– Мне очень жаль, что мое возвращение домой оказалось таким, но я не мог стерпеть, когда Генри начал говорить все эти гадости.
Луиза покачала головой.
– Полно, мой мальчик. Только не думай, что Генри теперь оставит попытки взять над тобой верх. И я готова поклясться, что у Джона такой же острый язык, как и у брата. Будь у меня побольше ума, я бы уже давно женила вас всех на первых же попавшихся девчонках и избавилась от вас наконец.
Райли ухмыльнулся.
– В таком случае тебе пришлось бы одной вкалывать на ранчо.
Луиза фыркнула с явным удовольствием.
– Тут и без вас найдется кому поработать, парни. – Внезапно миссис Торн нахмурилась и бросила взгляд на Джастиса и Брауна, стоявших за спиной Райли. – А кто эти две бродячие собаки? Они увязались за тобой по пути домой?
Райли обернулся. Он совсем забыл о своих спутниках. Наемники стояли посреди двора. Грязные и оборванные, они выглядели весьма жалко. «Действительно, две бездомные собаки. Иначе и не скажешь, – подумал Райли. – Но может быть, то, что они здесь увидели, заставит их держаться скромнее? Особенно это касается Брауна, его манера выражаться мало чем отличается от грубости Генри».
– Это рабочие, которых я привел с собой с ранчо Лолесов, – объяснил Райли, представляя наемников. – Эйбел Джастис и Картер Браун. А это моя мама.
– Мэм. – Мужчины склонили головы, прикоснувшись к полям своих шляп в знак приветствия.
Луиза кивнула в ответ, окинув новых работников оценивающим взглядом.
– С ранчо Лолесов? Ну что ж, оставайтесь, раз уж вы здесь. Спать будете в сарае. Это лучшее, что мы можем вам предложить.
Наемники молча подхватили свои пожитки и направились к сараю, а Луиза повернулась к Райли:
– Это уж вам с отцом решать, что делать с лошадьми. Трудно будет прокормить еще двоих. Думаю, у тебя были серьезные причины притащить сюда этих людей. – Немного помолчав, Луиза смерила сына взглядом. – И к тому же вернуться самому.
– Да, – кивнул Райли. Заметив невдалеке фигуру старшего Торна, он махнул ему рукой. – Пойду к отцу, мне надо перекинуться с ним парой слов.
– Давай, – согласилась Луиза. – Ему нелегко пришлось тут без тебя. Имей в виду, отец ни слова не скажет и никогда не пожалуется, но он рассчитывает на тебя, сынок. Ты ведь знаешь, твои братья много работают и трудятся на славу, но им нужно все время указывать, что надо делать. Ты уже знаешь? Генри уходит от нас, женится на Дженни Сатфилд. Без него нам станет еще труднее. – Миссис Торн замолчала и искоса взглянула на сына, – Я просто хотела сказать… я рада, что ты наконец дома.
– Я знаю, мама, – улыбнулся Райли. – Там, у Глории, все так получилось, что мне лучше было вернуться сюда.
Луиза сокрушенно покачала головой.
– Я даже не знаю, что и сказать об этом, Райли. Я имею в виду тебя и Глорию.
Райли невесело усмехнулся, в его голосе звучала горечь.
– У нас с Глорией ничего не может быть. Слишком многое стоит между нами. Она – Лолес, и этим все сказано. А я всего лишь Торн, будь оно все проклято.
С этими словами он резко повернулся и направился к желобу для стока воды, где стояли Генри и старший Торн.
Луиза проводила сына взглядом. У доброй женщины сердце заныло от жалости: Райли едва переставлял ноги, как будто нес на своих плечах всю тяжесть этого мира и сгибался под непосильным бременем. Луиза Торн знала, как снять с сына этот груз. Приняв решение, она подняла глаза к небу и прошептала: «Прости меня, Катрин, но я должна нарушить данное тебе слово. Я скажу Райли правду. Есть только один способ помочь этим бедным детям, единственный шанс сделать их счастливыми. Если ты не хочешь, чтобы я раскрыла тайну, то, во имя Господа нашего, пошли мне какой-нибудь знак прямо сейчас».
Некоторое время Луиза стояла напротив своего низкого бревенчатого дома, почтительно ожидая, не случится ли чего-нибудь необычного. Но ничего не происходило. Выждав приличествующее случаю время, миссис Торн решила, что это можно считать знаком свыше. Катрин дала «добро», она согласна. Луиза задумалась и прижала ко рту ладонь. То, что она собиралась сообщить своему старшему сыну, было настолько необычно, что бедная женщина просто растерялась.
Райли узнал о приближении матери задолго до того, как увидел ее. По пути Луиза громко раздавала указания всем, кого встречала. Заслышав ее зычный голос, Райли не обернулся, продолжая вглядываться в низкие бурые холмы, простиравшиеся на сотни миль вокруг. Где-то там, в окружении тех же холмов, согреваемая теми же лучами солнца и обдуваемая теми же ветрами, живет Глория. Но его нет теперь рядом с ней.
Это чувство жгло его изнутри. Он тряхнул головой, чтобы сбросить проклятое наваждение. «Черт тебя побери, Глория, почему я не могу не думать о тебе?» Вцепившись в прутья ограды, Райли сердито взглянул на своих лошадей, запертых в загоне, как будто хотел выместить на них свою злость.
И в этот момент Луиза подошла к сыну и тронула за плечо. Райли обернулся, увидел взволнованное лицо матери, и его кольнуло внезапное чувство вины. Это из-за него исчезла ее приветливая улыбка, а в уголках глаз появились морщины. Крепко обняв мать, Райли почувствовал, как его сердце наполняют любовь и нежность. Она всегда была для него самой лучшей – сильной, любящей, верной. Одетая в старую куртку своего мужа поверх простого наряда из грубой домотканой материи, она казалась надежной как скала, как мирный клочок суши в море житейских невзгод. Райли улыбнулся матери и спросил:
– Как там Генри?
Луиза Торн поджала губы и покачала головой.
– Не знаю, что делать с этим парнем. Вот уж я от души попляшу на его свадьбе! И все потому, что рада-радешенька сбыть его с рук. Пусть теперь у этой девочки, Дженни, да благословит ее Господь, голова болит, раз она сказала ему «да».
Несмотря на то, что при упоминании о брате Райли снова испытал раздражение, а разбитые костяшки пальцев все еще саднили, он ухмыльнулся.
– Значит, как я понимаю, он в порядке?
– Ты здорово его отделал, но ничего, до свадьбы заживет. Твой отец послал его приглядеть за телятами. И этих двух твоих бродяг отправил вместе с ним, пускай отрабатывают свое содержание.
Райли кивнул:
– Правильно. Извини, что мне пришлось привезти с собой все это сюда, мам.
– И что же ты привез с собой, сынок? – спросила Луиза, нахмурив брови.
– Неприятности. Целую кучу. Я подумал, что лучше бы мне… – Райли замолчал, обводя глазами покрытую бурой травой степь и стараясь унять бешеное биение сердца. Он хотел сказать, что лучше бы ему забыть о Глории Лолес. Но днем и ночью у него перед глазами стояло ее лицо, он вдыхал ее запах, ощущал под своими руками ее нежное, податливое тело, чувствовал на губах вкус ее поцелуев… ее вкус. Луиза тронула Райли за рукав.
– Эй, сынок. Я хочу, чтобы ты меня выслушал. То, что я собираюсь тебе рассказать, возможно, изменит очень многое. А может, и нет, я не знаю. Но одно я знаю точно – я должна рассказать тебе все.
Райли нахмурился. Серьезный тон матери не предвещал ничего хорошего.
– Ладно, – кивнул он, – говори. Я слушаю.
Луиза ласково взглянула на сына и улыбнулась.
– Ты всегда готов меня выслушать, сынок.
Неизменно прямая и открытая, миссис Торн, к удивлению Райли, отвела глаза и, волнуясь, сжала кулаки.
Райли выпрямился, отвернулся от загона, где, понуро опустив головы, стояли лошади, и схватил мать за руку.
– В чем дело? Что случилось?
Луиза накрыла его руку ладонью и покачала головой.
– То, что случилось, сынок, произошло почти двадцать лет назад. – Райли снова облокотился на ограду и прищурился:
– Двадцать лет? Примерно в это время началась война за землю, когда Джей-Си Лолес захватил себе лучшие пастбища.
Луиза покачала головой.
– Нет. Это было позже. То, о чем я собираюсь тебе рассказать, произошло раньше. Я поклялась, что никому не скажу, но теперь просто не знаю, стоит ли мне держать слово, данное Катрин Лолес.
