– О-о!..
Это выстрел мне в сердце! И дышать почти нечем… мне надо очень срочно притормозить, чтобы встряхнуть серым веществом, заглянуть в голубые глаза и понять… Но хочу ли я понимать? Я хочу слушать и верить… и чувствовать. И окружная дорога с высоким ограждением по обеим сторонам поймала нас, будто в тоннель, и дала мне эту отсрочку.
– Анжелик, я… – Придаток от х*Я! Язык там же, где и мозг!
– Ох, Генка, как же я попала!.. И разве я имею право испортить твою жизнь?.. Вот так и швыряет меня все эти годы – то к тебе, то от тебя.
И вот опять мой разум, карабкаясь из нокаута, сигналит: «Ау, тюлень наивный!..»
Но почему именно сейчас? Если всё так, и она меня правда любит… я ведь должен был почувствовать… ну хоть какие-то эти самые… флюиды там…
Я бросаю быстрый взгляд на Анжелику, как будто хочу поймать какое-то несоответствие… А я ведь не хочу!?. И тем более оказываюсь не готов увидеть слезу на её щеке.
– Ген, на дорогу смотри, – просит она с вымученной улыбкой. – А то вот так угробишь нас… а вдруг ещё могло бы что-то получиться?
– Почему «вдруг», Анжелик?! Всё получится!.. Ведь это же только от нас с тобой зависит! Только захоти, и я всё сделаю!.. – обещаю ей и знаю, что так и будет, потому что вся моя природа уже настроена на любовь.
– Так уж и всё?.. – грустно усмехается моя красавица. – Ты никогда не простишь меня, всю жизнь ведь будешь напоминать…
– Да перестань! Я же всю жизнь засыпаю с твоим именем!.. Да я столько лет планировал наше с тобой будущее! И сейчас тоже… Я даже стихи тебе писал!..
– Стихи? – удивлённо восклицает Анжелика, а я готов сожрать свой опрометчивый язык. Во меня занесло!
– Ну да… да это так… ерунда, – отмахиваюсь.
– Почему ерунда? Ну ничего себе… да мне ещё никто и никогда не посвящал стихи! Ген, почитаешь?
– Не-эт!
– Ну Генка! Ну, пожалуйста!..
– Да не, Анжелик, они не очень приличные… ты обидишься…
– Даже не подумаю! – пылко обещает она и тут же грозит: – А если не расскажешь, тогда точно обижусь.
– Короче, это просто как крик души получилось… Но, смотри, ты обещала!.. – я вдохнул поглубже и выпалил на выдохе:
– Я люблю в тебе всё, Анжелика!..
Твои сиськи, глаза, твоё имя…
Твои губы на вкус, как клубника…
Почему ж ты еб*шься с другими?!.
Анжелика молчит так долго, что я уже не знаю, чего ждать. Поэт недоразвитый!
– Ген, я клянусь, что больше никаких других, – её голос почему-то дрожит… Ох, бл@дь! А её ладошка накрывает мой пах. – Сбрось скорость, Геночка, если не хочешь, чтобы я прикусила тебе член.
Наверное, у любого нормального мужика от подобной угрозы должно всё скукожиться. Так ведь то у нормальных!.. Я же, мысленно зарываюсь пятернёй в прекрасные волосы моей Анжелики и, нанизав вожделенный рот на свой член, стремительно упираюсь в гланды. Вот так отлично, Красивая!..
– Гена! – ласково и игриво зовёт Анжелика, вытягивая меня из грёз, и поглаживает моего голодного питона сквозь лёгкую ткань льняных брюк.
Я послушно сбавляю скорость, наблюдая за дорогой сквозь полуприкрытые веки, и нетерпеливо подаюсь бёдрами навстречу ловким пальчикам.
Добро пожаловать, моя сладкая!
Анжелика быстро расправилась с молнией и запустила ладошку ко мне в трусы. И закипела молодая кровь! И, бурунами прокатившись по венам, хлынула мощным потоком туда же – в трусы, отчего мой член едва не разорвало в тёплых объятиях трепетной ладошки.
– Ого-о! Как же ты вырос, Геночка!
Глава 5
Анжелика взяла меня за яйца в прямом и переносном смысле. И спасибо, что меня хватает на то, чтобы худо-бедно следить за дорогой. Весь мой сбрендивший организм требует срочной разрядки – тело, душа, мозг… Хотя мозг уже умер и ничего не требует. А моя Анжелика забавляется, будто отродясь мужского члена не видела (если бы!) – жмёт его, поглаживает, дышит на него – А-а-ар-р! – и… всё! Видит око, да… рот неймёт ни х*я! А как она губами причмокивает!.. И всё мимо!
– А помнишь, Геночка, – вкрадчиво шепчет Анжелика в кожаный микрофон, – когда ты мне в первый раз показал своего гномика… такого ма-асенького?
– Так ему ж тогда лет шесть было. К тому же ты меня обманула – сказала, что поцелуешь, и он сразу вырастет, а я, дурак, повёлся – бегом трусы скидывать.
И вот же, сука, прошло двенадцать лет, а ничего не изменилось. И хотя нижняя голова заметно возмужала, но над верхней, похоже, время оказалось не властно.
– Да что там целовать-то было? – Анжелика хохочет. – То ли дело сейчас… Как думаешь, Геночка, если поцелую, он ещё больше вырастет?
Да, бл@дь! И будет в моей тачке дополнительная опция – вентиляция в потолке. Моим хером уже и так в бильярд играть можно.
– Надо бы проверить, – рычу, как с бодуна.
Анжелика снова склоняется над моим пахом… А я замираю, перестав дышать… Но моя мучительница дует на головку и подхихикивает.
– Анжелик, ну ты что творишь, а?! – цежу сквозь зубы, а руки аж подрагивают от желания насадить эту голову на кол и не церемониться.
Но не могу я так! Она же… моя любимая девушка. И пусть перед ней сейчас самый прямой и быстрый путь к моему сердцу, но ей-то что тревожиться – она и так всю жизнь в моём сердце хозяйничает, все пути истоптала и просочилась во все лазейки. И лишь одна тропа осталась неизведанной.
– А что я творю, Геночка? Я лишь пытаюсь узнать тебя ближе, – смеётся. – И, знаешь, на ощупь ты очень даже приятный…
– Да я и на вкус, говорят… – осекаюсь, но поздно. Ой, мудак!
– И многие говорят? – Анжелика резко отстраняется. – Ты меня что, попутал со своей очередной шлюхой?
– Да ни с кем я не попутал! Ну ты чего, Красивая?.. Я ж не собирался тебя обидеть… это всё от волнения… Ну?.. Ты, может, это… продолжишь дальше знакомиться?
– Я тебе не девка уличная!
– А при чём тут?.. – на миг я даже теряюсь от подобного определения, но пытаюсь коряво отшутиться: – Так мы ж в машине, не на улице.
– Придурок! – бросает обиженно Анжелика.
– Согласен, – со вздохом киваю, потому что я и есть придурок с одиноким членом нараспашку. – Ну хватит тебе, а… Ну, прости, Анжелик! Оговорился я… готов искупить вину…
Молчит. Даже отвернулась от меня. Это такой метод психологического давления. И, казалось бы, я всё понимаю… а всё равно срабатывает. И физически мне тоже очень плохо.
– Анжелик, что мне сделать, а? – потерянно бормочу. – Ну, хочешь… миллион алых роз? Или белых, а?.. А мобильник новый хочешь? Или не… хочешь на острова полетим?.. Что ты хочешь, Анжелик?
И с каждым упавшим словом стремительно разрастается дыра в душе… и отвращение к себе. А она всё равно молчит. Сложно оставаться в гармонии с самим собой, когда все внутренние движущие силы подчинены первобытному инстинкту. Какое уж тут душевное равновесие – мракобесие, бл@дь!
– Мобильник?! – звучит внезапно и насмешливо. – Как же дёшево ты меня оценил, Гена.
– Да я не ценил… То есть не оценивал. Я ведь от души… я ж там ещё про цветы сказал…
Да отсохни мой язык!
– Я помню, Гном.
Вот и приехали, Гном… с тупым е*лом! Правда жизни!
– А машину слабо подарить? Вот эту!
Во как!
– Ты серьезно, Анжелик? – поглядываю на неё недоверчиво. – Тебе нужна моя машина?
– А это так много? Или тебе жалко? – издевательским тоном спрашивает она, а я прислушиваюсь к себе. Там полный раздрай.
– Да нет, не жалко… мне просто непонятно. Ты ведь сказала, что любишь меня…
– И ты сразу решил этим воспользоваться? По-твоему, всё, что по любви – это бесплатно?
Э-э… Кажется, мне никогда не постичь женщин.
– Ну так что, Гном? – нетерпеливо спрашивает Анжелика. – У меня, кстати, и права имеются. В отличие от тебя.
