— Ты все артефакты надел? — хмыкнула она, посмотрев на его руки в перстнях.

— Язвишь за не пролившийся кофе? Так могу помочь, — невинно поинтересовался, попутно предлагая свои услуги, волшебник.

Король погладил большой в камнях медальон на золотой цепи, висевший на шеи, мимолетно кинул взгляд на перстень на левом мизинце, на родовой артефакт у него были грандиозные планы и надежды, только он даже не догадывался, какой балаган решила устроить его возлюбленная.

— Девочки, перекусили? Подъем. Как я и говорила, побрякушками вас обеспечит ваш официальный опекун, так что Полина снимай с ушей и шеи свои стекляшки, — распорядилась наставница, опрокидываясь на спинку дивана и вытянув ножки на пуфик.

Полина нехотя рассталась с бижутерией, считая, что ее выбор идеальный, видя это, Мальтус Сигизмундович решил пояснить:

— Это не просто красивое украшение, подходящее к платью. В первую очередь это статус. Ювелирное изделие с редким минералом, особая огранка, затейливая золотая оправа, хранящееся в казне тысячелетиями, принадлежащее короне, передающееся из поколения в поколение, имеющее свою историю, вот, признак крутизны, по-вашему.

— Или принадлежность к данному роду или покровительство родом. Конкретно в вашем случае покровительство, чтобы другие «заботливые» короли не лезли к вам, своего рода негласный знак, — уточнила волшебница. — А что? Я говорю все как есть, — поймав на себе укоризненный взгляд Мальтуса, пояснила она.

— Для тебя я тоже кое-что принес, — он кинул взгляд на ее шею, — но, как вижу, ты хочешь оставаться независимой самодостаточной женщиной.

— Спасибо. Я лучше буду, как верно заметил, независимой, чем меня за глаза окрестят твой любовницей, — хмыкнула она, скрестив руки на груди.

«Радость моя, тебя и так окрестят моей любовницей, стоит нам показаться вместе, а будут или нет на тебе мои фамильные бриллианты, это уже не важно. В нашу великую дружбу никто давно не верит», — довольно подумал мужчина, но промолчал себе дороже.

Принцессы удивленно на них все это время смотрели.

— Итак, девочки, мораль сей басни такова: не стоит примерять незнакомые побрякушки от очень щедрых кавалеров, поскольку неизвестно, чем все закончится. Как говориться береги платье снова, а честь смолоду. Слухов не оберешься, — подвила итог наставница, переведя их с Мальтусом перепалку в поучительный урок.

— Так нам стоит это надевать или нет? — не поняла Эдик, пятящаяся от волшебника, который направлялся в ее сторону с конкретными намерениями, держа в руке ожерелье.

— Естественно, стоит. Девочки, чем вы меня слушаете? — поразилась Сэнта.

Эдуарда преобразилась в пару мгновений: комплект диадема, серьги и ожерелье из белого золота с изумрудами, придал ее образу царственное величие, так хорошо подошел к белоснежному платью с изумрудной вышивкой, словно они были созданы друг для друга. Полина завистливо присвистнула. Старшей принцессе досталась многовековая классика бриллианты в золоте. Ее набор был намного массивней: диадема больше была похожа на корону, ожерелье не уступало, серьги, как только уши выдержали, и прилагался браслет. Желтое с алмазной обработкой золото сверкало, камни переливались всеми цветами. Полина из девушки в белоснежном пышном платье с золотой вышивкой преобразилась в самую настоящую королеву.

— Ты обижалась, что золотой цвет нити теряется. Ведь так намного лучше того, если бы платье своей массивностью тянуло на себя взгляд. Был бы перебор, — удовлетворенно кивнула волшебница.

— Примерить не желаешь? — как бы ненавязчиво предложил Мальтус, открывая последнюю бархатную коробку.

— Спасибо, но нет. У вас всегда были замечательные ювелиры, и мое скромное колье не сравниться с работой ваших мастеров, но жизненный опыт мне кричит, что так будет лучше, — король печально закрыл коробку, прервав любопытство девчонок, а возлюбленная даже не взглянула. — Не стоит обижаться. Последний и единственный раз, когда я пошла на бал в любезно предоставленных тобою украшениях, то получила титул невесты, без моего на то ведома и согласия, а мы с тобой тогда даже не встречались.

— Да неужели не встречались? — поразился он, имея на данный счет свое мнение.

— Один случайный поцелуй не в счет.

— Ты была постоянно со мной, на всех мероприятиях, да и так.

— На тот момент я думала, что тебе нужна моя поддержка, исключительно, как друга.

— И много у тебя таких друзей? — ревниво спросил король.

— Вот, вот, а я тебе говорила, — шептала на ухо сестре Полина, толкая ту локтем в бок и кивая в сторону взрослых, на что Эдик непонимающе хлопала глазками.

— Время, — громко произнесла Сэнта, привлекая к себе внимание. — Итак, последний раз повторяю: спинки держать ровно, шагаем уверенно, головки подняты вверх, никому не кланяемся, реверансы не отдаем. Вы хозяйки бала.

Девочки устало кивнули, их так штурмовали на репетициях, что сил на волнение не осталось. Их окутал огонь, и они уже стояли в небольшой комнате с диванчиками и креслами, на одном из которых сидел собственной персоной Первый Секретарь Совета Островов.

— Ансэнтана Святославовна Вы как всегда пунктуальны, — довольно улыбнулся Теодор фон Браун. — Мальтус Сигизмундович, я рад Вас видеть. Ваша забота о подопечных внушает уважение, — он кивнул на фамильные украшения на принцессах.

— Я не могу поступить иначе, забота о своих подданных первостепенная обязанность правителя, — кивнул король Цветкольф.

— Вы, как всегда правы, мой друг, — он важно поднялся с кресла. — Нам пора.

И Первый Секретарь Совета Островов, сверкая всеми знаками отличия, величественно выплыл из комнаты, за ним пошла Полина, на несколько шагов от нее Эдуарда. Мальтус положил руку Сэнты к себе на локоть, повел рядом с собой, хотя по правилам она должна была идти позади него, замыкая процессию. Волшебница хотела восстановить правильный ход шествия, но вырваться ей не дали, а устроить разборку, она не успела, так что пришлось, гордо задрав носик, идти рядом с довольным мужчиной, мысленно костыляя его. Хана ее репутации, одно дело, когда просто слухи и домыслы без доказательств, а теперь они негласно заявили на всю Листерию, что вместе, а в каком виде именно она каждый додумает, как ему захочется. «Любовница, точно любовницей окрестят. И если бы были на мне сейчас его родовые бриллианты, хуже не было бы», — сокрушалась Сэнта, подозревая заговор против своей чести.

Процессия важно пересекла весь зал, пройдя через расступившихся гостей по красной дорожке, водрузилась на условную сцену, которая поднялась в воздух над головами собравшихся, Теодор фон Браун набрал в грудь много воздуха, чтобы произнести свою речь, как вдруг раздался сильный грохот. С противоположного конца зала распахнулись сильнейшим порывом ветра, исключительно магического происхождения, массивные двери, которые скрепя петлями ударились о стену. Все внимание обратилось в сторону шума. На пороге стояла платиновая блондинка в ярко алом сверкающем бальном мега пышном платье.

— Приношу свои извинения, я вижу как раз вовремя, — пропела ангельским голоском первая стерва Листерии по совместительству супруга Финогенова сия Всевеликого.

— Леди Катриниэль сия Всевеликая, — опомнился церемониймейстер.

Опоздавшая не спеша прошлась по дорожке, провожаемая легким гулом голосов, встала сзади своего супруга, потеснив несколько барышень и его любимую жену, с которой он прибыл на бал.

— Здравствуйте, друзья мои, — распластав руки в разные стороны, поприветствовал всех Первый Секретарь. — Сегодня мы собрались по очень важному поводу, Великий Спаситель улыбнулся нам, вдохнув в Незабудку жизнь…

«Бла, бла, бла», — страдала Сэнта, слушая очередной бред про Спасителя, не было у нее веры в то, что они нужны некому галактическому существу из бескрайнего космоса. Мальтус тоже прослушал вступительное слово Тео, прекрасная спутница его волновала намного больше, ее декольте сильно нервировало, негоже перед посторонними показывать лишнее. Он отпустил женщину из захвата, только Сэнта рано радовалась, поскольку его рука плавно перекачивала на ее талию. Возлюбленная сделала вид, что ничего не заметила, хотя ее руки сжались в кулак и, ей стоило больших усилий, не пройтись ими по самодовольной мордашке блондинистого интригана.