Она крепко сжала в руках отцовский револьвер и направила в грудь Джастису. Бандит стоял перед ней, бледный и дрожащий, пот лил с него ручьями. Заметив движение Глории, он провел языком по пересохшим губам и не мигая уставился на нее.

«Что-то непохоже, чтобы он собрался помирать», – подумала Глория.

– Райли, поговори со мной, – попросила она.

– Ладно. Просто слушай меня. Подумай о наших детях. Они будут такими красивыми, Глория, совсем как ты. А Бидди будет без ума от счастья. И Смайли – тоже. Они станут дедушкой и бабушкой для наших детей. Как и мои родители. Любимая, отныне больше не будет вражды между нашими семьями. Отец очень сожалеет. Мы могли бы жить у тебя или у нас. Построили бы собственный дом.

– Нет. Я хотела бы жить в родительском доме, Райли.

– Хорошо, будет как; ты захочешь. Мы все станем жить вместе. Мы с тобой и десять наших детей, а также Бидди, Ханна и Джейси. И конечно, их семьи, когда они появятся. И еще Скитер. Представляешь, целая куча детей примется играть с ним. Вот уж он повеселится.

Глория невольно улыбнулась – она просто не смогла удержаться. Ведь именно эту картину она и сама представляла себе в мечтах. Разве не этого ей всегда хотелось? И вот теперь Райли Юджин Торн рассказывает ей о ее же фантазиях. Он так точно угадывает ее желания, все понимает, все чувствует. Райли всегда будет рядом с ней. Под его защитой она без страха встретит любой удар судьбы. Даже самый страшный. Даже если что-то случится с ее сестрами. Нет! Они вернутся домой. Конечно, вернутся. Они приедут и узнают, что она вышла замуж за Торна. Теперь в ее сердце главное место принадлежит ему, а не сестрам. Они наверняка поймут это и одобрят ее выбор. Ведь только их любовь с Райли – единственная ценность в этом мире. Только она может спасти ее, избавить от разрушительной ненависти и очистить душу.

Вспомнив о ненависти, Глория покосилась на Эйбела Джастиса, жалкого, трусливого, дрожащего от страха. Нет, она не станет его убивать. Это было бы подло – убить раненого. Так мог бы поступить сам Джастис, но не она. Вот о чем говорил Райли. Хватит. Глория опустила револьвер.

И тут неожиданно подал голос Джастис:

– Ты, глупая маленькая дрянь! Странно, что ты не Лолес, у них у всех тоже с мозгами слабовато. Стоишь тут с пушкой в руке и болтаешь о любви и детях. Я так и знал, что у тебя не хватит ума меня пристрелить.

В руках у охотника был револьвер. Должно быть, раньше он держал его за поясом. Впрочем, не важно, где он был раньше, потому что сейчас дуло револьвера было направлено в грудь Глории. На лице бандита расплывалась знакомая злорадная ухмылка.

– Я не так уж тяжело ранен, как вы думаете. Я еще поживу черт побери. Чего не скажешь о нем, – Джастис кивнул в сторону Райли, – или о тебе. Вся эта слащавая чушь насчет любви… Сейчас ты увидишь, что я об этом думаю.

Джастис повернулся к Райли, растерянному и безоружному, и направил на него револьвер. Это была его ошибка. Глория больше не колебалась. Она подняла отцовский револьвер и выстрелила, попав убийце в плечо. Торжествующая ухмылка на лице Джастиса сменилась изумлением. Райли успел отскочить в сторону. На этот раз он не стал упрекать ее в том, что она стреляла в своего врага.

– Револьвер, из которого я только что стреляла, принадлежал Джей-Си Лолесу, – с ледяным спокойствием объяснила Глория, обращаясь к бандиту. – И пуля, которая сидит сейчас в твоем плече, это за него. Я дала тебе шанс убраться отсюда. Зря ты не воспользовался им.

Она снова выстрелила.

– А это – за Катрин Лолес, – Глория не остановилась, даже когда Джастис пошатнулся и выронил револьвер. – А это за Питера Энглина, старого хромого ковбоя, который никому не причинил вреда. – Следующая пуля резко развернула Джастиса. – А это тебе за всех его любимцев. И за Скитера, который мечтал отомстить и сумел-таки выследить тебя.

Эйбел Джастис упал замертво. Но Глория все продолжала стрелять.

– Это тебе за Ханну. Это за Джейси. – Наконец барабан опустел, но Глория все не могла остановиться, хотя вместо выстрелов раздавались лишь сухие щелчки. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы Райли не схватил ее за плечи и не повернул к себе.

Глория подняла на него глаза и растерянно заморгала. Райли смотрел на нее с тревогой и нежностью.

– Джастис не оставил тебе выбора. Ты не могла поступить иначе. Мне следовало сделать это самому. Но теперь все кончено.

Глория молча кивнула. Райли взял у нее револьвер и сунул за пояс. Глорию охватила такая апатия, что, тупо уставившись в одну точку, она не в силах была шевельнуть даже пальцем. Вдруг ее ладони коснулось что-то влажное и холодное. У ног стоял Скитер. Когда он успел вернуться? Умный пес поднял свою лохматую голову, и Глория улыбнулась ему.

– Джастис умер. Он больше не сможет обидеть тебя, Скитер. Все кончено.

Скитер моргнул. Казалось, он обдумывал ее слова. Потом повернулся, настороженно оглядел неподвижное окровавленное тело. Ощетинившись, Скитер тихо зарычал. Шерсть встала дыбом. Сделав несколько шагов, он остановился над трупом того, кто убил его хозяина и когда-то пытался застрелить его самого. Обнюхав врага, пес поднял голову и громко залаял, радуясь победе. Торжествующий лай разносился далеко вокруг, оповещая всех обитателей прерий о том, что они победили.

Неожиданно Глория разрыдалась на груди у Райли. Весь ужас последних дней, все страхи, которые она пережила за это время, уходили из нее вместе со слезами. И не важно, что рубашка Райли была в пыли и крови. Только теперь Глория смогла поверить, что Райли действительно жив. Что они оба живы.

Райли крепко прижал ее к себе. Нежно коснувшись губами ее макушки, он отвел волосы с лица:

– Тебе еще придется многое пережить и многое простить. Я это знаю. Но я всегда буду рядом с тобой. Каждую минуту. Каждый день и каждую ночь. Но сейчас, любимая, постарайся больше ни о чем не думать. Просто помни, что я люблю тебя. И буду любить завтра. И послезавтра. Всегда.

Глория слушала Райли. Слушала слова любви. Неужели где-то на земле живет женщина, которую любят столь же сильно, как любят ее? Нет, этого просто не может быть. Она моргнула, подбородок ее опять задрожал, а на глазах вновь показались слезы. Глория плакала из-за того, что произошло и что еще должно было произойти. Она оплакивала своих настоящих родителей и приемных – маму и папу Лолес. Она тревожилась за сестер, потому что не знала, живы ли они. И еще она плакала от счастья. Ведь она нашла наконец свою любовь, которая помогла ей пройти через все испытания.

Подняв голову, она повернула к Райли заплаканное лицо и прочла в его темных глазах бесконечную любовь и нежность.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Торн вытер ее слезы и улыбнулся. И теперь Глория была уверена, что рядом с Райли она обретет счастье и покой. Потому что он был живым воплощением ее мечты.

– Я тоже люблю тебя. И всегда любил, – ответил он тем низким проникновенным голосом, который всегда вызывал у Глории волнующую дрожь и от которого она всегда будет испытывать слабость в коленях.

Райли выпрямился и обвел глазами прерии. Уже начинало темнеть. Скоро ночь. Наши будут волноваться. Пора возвращаться домой.

Глория нежно провела рукой по его щеке, коснулась губ.

– Да, нам пора, – тихо проговорила она. – Но мне кажется, что я уже дома. Потому что ты здесь, со мной.