– Хер его знает, че там в помутнении в башке происходит.

Покурили еще. На территорию участка въехал неповоротливый грузовик.

– Ебана рот, елки! И часа не прошло! Ну Миша, опять напиздел, правда, теперь в положительную сторону.

Елки сгрузили быстро. Мешковину протягивали под кома, узлом обернутые в ткань, и так на мешковине тащили до ям – один сзади, двое спереди по бокам. Первая попалась с кривым стволом.

– Ну че, фуньшуист! Сань! Тебе говорю, давай, ровняй!

Саня отошел на два метра, посмотрел на елку, которая была крива и несуразна и так и эдак, попросил мужиков повертеть ее, но ничего не понял и в какой-то момент просто крикнул наугад: «ровно». «Нихуя не ровно», – скажет потом заказчик, но ровнее там уж никак не вышло бы.

Остальные пять встали красиво, по периметру площадки, отведенной под искусственный водоем. Пока закапывали корневища – поднялся ветер, и земля-пыль полетела во все стороны.

– Бляха, в носу пахать можно, – пожаловался Егор Сергеич.

Саня не ответил – пытался избавиться от земли в глазах, не до разговоров.

Вокруг елей сделали кольца-насыпи («сделай, дружок, приствольный кружок» – говаривал один рифмоплет из их бригады), чтобы вода не утекала, залили в каждую по четыре ведра воды. Саня отчитался начальству в вотсапе, с фотками.

– Че, Сань, подвезти? – спросил Егор Сергеич.

– Да ну, на автобус я. Нахуй тебе крюк делать.

– Смотри. Не страшно на автобусах после таких новостей?

Страшно было. Но не на автобусах. И не из-за новостей. Что-то настоящее внутри выло, а понять его не получалось.

Дом

Надпись в подъезде приговором-эпитафией скользнула по краю глаза и окончательно испортила настроение. Саша хотел закурить, но банка под окурки стояла аккурат напротив надписи, и Саша решил: ну его, балкон есть.

Он жил на четвертом этаже, в полураздолбанной двушке. Пару лет назад ее уже пытались облагородить косметическим ремонтом, но это все равно что мертвеца штукатурить – красиво не будет.

Первым Саню встретил сын, мальчик четырех лет, темненький и заспанный после дневного сна.

– Папа, папа, посли в масинки поигаем, – сказал он, зевая.

– Вань, я в земле с ног до головы, давай вечером. Вечером обязательно поиграем, хорошо?

Ваня кивнул и исчез.

Жена, Поля, обняла одними руками, отстраняясь телом, чтобы не запачкаться (а то переодевайся – не переодевайся, а без мытья все равно как земляной червь). Она была недоброй – жены всегда так, если ребенок есть.

Саша набрал воду, бессмысленно осмотрел свое портящееся от времени и эксплуатации тело и завалился в ванну. Он лежал, гонял руками серые от земли волны и пытался уловить то настоящее, что дало о себе знать внутри. Задавленное и задушенное однообразием, оно, это настоящее, тайно продолжало существовать и теперь, в тридцать шесть, вдруг завыло. Что потом, думал Саша, что же потом? Ноги деревенеют, живот надувается. Мозги тухнут, и ничего уж почти не интересно. Раньше вон их сколько было, интересов-то… фильмы, книги, коллекция насекомых, даже неумелые попытки что-то рисовать… всё утонуло в болотообразном семья-работа-кредиты-надото-надоэто…

В реальность вернула замечательная смска, которым Саша всегда был безмерно рад: уважаемый клиент, у вас образовалась просроченная задолженность бла-бла оплатите.

Одинаковые дни чем-то похожи на пропущенные удары в боксе (Саня знает, Саня занимался по юности) – бьют так, что память тоже отшибает.

«Блядь, уже шестнадцатое, что ли», – и Саша полез в приложение, чтобы ополовинить свои несметные богатства в виде пяти с копейками тысяч. Именно этот кредит он брал, когда мать заболела. Для остальных трех штук тоже свои поводы имелись, и вроде даже весомые.

Настоящее внутри испугалось смски и снова заглохло.

Кое-как отмывшись, Саша пошел катать вместе с ребенком эти веселые, но треклятые машинки. Они с Ваней устраивали гонки на нарисованном треке, Ваня всегда выигрывал (а как иначе, если папа поддается?). Проблема лишь в том, что дети всегда нагружают самое больное, в случае Сани – спину. Для человека, машущего лопатой и таскающего огромные валуны, покатушки машинок, согнувшись в три погибели на полу, как, впрочем, и игра в лошадку, и вечерние прогулки с ребенком на плечах – это откровенные муки. Саша на них шел, потому что не мог отказать ребенку, но скрючивался день ото дня все сильнее – незаметно, по миллиметрику, но, видимо, к старости он будет бороздить землю подбородком.

В девять ребенка уложили спать, Поля даже полезла обниматься. Саша увел жену в соседнюю комнату, нетерпеливо стянул с нее домашнюю футболку, обнажив грудь, и тут из спальни раздался полусонный вой. Поля оделась и, закатывая глаза, убежала успокаивать Ванечку.

Когда она вернулась, растрепанная и красивая, Саша предпринял вторую попытку. Снова долой растянутую футболку, снова заколыхались большие после кормления ребенка груди, радуя глаз, и снова из спальни – мама, где маи масинки, ну где же?!

Поля убежала. Поля вернулась. Футболка – нафиг. Крик.

В третий раз пошел сам Саша. Приобнял сына, рассказал ему, как Красная шапочка шла через лес, и как ее с бабкой проглотили, и как их спасла проезжавшая мимо бригада хирургов (ну, чтобы и волки целы, то есть один конкретный волк, и бабка с внучкой сыты). Ваня засопел, а Саша понял, что всё, в четвертый раз футболку можно уже никуда не дергать.

– Спать? – грустно-смешливо спросила Поля.

– Да ну какое, я в ноуте еще поработаю.

– Ваню отведешь в садик?

– Давай лучше ты, а я заберу после работы.

Саша ночами подрабатывал, брал заказы с биржи копирайтинга и писал статейки. Ему в школе еще неплохо сочинения удавались. Спору нет, в массовом сознании рабочий и по совместительству копирайтер – это нонсенс, но ведь был у них в бригаде даже целый поэт! Ну, больше, конечно, алкаш, но стихи он тоже писал, и получалось.

По ТЗ надо было накропать текст для сайта по продаже б-у-шных серверов. Про сервера Саша ничего не знал и не понимал, но это неважно – главное, уметь лепить слова в предложения, остальное объяснит заказчик.

Но текст не шёл, и было еще два дня до дедлайна, и Саня полез лениво листать ленту новостей по соцсетям. Лента злила. Или злило время, на нее потраченное – Саня в себе не копался.

В паблике «Оружейник» под фоткой пистолета писали: перед вами Ρrime Elite oт Αlchеmy Custom Wеaроnry с 5" ствoлoм и мaгазинoм на 8 патpoнoв…

Хуёнов – подумал Саня и принялся листать дальше.

Девочка-певица в друзьях писала: Вы долго этого ждали, и вот наконец! Премьера моего клипа на песню «Нежданочка»…

Хуяночка – злобно подумал Саня и еще пять минут упражнялся в этот тупом словообразовании, пока не наткнулся на вчерашнюю новость о разбившейся марштрутке:

Сегодня в шесть вечера в районе СНТ «Рассвет» маршрутное такси, следующее по маршруту №38, на полном ходу врезалось в бетонное заграждение строящегося по адресу Красносельский тракт, 16 многоэтажного дома. Водитель погиб на месте. В маршрутке на момент аварии было 8 человек, пятеро из них также погибли, трое получили травмы разной степени тяжести.

Рассказывает очевидец Андрей (имя изменено по просьбе очевидца):

«Я из магазина шел, на Поворотной. По обочине, как полагается. Тут вижу – несется этот. Ну я отскочил в кусты, а он даже не притормаживая на полном ходу как *** (врезался). До середины машину смяло просто в гармошку! Страшно, очень страшно».

Нам удалось опросить пассажирку, выжившую после аварии, Алину:

«Он, по-моему, специально это сделал. Уж не знаю, зачем ему понадобилось людей убивать».

Алина сейчас находится в больнице с переломами обеих ног.

Напомним, месяц назад водители маршрута №38 массово жаловались в полицию и администрацию города на нарушения трудового законодательства – перевозчик ИП Ибрагимов заставлял их выходить на маршрут ежедневно без пересменки, без перерывов на обед, с переработками. Водители вынуждены были ездить с 6 утра до 10 вечера по тридцатиградусной жаре. Кроме условий труда, водители также жаловались на низкую заработную плату – в среднем, озвучивали цифры в пределах 16 – 18 тысяч рублей (по данным О-стата, средняя зарплата в городе составляет 53 тысячи).