– Это что за книга? – спросил Пётр у Павла, увлечённого чтением.

– «Война и финансы».

– Интересно?

– Очень!

– Кто автор?

– Приват-доцент нашего университета, Боголепов.

– Дмитрий Петрович с кафедры финансового права?

– Да, Петя. Не мешай читать.

– О, Павлик! Дашь почитать потом?

– Ты, что заинтересовался правом?

– Нет, автором. То есть интересен именно его взгляд в том числе и на эту тему.

– Судя, Петя, по твоей любви к революционерам, то, думаю тебе понравиться о чём и Боголепов пишет. Ведь он из этой же категории людей?

– Так и есть, Павлик. Дмитрий Петрович уже десять лет, как член социал-демократической рабочей партии! К тому же активный большевик. Слышал в апреле проходила всероссийская конференция РСДРП? Так он участвовал в комиссии, которая работала над тезисами, предложенными Лениным. И они стали программой действия для партии.

– А, тогда понятны его высказывания… Впрочем, здесь же на титульном листе наверху: ВОПРОСЫ ПРОГРАММЫ и ТАКТИКИ СОЦIАЛЪ-ДЕМОКРАТIИ. А я и не обратил внимание… Рабочая партия, где основатели партии, может быть и были на заводе, так только как ораторы, ни один из них ни разу не стоял за станком.

– Но…

– Петя, умоляю, потом.

Когда оба брата прочли эту книгу, то долго беседовали, вернее больше спорили.

– Если бы у меня не было своего мнения, – говорил Павел, – Дмитрий Петрович, надо признать, весьма убедительно доказывает, можно сказать, необходимость скорейшего окончания войны. Так кто же против её окончания?!

– Многие, Павлик и ты в том числе!

– Петя, дорогой мой, не думаешь ли ты, что я желаю, чтобы германская длилась ещё долго! Конечно, братец, я тоже хочу, чтобы наши войска поскорее вернулись домой, но с победой!

– Вот! А, как же, Павлик можно победить, когда такое твориться, о чём ты сам прочитал! Империя расходует запасы, гибнут здоровые и трудоспособные!

– Всё так, Петенька, но выйти из войны без победы может быть ещё горше и тяжелее. Ведь немцы потребуют возместить убытки. Ладно бы, если золотом, а если захотят получить земли? А земля не пустая, на ней леса и луга, реки и озёра. Главное, там могут жить люди. Могут быть православные храмы, пашни, разные здания – частные и общественные. И, не спрашивая этих людей, передадут их вместе с их имуществом и всем, что окружает правительству другой страны, чуждой по духу и вере! Каково им будет? И как они станут относиться к власти и державе, которая их, по сути, продаст?

– Павлик, кто продаст, не выдумывай, пожалуйста. Но, если такое, в крайнем случае и произойдёт, то, быть может, эти тысячи или даже сотни людей спасут миллионы!

– Может быть и спасут. И вряд ли там окажутся только сотни. А сам, ты, представь, что попал вместе с ними, каково было бы, как думаешь?

– Павел, какой смысл говорить о том, чего не может быть!

– Чего не может быть? Что ты там окажешься или твои любимые большевики не продадут землю вместе с людьми?

– Уверен, что ни того, ни другого не произойдёт.

Москва, 1917 год: сентябрь, ОКТЯБРЬ

Первого сентября всех облетело известие, что Временное правительство создало орган управления страной – Директорию. Кроме того, изменили форму правления: Российскую империю упразднили и провозгласили Российскую Республику. В преподавательской среде продолжался вначале не совсем явный, но потом более заметный раскол на части, которые впоследствии дробились, но продолжали сосуществовать вместе, чтобы сохранить Московский университет. Часть преподавателей и студентов открыто ликовали, другая часть восприняла сдержанно, не зная радоваться или печалиться, третья часть негодовала, но не буйствовала.

– Павлик, дашь почитать?

– Конечно!.. Впрочем, забирай сейчас.

– Ты же не дочитал.

– Тяжело, трудно. Понимаю – смысла много, но манера изложения не близка мне, будто спотыкаюсь. Может быть, я ещё не созрел? Кажется, слишком много символизма, слишком прерывисто для меня и… туманно.

Павел закрыл книгу и передал брату. Пётр бережно взял, открыл обложку, перелистнул титульный лист, где значилось: Андрей Белый. ПЕТЕРБУРГ. 1913 г. И углубился в чтение.

Павел часто гуляет по улицам и переулкам Москвы. Гуляет с удовольствием, вспоминая картинки и фотографии, которые рассматривал раньше и сравнивает то, что видит воочию. Павел познаёт Москву. Иногда его сопровождает Варфоломей, сын иерея, который служит в храме Всех святых в Кулишках, что на Варварской площади.

– Вот откуда эта фраза! – воскликнул Павел, когда узнал название церкви. – Ещё с детства, услышанное множество раз «у чёрта на куличках», мне представлялись Кулички, как у нас говорят чем-то таинственным и недостижимым, а оказывается они тут рядом!

– Да, недалеко, – подтвердил Варфоломей, – за Китай-городом на Ивановской горке – одном из семи московских холмов. Сам холм неоднороден, на нём есть перепады высот. Сейчас точных сведений, когда основали церковь сказать затруднительно, но предположительно в память павших на Куликовом поле. Впоследствии на Ивановской горке построили ещё церкви и монастырь Иоанна Предтечи, потом по нему и холм стали называть. При монастыре устроили богадельню. Спустя немало лет, если не ошибаюсь, в году 1666 старушек богадельни стал донимать какой-то злой дух, от которого никак не удавалось избавиться. Невидимый проказник не давал покоя престарелым обитательницам, несмотря на молитвы монахинь. И только после того как «семь недель с двумя иноками там подвизался в молитвах» иеромонах Илларион из Флорищевой пустыни, что на Нижегородской земле, нечистый дух отвязался от богадельни. Вот отсюда, и чёрт в Кулишках. А сами Кулишки в древности представляли собой большую поляну или островок среди болотистой земли. Особенно весной, когда Москва-река разливалась широко вокруг лишь холмы оставались сухими. Несколько веков назад Москва была гораздо меньше и Кулишки тогда – одна из её окраин.

К 1917 г. мобилизовали на фронт более десяти миллионов трудоспособных мужчин, большинство из них крестьяне и рабочие, что привело к сокращению производства сельскохозяйственного инвентаря и машин, и даже из-за войны ввоза их из-за границы. Поголовье лошадей сократилось, и соответственно уменьшилось количество посевных площадей. Снизилось качество обработки полей, и, как следствие урожайность. Промышленность не могла обеспечить необходимыми для сельского хозяйства орудиями производства и предметов потребления всех нуждающихся крестьян.

С конца сентября в течении недели немецким войскам удалось захватить Моодзундские острова, уничтожить оборонительные позиции русских, далее удачными были их действия и на суше – вошли в Ригу. Командование Германии ликовало, они уже «на русской земле», но намерения немцев простирались дальше, планировался захват Петрограда и уничтожение Балтийского флота. Немецкие войска продвигались дальше: в течении октября оккупировали Литву и южную часть Латвии.

Осенью и в частности в октябре многие люди продолжали каждый своё обычное житьё-бытьё, погружённые в каждодневные заботы, которых становилось всё больше: перебои с продуктами, стояние в «хвостах», как называли длинные очереди за всем, что было нужно от хлеба до дров. Однако большевики в этот период стали более активны.

В октябре, точнее с двадцатого октября 1917 года началось такое, что братья никак не могли предполагать, да и не только они, хотя и не все. Московские большевики тайно собирались на квартире Дмитрия Петровича Боголепова. Главной целью этих собраний было не чаепитие и не поздравление именинников, а обсуждение планов и подготовка к вооружённому восстанию в Москве.