Вместе с ветром в тесное помещение ворвался Сордоу. Ругаясь и то и дело отплевываясь от набившегося в рот песка, старый повар двумя руками вцепился в дверь, с видимым усилием затворил ее и долго держал, пока не убедился, что ветер остался снаружи, а сам он внутри. Только после этого старик повернулся и отряхнул руки.

– Ну и ветер, будь я проклят! Только что видел, как курица на дворе снесла одно и то же яйцо дважды.

Мятая фетровая шляпа защищала голову Сордоу от ветра. Ее удерживал платок, завязанный узлом под подбородком. В этом головном уборе повар напоминал уродливую пожилую даму в капоре, которую к тому же не мешало бы как следует побрить. Сордоу сердито огляделся по сторонам, ворча по поводу отвратительной погоды, и вдруг заметил Глорию, наклонившуюся, чтобы поднять с пола разлетевшиеся от ветра счета.

– И вы здесь? А что вы тут делаете, мисс Глория?

Выпрямившись и взяв собранные с пола бумаги из рук Райли и новых рабочих, она подбоченилась и дерзко заявила:

– У меня есть полное право находиться здесь, Сордоу. А если вы в этом сомневаетесь, то взгляните, кто ставит свою подпись, чтобы оплатить эти счета.

Райли быстро выступил вперед и встал между Глорией и старым поваром, который уже скривил губы, готовясь сказать в ответ какую-нибудь колкость.

– Мне нужно поговорить с мисс Лолес, Сордоу.

– Мне тоже, сынок. Я только что из усадьбы, всюду искал мисс Глорию. Мисс Бидди сказала; что видела, как ее утащил с крыльца какой-то здоровенный негодяй. – Сордоу окинул цепким взглядом массивную фигуру Брауна. – Как я понимаю, это был ты. Мисс Бидди говорит, что малышка не слишком-то охотно пошла с тобой. Так что я решил убедиться, что с ней все в порядке.

В конце этой необычно длинной для Сордоу тирады в воздухе запахло порохом. Глория перевела взгляд со старика повара на Райли. Торн некоторое время молчал, как будто пытался рассортировать события в уме, затем повернулся к Брауну:

– Так ты ходил к усадьбе? Объясни, что ты там делал. – Картер Браун переступил с ноги на ногу и положил руки на пояс с оружием.

– Кажется, я кое-что заметил. – Райли недоверчиво прищурился:

– Ты кое-что заметил? Может, это была мисс Лолес? Говорю тебе раз и навсегда: держись подальше от усадьбы, Браун. И особенно от мисс Лолес.

Картер Браун скривил верхнюю губу, изобразив нечто вроде ухмылки, в которой явно сквозила издевка. В его черных глазах читался вызов. Он перевел взгляд с Райли на Глорию, а потом снова на Райли.

– Непременно, если она сама мне скажет об этом. Она тут хозяйка. И как я понял, именно она отдает приказы.

У Глории душа ушла в пятки. Четыре пары глаз уставились на нее. Четверо мужчин ждали ответа. У нее просто не оставалось выбора. В такой ситуации ответ мог быть только один, и он должен был окончательно определить место Райли в ее доме, утвердив его право принимать участие в делах Лолесов.

С недовольной гримасой (Глория прекрасно представляла себе, что скажут люди Смайли, когда услышат эту новость) она неохотно произнесла:

– Мистер Торн действует от моего имени. И вы должны выполнять все его указания, мистер Браун.

Языки пламени в камине весело трещали, обогревая просторную гостиную, но их жар не шел ни в какое сравнение с огнем, сжигавшим тело Глории. Она просто кипела от злости.

– Этот человек опасен! Мне он не нравится. Я уже собиралась уволить его, когда ты пришел! – запальчиво говорила она, обращаясь к Райли. – Зачем ты нанял этого Брауна? И вообще, зачем ты нанял их обоих? Ладно, против мистера Джастиса я пока не возражаю. Но ведь ты сам мне говорил, что я должна избавиться от лишних людей, а вовсе не набирать новых, когда зима на носу.

Райли пожал плечами:

– Оказалось, что ты была права, а я ошибался. Тебе действительно нужны еще люди. Зима обещает быть суровой – достаточно посмотреть на лошадей, на их толстую шкуру. Смайли отпустил слишком много наемников после осенних работ. Я всего лишь хотел исправить его оплошность.

– Его оплошность? – Безусловное доверие к человеку, который столько лет был постоянным управляющим у Лолесов, заставило Глорию встать на его защиту: – Смайли не допускает оплошностей!

Райли сурово сжал губы.

– На этот раз допустил.

Она прищурилась и хотела ему возразить, но решила пока не вмешиваться. У молодого Торна и мистера Рэнкина свои счеты, и ей не стоит разжигать страсти.

– Ладно, – примирительно произнесла Глория, – допустим, что он ошибся. Но ведь у тебя не было никакого права нанимать людей, пока десять минут назад в конторе Смайли я не дала тебе на это разрешения.

Удобно развалившись на широком кожаном диване напротив зажженного камина, Райли неторопливо положил ногу на ногу и посмотрел на Глорию, не произнеся ни слова. В наступившей тишине было хорошо слышно, как Бидди медленно двигается на кухне.

Глория с трудом поборола раздражение.

– Там, в конторе, – она махнула рукой в сторону домика рабочих, – я была вынуждена признать, что у тебя есть право голоса в делах Лолесов. И ты сам видел лицо Сордоу, когда попросил его помочь устроить этих двух новичков. Остальные парни на ранчо будут воспринимать твои приказы с еще меньшим энтузиазмом, уж поверь мне. Думаю, нам еще повезет, если кто-нибудь из них останется работать на ферме.

– Они останутся.

Глория недоверчиво взглянула на Райли.

– Почему ты в этом так уверен?

– Потому что они привыкли к этому месту. Они жили и работали здесь годами. Они преданы семье Лолесов. Это ранчо – их дом. А ты теперь их семья.

Слова Райли проникли в самое сердце Глории, и она смягчилась. Гнев ее испарился. Но вместо злости она вдруг ощутила неимоверную тяжесть ответственности, которая отныне легла на ее плечи, и покорно опустила голову. Глория совсем не была уверена, что справится со своей новой ролью и сумеет сохранить ранчо Лолесов.

– Так много людей надеется на меня, Райли, – тихо проговорила она, глядя в пол. – А я зачастую и сама не знаю, что надо делать. Иногда я мечтаю о том, чтобы кто-нибудь пришел и снял с меня этот груз.

– Никто не справится с этим, кроме тебя самой, Глория, – тихо ответил Райли.

Она кивнула:

– Я знаю, и это меня пугает.

Внезапно она нахмурилась, как будто ей в голову пришла какая-то неожиданная мысль.

– А ты… тебе ведь это все не нужно. Тебя здесь ничто не держит, но ты остался. Почему?

Райли переменил позу и сидел теперь на самом краю дивана.

– У меня есть свои резоны, – ответил он коротко. Немного помолчав, Торн продолжил: – Ничего не бойся и не сомневайся в себе, Глория. Это самое страшное, что только может быть. Тогда-то люди и совершают самые большие ошибки. Просто принимай решения и действуй, пусть даже неправильно. Если окажется, что решение было неверным, спокойно извлеки из этого урок и иди дальше, вот и все. – Некоторое время Райли внимательно рассматривал плетеный ковер на полу, потом пригладил рукой непослушные волосы и снова взглянул на Глорию: – Ты должна научиться думать как мужчина.

Глория недоуменно заморгала.

– А я как думаю?

Лицо Райли смягчилось, озабоченное выражение сменилось мягкой улыбкой, жесткие линии подбородка и губ разгладились.

– Иногда ты так и делаешь. Ты хорошо справляешься с работой, Глория, хоть и не всегда отдаешь себе в этом отчет. Честно говоря, я удивлен, хотя мне не следовало бы удивляться. Просто для меня ты по-прежнему осталась все той же робкой маленькой девочкой со смешными косичками и в фартучке, надетом поверх платьица, с которой я играл в прятки. Я все время забываю, что ты теперь… взрослая женщина.

Глория до боли стиснула руки и произнесла слова, которые – она знала – ей не следовало говорить, но удержать их в себе она не смогла:

– Я не была уверена, что ты это заметил.

В темных глазах Райли вспыхнули искры. Его длинные ресницы дрогнули.

– Я заметил.