Фьольвир мотнул головой, прогоняя морок, и, придерживаясь стены, медленно побрел во тьму. Ульфха! Ульфха, Хэнсуйерно бы тебя побрал! Покажись! Герой идет к тебе. Сам по себе герой.

Через десяток шагов Фьольвир обнаружил, что на камнях неожиданно появились зыбкие блики. Ход повернул, блики сделались ярче, цвет их сначала был водянист, но дальше они приобрели оранжевый окрас. Казалось, где-то в глубине пещеры горит костер, и отсветы его гуляют по стенам. Осторожно ступая, Фьольвир скоро выбрался на освещенную огнем каменную площадку. В горящем в центре ее костре угадывался разбитый лодочный нос. Дерево стреляло искрами. За очерченными огнем границами площадки разглядеть что-либо было невозможно, как Фьольвир не напрягал зрение. Есть ли там стены, высок ли свод, имеется ли еще проход вне светового круга, он сказать затруднялся.

Но кто-то же костер разжег!

Сжимая меч, Фьольвир приблизился к огню. Кроме наломанных досок и щепы тут же валялись тряпки, кожаные поножи, нагрудники, пояса. Поблескивал наконечник копья. Языки пламени взвивались высоко, скрывая до поры от Фьольвира то, что находилось по другую от костра сторону.

Фьольвир прищурился. Ему почудилось, что за огнем на корточках сидит закутанная то ли в хельк, то ли в одеяло фигура. Невысокая, худая. Явно человеческая. Он шагнул в сторону, чтобы игра пламени не мешала глазам.

— Эй.

Человек, если и услышал его, то не подал вида.

— Эй! — громче позвал Фьольвир.

Сидящая фигура съежилась и отвернулась от воина, пряча лицо под тканью. Фьольвир быстрым шагом обошел костер. Показалось, что человек ему знаком. В горле заворочался колючий ком. Голос задрожал.

— Хейвиска?

Он сдернул одеяло, обмахнув пламя его концом. Огонь опал и взвился. Женщина, все еще оставаясь спиной к Фьольвиру, встала на ноги. Она была в простой домотканой повенсе, доходящей ей до щиколоток. В этой же повенсе он отнес ее к костру, отправил в Тааливисто. В этой же повенсе…

— Как ты меня назвал? — тихо спросила она.

— Хейвиска, — сказал Фьольвир.

Женщина качнула головой.

— Знакомое имя.

— Хейвиска! — вскрикнул Фьольвир. Меч выпал из его руки и прозвенел по камням. — Хейвиска! Милая! Ты меня помнишь?

Он развернул женщину к себе. Мгновение ее лицо словно плыло в отблесках пламени, но потом оформилилось в знакомые, родные черты. Фьольвир обнял любимую. Волосы ее пахли пряно и сладко.

— Хейвиска.

— Да, — прошептала женщина.

— Ты помнишь меня? — спросил он.

— Нет.

— Ну как же…

— Не по-о… Нет-нет. Не помню.

Хейвиска вдруг задергалась у него в руках. Пальцы ее слепо сдернули с Фьольвира везинг.

— Тише, — сказал он, опуская жену на землю. — Присядь.

Костер был близко, но от него удивительным образом не было жарко. Не было даже тепло. Лодочный нос горел, но не сгорал.

— Ты кто? — спросила Хейвиска, словно впервые увидев Фьольвира.

— Я — Фьольвир. Фьольвир, сын Магнира, твой муж.

— Фьольвир…

Хейвиска ладонью провела по его щеке.

— Да, — произнес он.

— Ты — герой? — спросила Хейвиска.

В ее темных глазах вспыхивали искры.

— Наверное, — сказал Фьольвир. — Откуда ты здесь?

— Я не знаю.

— Ты должна быть в Тааливисто.

Морщинки прорезали гладкий лоб Хейвиски.

— Наверное, я была там, — сказала она.

Фьольвир убрал непослушные волосы с ее лица. Сердце его было полно нежности. Хейвиска. Хейвиска.

— Что ты помнишь?

— Ничего.

Фьольвир, вспомнив об Ульфхе, привстал.

— Здесь должна быть… Ты не видела? Ты здесь одна?

— Нет.

— А кто еще? — беспокойно спросил Фьольвир, пытаясь достать пальцами уехавший за спину топорик.

— Ты, — сказала Хейвиска.

— Ну, это понятно, Хейя. Я здесь, да, я здесь, с тобой. Кого-то еще, кроме меня, ты видела?

— Кого?

— Чудовище.

Глаза Хейвиски расширились. Она испуганно стиснула в кулачках рубаху Фьольвира.

— Страшное чудовище?

— Да, его… ее зовут Ульфха.

Тени и блики скакали у дыры, через которую на площадку пролез Фьольвир. Сколько он не смотрел на них, почему-то никак не мог отделаться от ощущения, что тени, уходя вверх, обретают объем, плоть и сплетаются во тьме высоко над головой в жуткий, алчный клубок.

В Ульфху.

— А ты ее видел? — спросила Хейвиска, отвлекая его внимание.

— Что? — спросил Фьольвир, поворачивая голову к жене.

— Ты видел, какая она?

— Погоди.

Фьольвир встал и мягко, на носках шкиров, пошел вокруг костра. Топорик в его руке принялся то и дело дразнить лезвием близкие языки пламени.

— Милый! — позвала Хейвиска.

— Тс-с! — сказал Фьольвир, переступая.

— Мне холодно.

— Накройся.

— Мне страшно! — крикнула Хейвиска.

Голос взвился стрелой.

— Тихо! — обернулся Фьольвир. — Ты разве не чувствуешь?

— Нет, милый. Что я должна чувствовать?

— Не знаю.

Фьольвир настороженно слушал живущую вокруг темень.

— Милый!

Женщина протянула к нему руки, но пламя костра встало ей преградой. Хейвиска поднялась.

— Милый! Не покидай меня!

— Да-а, — услышал вдруг шепоток Фьольвир, — ты, арнасон, вроде и прозрел, но все еще слеп.

— Унномтюр?

Фьольвир резко повернулся, но своего спутника так и не обнаружил. Переступая, он все дальше отходил от Хейвиски и от костра. Тьма смыкалась и, пружиня, выталкивала его обратно.

— Унномтюр?

— Кого ты зовешь, милый? — спросила Хейвиска.

Из-за пламени ее фигурка казалась зыбкой, текучей, она то опадала, то кособочилась, то вновь принимала прежние размеры.

— Посмотри на нее, арнасон, — шепнул незримый Унномтюр.

— Я смотрю на нее, — сказал Фьольвир.

— Что ты видишь?

— Хейвиску.

Унномтюр издал смешок.

— Спроси ее, как тебя зовут.

— Она не помнит.

— Просто спроси. Ты же назвал себя.

Фьольвир шагнул к костру.

— Как меня зовут? — спросил он, глядя на женщину сквозь языки огня.

— Милый? — неуверенно предположила Хейвиска.

— Нет, вспомни, кто я. Ты должна помнить.

— Ты — герой, милый.

Хейвиска поплыла к нему, огибая костер. Ее протянутые руки удлинились, платье, словно зацепившись за что-то в начале, развернулось в темное полотнище. По памятным Фьольвиру чертам кто-то будто с размаха влепил ладонью, и они сложились, сморщились, сползли вбок.

— Милый, — шамкнул губами кривой рот.

— Как меня зовут?

Фьольвир выставил топорик. Хейвиска остановилась. Казалось, она задумалась.

— Тебя зовут…

— Да, как меня зовут?

— Че… человек?

— Я говорил тебе.

Фьольвир отступил на шаг. Вряд ли это Хейвиска, скреблось в его голове. У Хейвиски не было таких длинных рук.

— Герой?

— Нет.

Хейвиска вдруг хрюкнула.

— У меня никогда не было памяти на имена, — призналась она, раскинув руки. — Это не важно. Вы все для меня — мясо.

— Кто?

Фьольвир обнаружил, что уткнулся спиной в стену.

— Мясо!

Хейвиска или то, что притворялось ей, упало на четвереньки. Раздался хруст. Тело выгнулось, позвоночник разодрал платье, выскочил из тела алой дугой, голова вошла в плечи. Комок волос шлепнулся на камни. Пламя костра опало, скрывая изменяющееся существо в чуть подсвеченной тьме.

Ах!

Фьольвир едва успел отступить, когда существо внезапно бросилось в атаку. Одни боги знают, как, но он умудрился разглядеть стремительный силуэт, рванувший к нему из мрака. Увернулся, присел, пропуская над головой костяную, зазубренную конечность. Клыки в пасти существа со скрежетом прошлись по камню.

Ага, вот откуда царапины!

Фьольвир махнул топориком, но промазал. Костер еще горел, но свет пламени был обманчив, блики проходились по стенам так, как им хотелось, то выше, то ниже.

— Мя-я…

Тварь, не договорив, забулькала из тьмы. Нет, совсем не Хейвиска, подумал Фьольвир, медленно продвигаясь вдоль стены. Он попался, как юнец. Хорошо еще Унномтюр…