, пряча под усмешкой раздражение.

– Да.

– Это с тем, что большой, или с тем, что ещё больше?

– Я встречаюсь со Стивом, – вздёрнув нос выше, чуть ли не с гордостью заявляет Веро́ника.

Нет, ну точно смешная.

– Как погляжу, вы с Аланой любите делить одних и тех же парней на двоих. Сначала Алекс, теперь этот Стив. Так чем же я не устраиваю?

– У меня никогда ничего не было с твоим братом! – выпаливает она пылко, с намёком на оскорбление. – Моральные уроды не в моём вкусе. Этим же ты меня и не устраиваешь!

– Зато Стив устраивает?

– Полностью!

– И тебя нисколько не смущает, что он рисует твою подругу в обнажённом виде, а потом дарит рисуночек ей?

– Нет, не смущает. Он его подарил Алане сто лет назад, а она даже не открывала, потому что её не волновало, что там лежит. Всё это в прошлом. С недавних пор Стив – мой парень, поэтому если не хочешь получить от него по своей наглой роже, отойди от меня сейчас же! – распыляется Веро́ника, искренне веря, что я купился на её бурную речь.

Она серьёзно думает, что я не понимаю, что она делает?

Поцелуй напоказ именно в тот момент, когда я оказался рядом, с парнем, который, без сомнений, неровно дышит к Алане, а теперь смехотворные попытки оправдать свою тупую подружку, что не способна решить самостоятельно свои проблемы. И всё это после того, как Веро́ника сама требовала, чтобы я расстался с Аланой, и с самого начала была негативно настроена против наших отношений?

Они с Ланой реально меня считают дебилом, который поведётся на этот спектакль? Так хочу их расстроить. Я не дебил.

– Не переживай за мою наглую рожу. Я умею и цивилизованным способом с людьми проблемы решать, так что со Стивом я обо всём договорюсь, – беззаботно произношу я, не отодвигаясь от Веро́ники ни на сантиметр.

– О чём, обо всём? Ты хоть слышал, что я тебе сказала?! – Веро́ника возводит взгляд к потолку и вновь начинает свою лживую балладу: – Стив – мой парень, а Алана тебе не изменяла. Помирись с ней и прижимай её где хочешь, а от меня отодвинься!

Но я даже не думаю двигаться с места, любуясь, как ещё немного – и у Веро́ники пар из ушей повалит.

Вот завелась, однако! Кайф!

– Мэтт, мать твою, я сказала – отойди!

Она не сдерживается и с силой вбивает ладони мне в грудь, но тут же резко отстраняет, будто соприкосновение со мной обожгло их.

А меня от этого секундного контакта в самом деле нехило коротнуло. В груди каждую секунду новая точка вспыхивает, жар стремительной лавиной стекает к паху, доводя и так напряженный член до состояния стали.

И от внимания Веро́ники не укрывается мой каменный стояк. Да и к чему его скрывать? Пусть знает, что не только нравится мне, но и что хочу её до боли в яйцах.

– Мэ-этт, – её громкий голос срывается на стон, когда я прижимаюсь бедрами к ней крепче.

И это огонь!.. В прямом смысле слова. Он растекается по венам, палит кожу изнутри. До боли. До ожога. До нехватки кислорода. В точках соприкосновения наших тел и в горячем воздухе между губами, где переплетается наше дыхание.

Мне пиз*ец как нравится к ней прижиматься, ощущать изгибы и выпуклости её стройной фигуры. А ещё чувствовать ладошки, вновь впечатавшиеся в меня, и слушать, как Веро́ника произносит моё имя. Как выкрикивает его или настойчиво шепчет – неважно. Хочу слышать это снова и снова.

– Скажи ещё раз, – прошу я на выдохе и вдыхаю вновь.

Но уже иначе – тяжелее и громче.

– Алана тебе не изменяла.

– Да плевать мне на это. Имя моё произнеси.

– Что, значит, плевать? – совсем тихо бормочет она, лаская мне губы своим дыханием.

– То и значит. Я не поэтому с ней расстался.

– А почему?

– Я уже ответил на этот вопрос. К тому же ты сама сейчас чувствуешь причину. Или для тебя она недостаточно большая? – ухмыляюсь я, наслаждаясь тем редким случаем, когда Веро́ника не сразу находится с ответом и мило краснеет, словно впервые в жизни ощущает член, мечтающий прорваться к ней сквозь полотенце и всю её одежду.

Это поистине упоительное зрелище! Круче только её отчаянные попытки убедить меня и, самое главное – себя, что ей противна моя близость.

– Я повторяю в последний раз, Уокер, отойди от меня или я буду кричать! – предсказуемо оставив мой вопрос без ответа, выпаливает Веро́ника.

И на сей раз я готов прислушаться к её отчаянной просьбе. Но отнюдь не из-за её возможных криков. Пусть кричит, сколько влезет. Её всё равно вряд ли кто услышит. Дело в том, что как бы меня не увлекало её сопротивление, теперь мне хочется его из неё искоренить.

И сделать это, пока она считает меня вторым Алексом, а я лишь продолжаю убеждать её в этом, не получится. Как ни крути. Поэтому, наверное, пришла пора завязывать с никому не нужными играми и просто стать с ней тем, кем я являюсь в действительности.

– Ладно, Веро́ника, я тебя услышал, – спокойно отвечаю я на её злобный выпад, но не спешу отходить сразу же.

Слегка задев уголок губ, провожу пальцем по щеке, убираю прилипшую прядь волос за ухо и аккуратно, с осторожностью прохожусь рукой по всей длине её золотистого шёлка.

И всё то время, пока я наслаждаюсь мягкостью её волос, Веро́ника замирает без движения, перестаёт дышать и смотрит так, словно я – привидение, что намеревается ворваться в её тело и поглотить душу без остатка.

Первого мне уж очень сильно хочется, а насчёт второго… пока ещё не знаю. Со временем станет ясно. А пока…

– Да расслабься ты. Ничего я с тобой не сделаю. Можешь бежать, удерживать больше не стану, – с мягкой улыбкой успокоив девчонку, я неохотно отстраняюсь и, клянусь, слышу её тихий выдох, в котором не улавливаю ни капли облегчения.

Неужто разочаровалась, вредина? Хотелось подольше побухтеть на меня и поделать вид, будто я тебе не нравлюсь в той же мере, в какой ты нравишься мне? Ну… расстраиваться не стоит. У тебя обязательно ещё будет возможность поиграть в недотрогу. И очень скоро. Это я гарантирую.

Сейчас же я молчаливо отхожу в сторону, освобождая ей дорогу к выходу. Однако Веро́ника, явно не ожидая от меня столь легкого отступления, так и продолжает сверлить моё лицо, будто жаждет раскрыть непостижимую тайну, которую я от неё скрываю.

Но нет во мне никаких тайн. Я ничего не скрываю и уже сказал всё, что ей нужно было знать. Осталось лишь убедить мегерку, что каждое моё слово – правда.