Ее теплое место – около швейной машинки. Как это, великан шьет? О, это волшебство, перешедшее по наследству. Самое первое воспоминание, как она играет на полу, а рядом бабушка шьет. Ведь шитье – это превращение. Ты можешь взять любой хаос и воплотить его в нечто конкретное. Ты можешь взять полотно, материю и подарить ему форму. Хорошо, да? Очень хорошо. Оформлять явления – вот что такое шитье. Она меняет пути мышления людей, делая неоформленные вещи оформленными, и они носят эти одежды знания. Почему заводы закрыты? Потому что все делается руками. Парча ткется изо дня в день, чтобы стать драгоценностью, а золотые нити – это моменты, когда простое дело превращается в сильное, нужное, полезное – такое, что укажет другим их направление.

Ведь все мы сплетены из многих измерений. Разные слои поколений делают этот опыт объемным, и она идет по пути и видит, что люди зеркала, что они друг друга ведут. И так образуется мир многих зеркал, где великаны подхватывают истории тех, кто только начал расти и помогают им вытянуться к солнцу.

Она верит в знание. Но и она верит в чудо – в чудо человеческого развития. А еще в красоту. Великан знает – красота в честности. Если ты честный, ты красивый. Ты красивый – то есть честный с собой, ты знаешь, куда ты идешь, как себя вести, где твои золотые нити и как из них сотворить ткань бытия.

Иногда она оставляет свое плотное тело и превращается в легонькое теплое кружение на солнце. Она солнечный ветер, подвижный воздух, который не разрушает, но двигает, питает, насыщает собой. Она знает, что один человек не может совершать великое день за днем, нужна общая сила, та, которая вздымает тебя и превращает в разные явления и существ. Ты тигр и сигал, ты эпопея и танец, ты солнечный ветер, ты все живое и ты видишь эти слои мира. Мир как пирог, как хлеб и авокадо, приправленные солью земли, потому что в тебе должна быть эта соль, тихое остроумие, вызывающее солнца других – улыбки.

Она умеет превращать планы в жизнь. Она знает, как доходить до цели, при этом удерживая концентрацию на главном. Она видит память как коробку, в которой лежит компас, чек-лист. Она идет по пути, на котором можно не только проложить новый путь, но и подать руку другим.

Ей нравится начинать с ничего. Ей нравится белый цвет, это ничего, но такое насыщенное. Его можно дополнять чем угодно, любыми внутренними состояниями. И на контрасте видеть жизнь в красках. Например, осень, ее любимое время года, время богатой умеренности, когда все «именно так», не слишком. Не слишком много солнца, не слишком много ветра, не так много холода, весь спектр на нужном уровне. При этом земля дает большой урожай. Это время года – маленький открытый заводик парчи. Ткань бытия становится коллекцией богато-декоративных тканей солнечного плетения.

И муравьиное дерево покрывается водопадом цветов. И его тело расслаивается на изящные бумеранги, потому что мы состоим не только из слоев времени, но и из наших поступков. То, что ты сделал, к тебе вернется. И боль, и добро, то, что ты сделал, все это получишь назад в приумноженном виде.

И маленькие деревья станут большими, демонстрируя другим чудо превращения – когда ты стал тем, что жило только в мечте, когда ты воплотился, сшил себя и у тебя появилась форма – красивая в своей честности.

Герой: Йонас Йоханссон

Концептуальный художник, дизайнер и перформер, работающий по всеми миру. Трансформирует технологии света посредством игры и творческого вмешательства.

-–

Он большая корова, которая ест элементы мира, стихии, чтобы давать молоко фиолетового цвета, которым можно покрасить стены домов и картины и все вокруг. Фиолетовый – это индиго, внутри маленькие индиговые человечки тумба-юмба, они танцуют танец-змейку, и это то, как он чувствует жизнь.

Корова не ест рыб, но она пьет реку. Река – это ключ. Ключ от книги, в которую входят люди, книга – это дверь, там нет текста, это огромная книга, книга-дом, с совершенно белыми страницами, которых очень-очень много, и если человечки изнутри придут и потанцуют тут, книга станет индиго, индигокнига, это не так уж и плохо, верно?

Давайте создадим движение подушек, но не чтобы драться, а чтобы объяснять в школе, что такое смысл жизни. Лежать? Нет. Видеть сны? Нет. Греть. Ты же корова внутри, но такая летающая, среднее между всем-всем и птицей. А подушка – это жизнь. Подушка – это жизнь, одна сторона у нее теплая, а другая холодная, и ты лежишь, и подушка греется от тебя самого, хотя ты просто лежишь, а потом ты переворачиваешь ее и греешь холодную сторону. Это твое предназначение – понимаешь? Грение разного вида.

Почему существуют люди-коровы? Чтобы смеяться и дружить. Смех – это вечность по Аристотелю. Всегда носи с собой смех, в кармане, во внутреннем мире, в голове, всегда носи смех, потому что если ты его забудешь, то можешь подавиться рыбой, которая вошла не в то горло (это души, их нельзя ловить, пусть будут на свободе). Всегда носи смех при себе, смех – это твое чудо, это твое исполнение, это твой большой. Внутренние маленькие растут, когда ты смеешься, когда ты дружишь, когда ты заботишься. Они растут все. И радуга-радуга, и солнце, и температура в комнате, все растет от смеха. Поэтому старайся увидеть, что корова – это целый пейзаж, это что-то такое, что не охватишь словом, мыслью, это бесконечность, большая бесконечная корова чуда, которая дружит с маленькими человечками внутри нее, и они вполне хорошо уживаются и смеются.

Да-да. Мы начинаем с коров. Коровы стоят на лугу, они такие просторные, как само пространство, они теплые, добрые, они знают толк в том, что едят, они едят поле, но едят соль земли, они коровы, они сами себя пасут, посмотрите на эту медитацию, когда они стоят, они просто стоят, но сколько в этом всего сразу.

Когда он был ребенком, его руки были цветными, он залезал в краски и трогал их, ему нравилось трогать цвета, ему хотелось понять их наощупь. Что такое фиолетовый? Это не просто цвет, это путешествие. К тем внутренним существам, которые танцуют и смеются внутри коровы, чтобы получилось вкуснейшее молоко индиго, вдохновляющее людей.

А как же любовь?

Когда корова жует, она спокойна, она – она, поэтому любовь – это, конечно, большое разноцветное поле, которое можно жевать, и оно никогда не кончится. Любовь – это жвачка, да. Если переходить к человеческим описаниям: сначала очень много вкуса, потом ты жуешь и жуешь, и вкуса меньше, но ты жуешь, и бывает, что если ты положишь под язык и подождешь, то вкус снова появится, любовь – это жвачка, которая все переживет.

Апокалипсис отменен, но расширение получено, сначала ты корова, потом ты само поле. Ты потихонечку расширяешься во все сущее, а твои шаги, вернее, топтания – это игра в кубик Рубика, где много цветов, и ты иногда дурачишься, например, хочешь собрать всю фиолетовую сторону, и ты собираешь, но там другие еще цвета, и никак и никак ты не можешь собрать эту свою фиолетовую сторону, и ты, может, даже ворчишь, и ты странствуешь глазами по этим цветам, пытаясь их полюбить, а потом хоп, ты их любишь, и начинаешь собирать разноцветную сторону, и чем больше ты делаешь это, тем явственней проступает фиолетовая сторона.

Залезь туда руками, ощути. В твердое? Да. Как это можно? Как все другое.

О да. Цвет – это цель.

Дышать – это цель.