— Не извиняйтесь, этого можно было ожидать… Постарел… Чертова старость… Никуда от неё не денешься. Зато Вы практически не изменились. Ваша красота с годами только усилилась.

— Спасибо… А Вы как здесь? — Мали недоуменно посмотрела на больницу.

— Сердце иногда прихватывает, вот периодически и прихожу сюда. Врач очень хороший принимает здесь, лучше, чем в поликлинике.

— Да, здесь хорошие врачи работают, — произнесла Амалия единственное, что пришло в голову. — Поправляйтесь, рада была Вас встретить. Извините, но мне пора уже.

— Подождите, — мужчина засуетился. — Подождите, я хотел поговорить с Вами… Вы, наверное, понимаете, о чём… Вернее, о ком.

— Извините, я спешу, — Мали развернулась, собираясь пойти к машине, но Власов схватил её за руку.

— Пожалуйста, Вы — моя последняя надежда, — его голос был умоляющим. — Пожалуйста.

— Не понимаю, чем я могу Вам помочь… — Мали выдернула руку и сделала шаг назад.

— Дайте мне десять минут, — мужчина смотрел ей прямо в глаза.

Амалия почувствовала себя загнанной в ловушку. Послать его и просто уйти она не могла — ничего плохого, в отличие от сына, он ей не сделал. Да и в её воспоминаниях он остался приятным образованным человеком, который всегда ставил на первое место семью и, как мог, старался её обеспечивать всем необходимым.

— Хорошо, — наконец согласилась девушка.

— Может, в машину сядем? Вам холодно, наверное.

— Только в мою, если Вы не против.

Торопливо шагая к машине, Мали крепко сжимала телефон, лежащий в кармане пальто. Немного шаркающие шаги позади неё вызывали сильнейшее чувство досады. И угораздило же её встретиться с Власовым… Говорить с ним о Сергее не было никакого желания. Даже вспоминать о том, кто совсем недавно назывался её другом, было противно.

— Слушаю Вас, — оказавшись в машине, девушка завела двигатель, чтобы прогреть в салоне воздух.

— Амалия, не буду юлить. Я хочу попросить у Вас помощи.

— Я же сказала, что не понимаю, чем могу быть Вам полезна.

— Подождите. Я сейчас всё объясню, — мужчина достал из кармана платок и вытер мелкие бисерины пота, проступившие на лбу. — Вы, конечно же, знаете, что Сергей находится под следствием. И мне… если честно, до сих пор не верится в это. Он… не мог сделать того, в чем его обвиняют. Я разговаривал с ним, и он сказал, что его подставили.

— Подставили? — Мали холодно взглянула на Власова. — Юрий Геннадьевич, я понимаю, что иногда нам трудно поверить во что-то, но…

— Его подставил Ваш гражданский муж по просьбе Вашего брата, — словно не слыша Амалию, продолжал мужчина. — С Вашим мужем я не знаком, но Илья… Никогда бы не подумал, что он способен на такое… И всё из-за какой-то компрометирующей его записи, которая была у моего сына. Но Сергей же не собирался никому её показывать… Поговорите с братом и мужем. Ваш муж влиятельный человек… Я хотел с ним поговорить, но эта затея не удалась. Поговорил с Ильей… Но он сказал, что не понимает, о чем я… Я заплачу, много заплачу… Хотя для Гилимханова, наверняка, эта сумма покажется смешной… Он ведь Бог, ну, или считает себя таковым… Амалия, поговорите с ним… Поверьте, никто никогда не узнает об этой записи. Вашему брату нечего опасаться. К.н.и.г.о.е.д...н.е.т

— Запись здесь не причем, — Мали отвернулась от Власова. — В словах Вашего сына нет никакой логики. И если Вы внимательно обо всём этом ещё раз подумаете, то поймете, что он просто пытается хоть как-то обелить себя перед Вами. Юрий Геннадьевич, как бы ни было тяжело это признавать, но Сергей действительно насильник…

— Бред, — громко заявил мужчина. — Сергей не мог этого сделать.

— С уверенностью могу сказать Вам обратное, — девушка гордо подняла голову.

— Откуда вы можете знать это наверняка?

— Я сама стала его жертвой.

— Что?.. — выпучив глаза, Власов, не мигая, смотрел на Амалию. — Но…

— Ваш сын изнасиловал меня, — медленно, по слогам повторила Мали. — Вы, конечно, можете и мне не поверить… Только очернять моих близких я не могу Вам позволить. Илья не сказал Вам об изнасиловании, потому что знал, что я не хочу огласки. Однако если понадобится, я готова написать заявление. Пусть все узнают об этом позорном моменте моей жизни, но… я не позволю поливать грязью Ярослава, — Амалия даже не заметила, что не упомянула в конце о брате. Все мысли были только о Гилимханове. Он не заслужил того, чтобы по городу поползли о нем грязные сплетни, и она этого не допустит.

Власов замолчал. Закрыв глаза и поджав губы, о чем-то размышлял.

— С Вами всё в порядке? — Мали взволнованно смотрела на мужчину.

— В порядке? Не думаю… — прошелестел Юрий Геннадьевич. — Состояние, в котором пребываешь, узнав о том, что твой сын — насильник, явно нельзя так охарактеризовать. Скорее, наоборот…

— Значит, Вы мне верите? — удивленно спросила девушка.

— Не знаю… Не знаю… Но Ваши слова о том, что некоторые объяснения Сергея непоследовательны и сумбурны, однозначно заставляют задуматься.

— Поверьте, я никогда не стала бы такого говорить, если бы это не было правдой. Я всегда относилась к Вашему сыну очень хорошо, считала его своим другом, — Мали говорила совершенно искренне. — Я не знаю, как так получилось, что ни я, ни Илья, оказывается, его толком не знали.

— Мне нужно подумать, — вид Власова был жалок. Открыв дверцу, мужчина, даже не попрощавшись, вышел на улицу и засеменил к своей машине.

Глядя вслед Юрию Геннадьевичу, Мали испытывала к нему огромную жалость… Родить ребенка, воспитать его, вложить в него свою душу, чтобы потом в итоге познать такое глубокое разочарование… Разочарование подобное маленькой смерти.

* * *

— Ты почему не дома? — Гилимханов, прищурившись, смотрел на шагающую к нему через весь кабинет Амалию.

— Мне нужно было тебя увидеть, — подойдя ближе, девушка бросила сумку на пол и крепко обняла своего мужчину.

— Что случилось? — Яр, чувствуя, как льнет к нему Мали, насторожился.

— Почему должно было что-то случиться? — женский голос был еле слышен.

— Да потому что ты так жмешься ко мне, словно чего-то испугалась. Рассказывай.

— Ничего не случилось, честное пионерское, — Амалия немного ослабила объятия и подарила Ярославу поцелуй.

— Правда? — мягко укусив девушку за губу, Гилимханов не сводил с неё глаз. — Тогда почему ты не дома? Ты же вроде после работы именно туда собиралась.

— Собиралась, но не сразу, — Мали лукаво улыбнулась.

— М-м-м, а вот это уже интересно, — Ярослав сел в кресло и усадил девушку к себе на колени.

— Заехала к твоей маме на часок.

Лицо мужчины мгновенно приобрело недовольный вид.

— Зачем? Вы же вчера виделись.

— Мы не успели обсудить все вопросы.

— Например…

— Например? Ну, например, я полюбопытствовала, можно ли нам наконец заняться сексом, — палец девушки легко заскользил по воротнику белоснежной рубашки.

— Мали… Я же сказал, что потерплю, сколько нужно. Главное, чтобы с ребенком было всё хорошо, — Гилимханов повернул голову и сжал губами шаловливый пальчик.

— А я не хочу больше терпеть.

— Мама больше ничего не рассказывала? — настороженно спросил Яр, проводя носом за ушком девушки и упиваясь её запахом.

— Рассказывала… — Мали наслаждалась давно позабытыми ощущениями. В последний раз они занимались любовью перед тем, как она узнала и беременности. — Про больного малыша…

— Про кого??? — сердце Гилимханова едва не выпрыгнуло из груди. Мужчина отклонился и вцепился взглядом в Амалию.

— Какая-то девушка родила больного ребенка и отказалась от него. Именно поэтому твоя мама и была вчера такая расстроенная, а не из-за проверки, как она сказала тебе.

Нахмурив брови и пытаясь восстановить дыхание, Ярослав силился понять, чего добивается его мать. Хочет таким образом подготовить Амалию к ужасной новости? Так он же ясно сказал, что пока говорить ничего не нужно.

— А потом я ещё встретила Власова, — добила его девушка.

— В смысле? Он же сидит… — Гилимханов ошарашено смотрел на Мали.