— Мне жаль.

— Перед смертью, старик мечтал попасть в Совнгард, освободив свою душу. Вновь отомстив Серебряной руке вместе с Вилкасом, мы уничтожили их полностью, вернув все утраченные обломки Вутрад. По возвращению в Вайтран, мы так же отправили Кодлака в последний путь в Небесной кузнице. Закончив прощальную церемонию, мы отправились в Гробницу Исграмора, предварительно собрав секиру воедино. Когда я сжёг голову ведьмы, то ко мне явился дух Кодлака, который и назначил меня новым Предвестником. Эйла была со мной и может подтвердить. Так, я стал новым лидером Соратников и исполнил последнюю мечту Кодлака, отправив его душу в дом Шора.

— Трогательная история со радостным концом.

Дова кивнул, жуя кусочек отбивной.

— Ты не думал, что будешь делать дальше?

— После медового месяца то?

— Да.

— Вернусь на путь. Моё дело совершать подвиги, добрые дела и помогать нуждающимся.

— А что с хозяйством?

— Честно признаюсь, у меня крутятся мысли о том, чтобы повесить мечи на гвоздь и зажить спокойной семейной жизнью, иногда выбираясь на какие-либо задания, чтобы не заржаветь. И вот я мысленно метаюсь между этими мирами. С одной стороны: спокойствие, заботы по дому и семья. С другой: романтика дороги, приключения, подвиги, благодарные взгляды… Разрываюсь.

— Меня подобные мысли тоже тревожат. Нужно держать Гильдию на плаву, следить за ней, решать дела, но в тоже время у меня свадьба на носу, а там и медовый месяц. Неужто придётся взваливать всё на старые плечи Делвина?

— А, может, уступим дорогу молодым?

— Я тоже думал об этом. Но кому? Сапфир? Она бойкая девчонка, самостоятельная, но очень закрытая и не хочет подпускать к себе кого-либо. Випир? Этого болтуна я не очень-то вижу в кандидаты заместителя или, скажем, Главы.

— А что те новенькие, что шастают по Цистерне и Фляге?

— Не знаю. Сидят, как серые мышки, не проявляют никакого энтузиазма. Деньги приносят, и ладно.

— А Рун? Как считаешь?

— Паренёк хороший. Дела делает тихо и чётко. У меня к нему вопросов никогда не было. Думаю, он сможет принять на себя эту ответственность… Давай не будем обсуждать эту тему, особенно вдвоём. Слишком рано ещё для таких размышлений.

— Хорошо друг, как скажешь.

В воздухе повисла тёплая тишина. Звук бряцающей вилки и ножа о тарелку разбавлял её. Соловей задал вопрос:

— Волнуешься?

— Перед свадьбой то?

— Ну.

— Пока не так сильно, но клокочущее ощущение внутри не даёт расслабиться. Постоянное приятное напряжение и неспокойство. Не знаю, как описать словами. Ты вскоре меня сам поймёшь.

— О, это точно. — улыбнулся Бриньольф.

— Кстати, один из камней для короны Барензии я нашёл на вот той тумбочке. — Хьялти указал на неё, стоящую у кровати.

— Удивительно. Это какое-то чудо, что ты нашел все камни для этого парагона, а то наша удача могла бы повернуться к нам спиной.

— Да я буквально весь Скайрим облазил в поисках этих камней.

— И это было не напрасно, парень. Твоё появление в Гильдии в итоге привело её к расцвету. Мне нужны подобные люди, способные повести её за собой, когда мы: я, ты, Делвин, Векс – вся наша старая гвардия, мирно соскочим с дел. Но пока на горизонте никого, значит и мы остаёмся на своих местах.

— Ты прав, дружище. Как бы мы с тобой не хотели, нас связывают обстоятельства, от которых трудно отказаться. Вспомним ещё, что мы с тобой Соловьи, так вообще грустно становиться.

— Да-а… — протянул вор с тоской — Скверно, конечно, связываться с Ноктюрнал в подобной форме, чтобы ещё и после смерти служить ей.

— Думаю, что у нас есть шанс отвязать себя от этого обета, но придётся перенести его на других.

— Поговорим об этом позже, когда будем серьёзно рассматривать этот вопрос.

— Хорошо.

— … И как тебе отбивные?

— Вкусно, как и всегда. Я и говорю, что уже пробовал.

— Ты идёшь сегодня в храм Кинарет?

— Зачем?

— Сегодня же 30-е Вечерней звезды.

— А-а-а… — как гром среди ясного неба всплыло у него в голове — сегодня же проводы старой жизни. Совсем забыл из-за хлопот. А что, когда начало?

— Как обычно, в шестнадцать тридцать, я полагаю. В Рифтене, в храме Мары собирались в это время.

— Если честно, то не подумал бы, что закалённый вор-авантюрист – набожный человек.

— У меня есть свои причины.

— Понимаю… понимаю… — Хьялти, задумавшись, сдвинул брови, медленно почёсывая лоб, уставившись в пустоту — …А, время то сейчас сколько?

— Четыре.

— Тогда, может, пойдём потихоньку?

— Соглашусь.

Друзья встали из-за стола и вышли из покоев, сразу наткнувшись на подошедшую к ним Эйлу.

— Вы идёте? — спросила Охотнца.

— Да. — ответил Хьялти.

— Отлично, быстрее придём – ближе встанем.

— Верно. — подметил Бриньольф, прикрыв дверь.

И вся троица направилась по коридору в сторону лестницы.

На улице их встретил пушистый снегопад, который мягко орошал всю округу, ещё сильнее обеляя город своей прозрачной белой пеленой. Погода быстро начала меркнуть. В уличных жаровницах уже давно пылал рьяный огонь, пытающийся отогнать холод со всей своей силой, выхватывая из воздуха снежинки и нещадно испаряя их, освещая собой потемневшее время суток. Морозное дуновение лишь ласково обволакивало кожу.

— Зима идёт полным ходом. — улыбнулся Дова, выдохнув изо рта пар, отправив его в беззвёздную темень облаков.“nj

Миновав площадь с древом, компашка застала у дверей храма потихоньку копившейся народ. Каждый хотел зайти внутрь, чтобы не только согреться, но и помолиться, слыша мелодичный звон света и нежный шёпот ветра, слившись душой и разумом с Богами.

Еле прошмыгнув внутрь, они оказались в просторном, освещенным мягким прохладным светом, помещении, где по периметру на аркадных колоннах росла, обвивающая своим зеленым цветом, лоза. Каменных лежанок не было – их переставили к стенам, а больных переложили в отдельные палаты. Шуршащий шёпот набившихся здесь прихожан окутывал всё пространство. Все стояли лицом к алтарю Кинарет, у которого, вознеся руки, тихо молилась Даника Свет Весны. Случайные кашли разбивали скребущуюся тишину, вздрагивая звук. Нос улавливал запах благовоний вперемешку с воском свечей. Троица втиснулась между толпы и, найдя более-менее свободный закуток, расположилась в нём, погружаясь в свои мысли и молитву. Закрыв глаза, Хьялти глубоко вздохнул, очищая свой разум от сегодняшней суеты и, сконцентрировавшись, создал мысли в голове:

— * Этот год был… насыщен событиями разной степени важности. Судьба вела меня и мою спутницу тяжёлым путём добрых дел и подвигов, даруя не забываемые воспоминания. Мы спасали нуждающихся, убивали тех, кто заслужил эту участь, ночевали под сводом звёзд… смеялись до упаду… — от приятных воспоминаний Дова непроизвольно ухмыльнулся — Но всё же двести третий запомниться и мне и ей одним судьбоносным событием, которое подтолкнуло и слегка ускорило развитие отношений между мной и Сераной к своему логическому началу. Не взял бы я ту листовку, то не напоролся на тот треклятый меч и не побеседовал бы с Тсуном… Поражает воображение, что такая мелочь, как листовка с наградой, таит за собой ошеломляющие события.

Не представляю, как она выдержала… Я бы не смог. Случись с ней что, я бы лишился чуть ли не половины самого себя и вряд ли кто-нибудь смог восстановить мою громадную дыру в груди. После такого, я – был бы уже не я, а кто-то другой, кто-то ещё черствее, отдалёнее, мрачнее… Но она выдержала. Невероятная девушка… Боги, надеюсь на милость вашу, что вы убережёте её. Я и сам с неё глаз спускать не буду, а она с меня. Теперь уж точно… — Драконоборец потянул краешек рта — Сердце моё скачет внутри по полям ликования о предстоящей свадьбе. Даже не вериться, что всё складывается. Благодарю вас, за вашу благосклонность судьбам нашим и наших близких.

Но в глубине души я боюсь, что враги мои задумали нанести удар. Не хочу, чтобы она вновь страдала и горевала. За её сотни лет ей уже хватило этого яда, что и по сей день отравляет её душу, с которым я до сих пор сталкиваюсь и борюсь, восстанавливая в ней духовное равновесие и гармонию. Поэтому я прошу помощи у вас, у тебя Великий Талос, обереги меня и её. Мы многое прошли вместе, многое пережили, и мы заслужили покой и любовь. *