Внутри Йоррваскра царила полная тишина, хотя все Соратники находились в обеденном зале. Когда открылась дверь, народ сразу стал принюхиваться, чуя запах вампира, с которым явилась сюда Эйла. Все находящиеся там повернули свой взор в сторону главной двери и посмотрели на них с понимающими взглядами, не проронив ни слова. Охотница молча проводила вампира до лестницы и, спустившись, провела её по длинному коридору, остановившись у спальни Предвестника, где Эйла сказала:

— Вот твоя комната. Поживи тут. Сейчас я принесу тебе полотенце, тазик с горячей водой и новую, чистую и сухую одежду, пока твоя будет в стирке. Ну, я пошла, скоро вернусь. Если что понадобиться – только скажи.

Серана стояла у спальни еще минут пять, смотря в пустоту, в которой недавно растворилась Эйла за поворотом.

Оклемавшись, она зашла в комнату, легла на кровать лицом в подушку и, сильно обняв её обеими руками, заплакала. Вскоре, от усталости и внутреннего истощения, Серана уснула, если это можно назвать сном.

========== Часть 3. Второй шанс ==========

Комментарий к Часть 3. Второй шанс

Скоро будет проведена работа над ошибками вместе с гаммой.

*** (по центру) — действие происходит в тоже время, или параллельно с другой сюжетной веткой.

***

Тихо и безмятежно шёл лёгкий снег, невзначай покрывая молодую и зеленую траву. Небо было украшено миллиардами звёзд, а северное сияние, красиво переливаясь и играя различными красками, как бы делило небо на три части, каждая из которых имело свой цвет: оранжевый, синий и зелёный. В самом верху небесного купола виднелось, не то Солнце, не то другая звезда, вокруг которой облака выстроились в закольцованный, разноуровневый хоровод, не закрывая огромное светило. Где-то в дали за небольшим холмиком, виднелись очертания высокой и величественной постройки из камня. Сладкие и притягательные хоровые песнопения, восхваляющие былые подвиги различных героев, манили Довакина по вымощенной каменными плитами дороге, по обочинам которой разместились каменные статуи древних нордов, сопровождающие тех, кто здесь проходит.

— Совнгард… — вдохнув прохладный, но мягкий воздух, с облегчением произнёс Довакин.

Идя по уже знакомой дороге, окруженной высокими и молодыми горами по обе стороны, из-за холма начал появляться Зал доблести, стоящий на отдельной скале, окруженный огромной пропастью с водопадами, которые неслись в неосязаемую пустоту. Скала с домом Шора соединялась с остальной частью земли мостом, которым служил громадный китовый скелет. Небольшая полянка, расположившаяся у основания моста, сразу же напомнила Драконорождённому о битве с Алдуином, когда он оказался в Совнгарде впервые, то здесь, вместе с тремя героями-нордами: Феллдиром Старым, Хаконом Одноглазым и его сестрой Гормлейт Золотой Рукоятью, бились плечом к плечу против первенца Акатоша за дальнейшую судьбу Мира живых и мёртвых. Вход на мост по-прежнему охраняет исчезнувший Бог северян, сын и оруженосец Шора – Тсун, который всё так же оспаривает право на проход по мосту у любого приходящего к нему. Рост этого огромного воина составлял более двух метров, а за спиной красовалась гигантская двуручная секира. Его голый и мощный торс, сменялся огромной набедренной меховой броней, обшитой металлическими элементами и внушительной застежкой на ремне. Приближаясь к двухметровому великану с радостной ухмылкой на лице, Довакин уже предвкушал долгожданную встречу с Тсуном, зная, что ранее он уже доказал ему, что он достоин взойти на мост.

— А-а! — мягкий и звонкий голос огромного воина, радостно восклицая, разрезал сладкие, едва слышимые песнопения — Вновь мы встретили Героя драконьей крови, который, ведомый своей судьбой, одержал великую победу, над гнусным Пожирателем Мира, что питался душами достойно павших наших братьев и сестёр.

— Приветствую тебя, Тсун! — искренне улыбнувшись, поприветствовал его в ответ Дова — Скажи мне, друг, смогу ли я пройти по мосту, уже ранее доказав тебе свою доблесть и достоинство?

— Не тень ты, что обычно здесь проходят, но живая душа, что осмелилась вступить на земли мёртвых. Увы, но не сможешь ты вновь пройти по мосту, ибо час твой ещё не пробил.

— Разве я не погиб? — удивленно подняв брови, спросил Довакин.

— Ах нет, друг мой, силы твои ещё не иссякли до пустоты вечной. Сама Жизнь и Смерть ведут борьбу в тебе и только от тебя зависит, кто волен одержать победу.

— Но как мне помочь моему истерзанному телу, ведь мой дух и сознание здесь?

— Твой дух силён и могуч, Довакин, но вижу я в нём брешь – великая печаль, что ты сокрыл и запечатал в глубине своего сердца, ослабляет его.

— Однажды я был отвергнут женщиной, которую любил всем сердцем, и потерял всякую надежду после её отказа на моё признание. Она – мой верный спутник и напарник в моих путешествиях и подвигах по всему Скайриму. Я готов без промедления отдать свою жизнь взамен её, потому что слишком дорожу ей и,…до сих пор люблю её.

Нахмурил брови оруженосец и задал вопрос, подняв подбородок, как бы глядя с высока, посмотрев пронзительным взглядом на собеседника:

— Сколь же раз пытался ты сказать ей, что она тебе не безразлична?

— Единожды… — опуская виноватые глаза, ответил Довакин.

Грозный взгляд хранителя моста обрушился на Драконоборца и он молвил могучим голосом:

— Я – Тсун, исчезнувший Бог северян, оруженосец и сын самого Шора, покровитель преодоления несчастий…благословляю тебя – Победителя великого зла и дарую еще один шанс заслужить свое счастье, зажигая надежду в тебе!

В ту же секунду в груди Довакина дико застучало сердце, по всему телу пробежали приятные мурашки и появилось забытое ощущение лёгкости и притяжения к возлюбленной. Драконоборец, подняв голову с благодарными глазами и посмотрев в уже радующиеся глаза Тсуна, сказал ему:

— Благодарю тебя…Я чувствую телом и духом, что нам пришла пора расстаться.

— Да, пришла. — спокойным тоном ответил оруженосец — Но мы ждём тебя, Героя драконьей крови, здесь, в доме Шора, когда наконец окончишь ты свершать подвиги свои и, вновь перейдя этот мост, присоединишься к вечному пиру! — ободряюще прозвучало от великана и он, кивнув на прощанье, применил Ту’ум Возвращение в Нирн — Нах Дааль Вус! — задрожало небо и земля, сотряслись горы, пошатнулся величественный мост и отправил он Довакина в Мир живых во второй и в последний раз.

***

— Сколько дней ты сидишь рядом с ним? — спросила Даника.

— Не знаю…я потеряла счёт…все как один…Какое сегодня число? — ответила опустошённым голосом Серана, сжимая ладонь Довакина своими обеими руками.

— Уже Миддас 10-ое.

— Как Миддас может быть 10-е, ведь 10-ое это Морндас… — отрешённо и не вникая, поправила она жрицу.

— Серана, ты знаешь, какой месяц идёт?

— Нет…

— Месяц Вечерней звезды[1]. — Даника вздохнула — Иди отдохни, а я пока начну готовится к лечебному ритуалу.

Спустя минуту, Дочь Холодной Гавани ответила совершенно безэмоционально:

— Хорошо…

Она разжала свои ладони, медленно встала, посмотрела прощальным и истощенным взглядом на бессознательного лежавшего любимого и, чуть отойдя от лежанки, отчётливо услышала громкий и частый стук сердца. В храме была только Даника, она сама и Довакин. Недоумевая, Серана обернулась на жрицу, но поняв, что это слышится не от неё, опешила – весь месяц она ощущала еле живое постукивающее сердце практически умирающего друга, как вдруг, его сердце начало биться в дикой истерии, что, естественно, не было нормой для находящегося в коме человека. Серана быстро подскочила к лежанке, схватила за руку Довакина, и на удивленный взгляд Даники, почти с криком, полная радости и надежды, спросила:

— Слышишь?! Его сердце бьется в истерии!