– Не то слово, – буркнул Талли. – Но осмелюсь предположить, что все уляжется.
Три дня спустя, ближе к вечеру, жители Макао увидели, что на горизонте на юго-востоке скопилась целая орда темных облаков. Вскоре облака, как атакующая цепь застрельщиков, уже неслись к ним, взбивая по ходу воды залива.
Трейдер и Марисса, вышедшие на вечернюю прогулку, поспешили туда, где высокий фасад храма Святого Павла смотрел на город. Холм все еще был залит солнечным светом. По мере приближения облаков они почувствовали, как первые порывы ветра внезапно ударили их по лицу.
– Тебе лучше вернуться домой, пока не началось, – сказала Марисса.
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
– Нет, но…
– Тогда я останусь.
Пока они спускались с вершины холма по широким каменным ступеням, над головой мелькнула серая тень. У подножия лестницы Трейдер и Марисса оглянулись и увидели, что высокий фасад старой церкви сияет неземным светом, оставаясь последним светлым мазком в небе, перед тем как его поглотит и поразит могучий шторм.
Трейдер и Марисса лежали в постели, а Макао сотрясался и содрогался от ударов молнии, грома и непрекращающегося грохота дождя, молотившего по крыше. Дребезжали ставни. Завывал ветер. Иногда наступало кратковременное затишье, слышно было, как потоки воды мчатся по узкой улице. Трейдер и Марисса прижимались друг к дружке всю ночь, как если бы были одним целым, и почти не спали, пока ветер не начал ослабевать, и Трейдер провалился в беспамятство.
Но перед этим ему в голову пришла мысль: что, если британское правительство не окажет помощь торговцам опиумом и, несмотря на любезную помощь Рида, он разорится? Что, если ему придется выбрать альтернативу, которую он нафантазировал раньше, – поменять образ жизни, странствовать по миру как искатель приключений или осесть в каком-нибудь далеком месте? Может, забрать с собой Мариссу? Ее, конечно, приличной девушкой не назовешь, но разве его теперь это волнует? Она была бы хорошей хозяйкой. А что до их ночей вместе, может ли что-нибудь быть лучше, чем то, чем он сейчас наслаждается? Вряд ли.
Они проснулись утром. За окном облака все так же неслись по небу, но за ними можно было различить солнце. Трейдер решил спуститься на авениду де Прайя-Гранде, чтобы посмотреть, как Талли пережил шторм.
На широкой набережной повсюду виднелись разрушения после урагана. Дорожка была усыпана сломанной черепицей, листьями пальм и разным мусором. Еще грустнее выглядела маленькая тележка, лежавшая на боку, постромки, все еще прикрепленные к ней, порваны. Было ли какое-то животное запряжено, когда постромки порвались? Пони или, что вероятнее, осел?
Трейдер посмотрел вниз, на волны, которые ударялись о волнорез, образуя шапку пены. Не барахтается ли там животное? Не видно ли туши, плавающей в заливе? Ничего подобного он не смог разглядеть.
Когда он пришел, Талли завтракал и приветствовал Трейдера коротким кивком.
– Надеюсь, вы не беспокоились обо мне, – весело сказал Джон.
– Я же знал, где вы.
– Что ж… – добавил Трейдер с некоторой гордостью. – Я пережил свой первый тайфун в Китае.
– Шторм, – хмыкнул Талли. – Тайфуны похуже. Кстати, – продолжил он, – тут вас искал какой-то парень. Нашел?
– Нет. А кто?
Талли пожал плечами:
– Не знаю. Никогда раньше его не видел.
Переодевшись, Трейдер отправился на эспланаду, чтобы рассмотреть последствия стихии. Серые облака все еще застилали небо, но в просветах он улавливал проблески синего. Резкий соленый ветер бодрил. Трейдер почувствовал приятный прилив энергии и даже не заметил, как ускорил шаг. Он успел отмахать полмили, когда услышал позади себя какой-то звук.
– Мистер Трейдер? – спросил по-английски чей-то слегка гнусавый голос, и Джон обернулся, раздраженный тем, что кто-то прервал его прогулку. – Мистер Джон Трейдер?
Молодой человек внешне был примерно одного с ним возраста, худощавый, не слишком высокий. На нем было плохо скроенное твидовое пальто, под которым Джону померещился белый воротничок священника. По каким-то причинам, известным только ему одному, незнакомец обмотал продолговатую голову коричневым шерстяным шарфом и завязал узлом под подбородком. Трейдеру этот тип не понравился с первого взгляда, хотя, естественно, он был вежливым.
– Вам нужна помощь?
– Я поспешил с вами познакомиться, как только узнал, кто вы, – сказал незнакомец, улыбаясь от уха до уха.
– Ох! И почему же?
– Я ваш кузен, мистер Трейдер! – воскликнул он. – Меня зовут Сесил Уайтпэриш. Уверен, мы подружимся!
Он выжидающе смотрел на Джона, а тот в ответ озадаченно уставился на него, а потом нахмурился.
Уайтпэриши. Это та дальняя родня отца. Так же их звали? Трейдер ничего особо не знал про них. Опекун упомянул об их существовании однажды, незадолго до того, как Джон отправился в Оксфорд. Якобы его отец и эти люди рассорились давным-давно. Причина неизвестна. Неосмотрительный брак или что-то в этом роде. «Я советую вам не искать их, – сказал тогда опекун. – Ваши родители никогда не искали». Это все, что известно Джону. После этого он забыл об Уайтпэришах.
И, судя по внешнему виду Сесила Уайтпэриша, заявившегося к нему сегодня утром, отец и его опекун были правы.
– Не думаю, что слышал о вас, – осторожно сказал он.
– Ах! Позвольте объяснить. Наши дедушки были двоюродными братьями…
– Очень дальнее родство, – мягко перебил его Джон.
Он не проявлял особого радушия, но на то была веская причина. В Сесиле Уайтпэрише все было неправильно: то, как он одевался, как говорил, как держался. Можно было сказать только одно: Сесил Уайтпэриш не был джентльменом. Джон Трейдер, возможно, не был джентльменом в глазах полковника Ломонда, потому что не происходил из дворянской семьи. Зато он умел себя вести.
Если бы Сесил Уайтпэриш учился в приличной школе, проходил подготовку в Судебных иннах или посещал занятия в университете, то знал бы, как себя вести. Таким вещам можно научиться. Но было очевидно, что он даже собственное имя произнес неправильно. Молодые люди в Оксфорде не произносили аристократическое имя Сесил так, как оно написано. Они сказали бы «Сиссель». Но Сесил Уайтпэриш этого не знал. Короче говоря, он не выдерживал критики.
Поэтому, когда Трейдер взглянул на своего незваного кузена, его поразила ужасная мысль: что, если каким-то чудом он выправит свои дела, разбогатеет и снова будет ухаживать за Агнес Ломонд и Ломонды обнаружат, что единственной родней Трейдера был Сесил Уайтпэриш? В каком свете это выставило бы его? Об этом невыносимо было думать.
– Что привело вас сюда? – сухо спросил Трейдер.
– Меня направило Британское и иностранное Библейское общество. Я миссионер. Надеюсь, вы поддержите нашу деятельность.
Трейдер задумался, что ответить, и тут ему в голову пришла прекрасная мысль.
– Я занимаюсь торговлей опиумом, – неожиданно бодро произнес Трейдер.
– Надеюсь, вы торгуете не только опиумом, – нахмурился Сесил Уайтпэриш.
– Исключительно опиумом! Там деньги.
– Похоже, больше нет, – холодно заметил Сесил Уайтпэриш.
– О, я уверен, что британское правительство поможет нам. – Трейдер широко улыбнулся.
Уайтпэриш молчал. Трейдер наблюдал за ним. Жизнь налаживается! Если бы он сумел шокировать кузена-миссионера достаточно, чтобы парень больше не захотел иметь с ним ничего общего, проблема была бы решена. Он снова перешел в наступление.
– Макао покажется вам вполне дружелюбным местом, – продолжил Трейдер ласковым тоном. – Тут много красоток, хотя не думаю, что вы… – Он осекся, словно засомневался, а потом опять просиял. – Если честно, я завел здесь очаровательную любовницу. Они с матерью живут в маленьком домике на холме. Очаровательное местечко. Мой друг Рид наслаждается ее матерью, а я – дочерью. Наполовину португалка, наполовину китаянка. Чудная комбинация. Такая красавица!
– Мать и дочь? И вы все вместе под одной крышей?
– Ну да. Я только что оттуда!
