Вокруг всё гудело от множества голосов и мнений. А на крышах соседних домов забралось много мужчин, кто не смог достать билеты и не поместился на площади. По стволам и ветвям, весело переговариваясь, карабкались мальчишки.

Через калитку ограждения протиснулся коренастый мужчина. Шумовая волна окатила округу: «Уточкин!». Большая голова, будто росла сразу из плеч без шеи. Уверенным шагом подошёл к аэроплану. Взял кожаный шлем, натянул на короткие волосы. Сосредоточенный и серьёзный, он сказал что-то солдатам и те рассыпались: одни отчаянно стали крутить лопасти винта, другие схватились за края крыльев, третьи – за конструкцию хвоста. Сам Сергей Исаевич быстро и ловко взобрался на середину аэроплана и уселся в плетённое кресло, продуваемое ветром со всех сторон. Стал производить некие действия, а солдаты слушали и продолжали исполнять его приказание.

Толпа топталась от нетерпения, а полёт всё ещё не начинался. Кто-то из знающих сказал: «прогревает мотор». Другие стали возражать, мол не зима, мороза нет, вон какая теплынь стоит. Но знающие люди добавили: «этого тепла для мотора недостаточно. Надо, чтобы стал горячий, почти как кипяток!» Переминались, шептались в нетерпении и понемногу начинали скучать. Одно развлечение – наблюдать за солдатами, как одни крутят и крутят лопасти, а другие удерживают качающийся аэроплан.

Вдруг людской шум заглушил рокот мотора, который гудел и трещал с угрожающей силой. Ещё немного и аэроплан тронулся. Толпа затаилась, не отрывая глаз от летательного аппарата и авиатора. Давно не было дождей, и земля изрядно высохла, когда же покатил аэроплан, то взвились клубы пыли. Над ними, устремив взгляд вперёд, двигал рычаги Сергей Исаевич, трясясь и подпрыгивая на неровностях «лётного поля». Аэроплан оторвался от земли. Звуки междометий, выражающих восхищение, удивление и радость невольно вырвались у тысяч зрителей.

Аэроплан летел выше и выше. Он уже поднялся на высоту трёхэтажного дома и люди смотрели, как заворожённые, многим казалось непостижимым, чтобы подобная конструкция могла нести человека в воздухе, как птицу. Тем временем аэроплан полетел за город, по прямой куда-то вперёд. Люди, ожидали, как было объявлено, что Уточкин развернёт машину и пролетит над ними, но аэроплан продолжал лететь в том же направлении, уменьшаясь в размерах. Летел дальше и дальше. Потом стал снижаться. И тут же наблюдающие стали исчезать с крыш и помчались из подъездов туда, куда садился Уточкин. С деревьев почти посыпались мальчишки и что было силы побежали за город к краю поля, где в сторону леса уже катил аэроплан. Вскоре на месте посадки, недалеко от монастырского скита образовалась толпа, окружающая отважного авиатора.

Вот так Наталья Александрова с мужем и сыновьями 4 июня 1911 года впервые наблюдала, как человек начинает осваивать и воздушную среду. Даже сейчас, вспоминая после уже стольких лет взлёт аэроплана, она чувствует волнение и трепет, а ещё радость, что потрясающие моменты жизни ей дал Бог разделить с Георгием Максимовичем.

За окном недавняя темнота превращается в тёмную серость, которая с каждой ушедшей вдаль верстой понемногу светлеет. Мелькание деревьев и размеренный стук погрузил Наталью Александровну в дрёму.

Казалось прошло всего лишь несколько секунд дремоты. Наталья Александровна проснулась вздрогнув, какой-то странный сон, который тут же забылся. Напротив, вместо женщины притулился понурый священник, судя по виду, в длиннополой чёрной одежде, блестящие лучики от креста на груди просачивались сквозь седые волосы бороды. В забрызганном грязью оконном стекле голубело небо, редкие лохматые облака гнались за поездом.

Протоирею, настоятелю сельской церкви было о чём задуматься. Два дня назад снарядом снесло крест и повредило крышу. Если бы чуть влево, то угодил бы снаряд в колокольню и снесло бы наполовину. А, где теперь взять средства на починку?.. Грех правит миром. Вернулись древние времена междоусобицы и братоубийства.

Движение этого поезда осталось немного в стороне от воюющих. В ночи, вдалеке, где-то в поле, местами за лесом, кое-где за околицами деревенек и сёл стрекотали пулемёты, то и дело разносились глухие удары орудий, щёлкали пули.

В декабре 1918 года из Курска выступили отряды под руководством большевиков, чтобы утвердить Временное рабоче-крестьянское правительство Украины, чему яростно сопротивлялась Директория Украинской Народной Республики (УНР). Повстанческие дивизии занимали города обширной Курской губернии и шли на восток Украины, откуда уходили немецкие войска. Перед Новым Годом члены Директории предложили Совету народных комиссаров Российской Социалистический Федеративной Республики провести переговоры о мире, в ходе которых проявились всевозможные разногласия и, не желая не только отдавать власть, но и хоть в какой-то степени делить её с большевиками бывшие члены Центральной Рады, а ныне Директории отвергли союз. Вскорости ночью на первое января 1919 года в Харькове поднялось восстание, им руководили большевики. Восставших поддержал совет немецких солдат и частям во главе с Семёном Петлюрой предъявили ультиматум, чтобы те убрались из города в течении суток. И третьего января в Харьков вошли части Красной Армии. Повстанческие отряды во главе с атаманами метались и действовали в содружестве то с УНР, то с армией Деникина, то с Красной Армией, а то убивали и тех, и других, и третьих. Через две недели, 16 января 1919 г. члены Директории решились объявить России войну, но в следующем месяце её войска потерпели существенное поражение, и Красная Армия победоносно вошла в Киев.

Так, что к моменту подъезда поезда к Киеву, на котором находилась Наталья Александровна там была схожая с Курском власть и примерно похожая ситуация.

Поезд въезжает в своеобразный узорный туннель ̶ высокий и прямоугольный из металлических перекрестий – мост, инженера Струве через Днепр. За окнами мелькают ромбические узоры из металла, сквозь них тёмная вода местами сверкает слепящими блёстками. Продолжая громыхать и почти с той же скоростью поезд катит по городу, чтобы вскоре замереть у платформы вокзала.

Наконец очередь Натальи Александровны подошла к железнодорожной кассе, и она попросит билет до Одессы. В ответ услышала:

– До самоi Одеси потяги не ходять, там боï йдуть , – сказал кассир.

– А как же доехать? – растерялась Наталья Александровна, с тревогой попросила, – Очень надо добраться туда.

– Ïдьте до Веселиново, якщо потяги на той час не пустять, так через село проходить Поштовый тракт. Авось доберетеся.

– Веселиново далеко от Одессы?

– Верст сiмдесят буде, може побiльше.

– Ну, что же поделать. Давайте билет до Веселиново.

Пока Наталья Александровна в зале ожидания киевского вокзала надеялась дождаться поезда в сторону Одессы, в районе Житомира и Бердичева отряды Украинской Народной Республики (УНР) сопротивлялись и не давали отрядам Красной Армии продвигаться дальше, и даже пытались прорваться к Киеву. А войска под руководством большевиков намеревались пройти через западную Украину в Румынию, а оттуда в Венгрию, чтобы помочь венгерским товарищам, ведь несколько дней назад съезд Коммунистической и Социал-демократической партий объявил создание Венгерской социалистической республики.

При другой ситуации Наталья Александровна с удовольствием прошлась бы по улицам или проехала на извозчике в Киево-Печерскую лавру, ей нравилось гулять по её нижней части и особенно в верхней, откуда открывался вид на Киева и даже Днепр, но сейчас у неё одно желание – скорей бы добраться до сестры. Наталья Александровна частенько, чтобы отвлечься от грустных мыслей начинала вязать, вот и сейчас она порылась в саквояжике и достала крючок. Клубок она оставила в саквояжике, продолжила вязание косынки для сестры на её больные плечи. Частенько, коротая время прибегала к вязанию. Наталья Александровна любила рукоделие и считала, что оно успокаивает, поэтому предполагая, что ей придётся ждать поезда, она не стала укладывать пряжу и крючок в чемодан, который ей трудно открывать и закрывать. Женщина пристроилась на одном из стульев, что стояли в несколько рядов и все были заняты людьми совершенно разных сословий, кои считались ликвидированными, но пока что одежда отличала происхождение или род занятий. Вокруг стульев лежат вещи, хозяева сидят в полудрёме или что-то жуют, или внимательно прислушиваются к объявлением.