========== Часть 1. Вспоминая прошлое ==========
Комментарий к Часть 1. Вспоминая прошлое
Скоро будет проведена работа над ошибками вместе с гаммой.
” ” — цитируемая прямая речь, текст, ироничный или образный смысл, название.
— мысли персонажа.
** ** (по центру) — спустя какое-то неопределённое время.
Поздний вечер, Сандас, 9-е Заката Солнца, 4Э 203[1]. Всё было как обычно: после выполненных заданий на востоке Скайрима и перехода от самого заснеженного города Виндхельма до торгового сердца – Вайтрана, необходимо было отдохнуть. У Довакина был удачно приобретён уютный дом Тёплых Ветров в торговом городе, что служил неким перевалочным пунктом, где наши герои могли перевести дух и набраться сил перед новыми приключениями.
Всю дорогу Серана проехала молча, думая и размышляя о давнем разговоре, в котором Драконорождённый признался ей в своих чувствах, когда-то переполнявших его через край. Девушка тогда отвергла его душещипательное предложение, приведя аргументы: что это не для неё, что это не про нас с тобой, что она не может себе даже представить, как войдет в один из храмов за благословением от Богини любви и сострадания – Мары, и что вообще с её ужасным прошлым она не сможет сделать этого. Этот чувственный и очень болезненный для них обоих диалог произошел почти два года назад, когда они вместе пытались остановить её отца – могущественного вампира, который сошёл с ума, пытаясь исполнить ужасное пророчество о вечном затмении Солнца, чтобы власть вампиров стала главенствующей во всём Нирне.
Для Сераны крепкие и дружеские отношения между ней и Довакином, построенные на взаимодоверии и взаимопонимании, начинали перетекать в мягкий интерес и любопытство к своему напарнику, и, что самое главное, в нечто большее, чем дружба, в нечто ей не знакомое. Как бы она не страшилась этого нового, как бы не дистанцировалась, всё же это навязчивое ощущение стало чаще посещать её в последние полгода.
Он не рассказывал о себе практически ничего, а что и говорил ранее, то было слишком обобщающе и расплывчато, ибо он не любил делиться своим прошлым с кем-либо, потому что, видимо, он пережил многое и всякое, и все эти потрясения, которые произошли с ним в далёком прошлом, превратились в замкнутость в себе. Поэтому ей приходилось собирать крупицы информации у тех, кто был с ним знаком, но и они порой знали не больше, чем она, а бывало, что и меньше. В то время, Дова знал о ней практически всё: начиная с детства, заканчивая нынешними днями. Все её десятилетия, а скорее даже целые столетия одиночества и внутренних терзаний, медленно и тягостно убивали девушку изнутри и держать это в себе на протяжении такого длительного времени, стало для Сераны непосильной ношей, которую она смогла частично, а возможно и полностью, скинуть со своих хрупких плеч, благодаря появлению Довакина, что и стало для неё неким спасением и появлением спокойствия и умиротворения в её жизни. Видимо, тогда он и влюбился в вампира по уши, всем своим скупым на чувства сердцем, когда она, борясь со своими страхами, постепенно открывалась и начинала всё больше ему доверять.
Дома, сидя в кресле у огня, Дова вспоминал дела, выпавшие им на последние деньки:
— Так, с Бриньольфом мы то дельце провернули, так что проблем быть не должно, вдобавок помог бедолагам из Айварстеда, конечно пришлось делать из-за этого большой крюк, но всё же. А еще… — дальше он начал перечислять выполненные поручения неразборчивым бормотанием, которое было понятно только ему одному.
Серана, сидя в углу у буфета за столиком, пялилась на серебристое блюдце, лежавшее на столе, и рассматривала его со всех сторон, вспоминая, что серебро и вампиры не очень-то сочетаются. Этот факт заставил её ненароком улыбнуться уголком рта, но она быстро пресекла это, случайно вспомнив о том, о чем она размышляла всю дорогу и тут же поникла головой вниз, опираясь на левую руку и изредка оборачиваясь на него, рассматривая его длинные и черные волосы до плеч. После, её взгляд начал потихоньку опускаться, разглядывая его целиком: Драконорождённый, погруженный в мысли, сидел в кресле и смотрел в огонь. Вдруг, вампира резко выдернули из задумчивости:
— Серана, всё в порядке? — тихонько и слегка обеспокоенно спросила Лидия – хускарл Довы, чтобы не привлечь внимание сидящего поодаль своего тана.
— Да, просто…немного задумалась. — отрешённо прозвучало от неё.
— У тебя такой вид, будто что-то произошло.
— Всё в порядке. — вампир ответила так, чтобы Лидия оставила её с мыслями наедине.
— Всё же я хотела узнать у тебя, что такого случилось между вами, а то вы какие-то оба…совсем не свои.
Серане стала уже неприятна настойчивость Лидии, потому что хускарл была не так близка с ней, чтобы считать её своей подругой, с которой можно поделится невзгодами.
— Можно, я побуду одна? — настойчиво попросила Серана.
— Ладно, хорошо. — с немного обидчивым тоном произнесла Лидия и, вследствие, удалилась к себе в комнату на верхнем этаже.
В доме царила тишина, и только звук потрескивающего костра разбавлял эту гнетущую атмосферу между напарниками.
— С каждым днём, неделей и месяцем, я приближаюсь к нему всё ближе и ближе, хоть он и не догадывается об этом…Как бы я не старалась этому противостоять, эта непреодолимая сила всё больше притягивает меня к нему… — подумала девушка и, глубоко вздохнув с тяжестью в её небьющемся сердце, окончательно зафиксировала свой взгляд на его лице, которое было видно на одну треть, и которое до сих пор вдумчиво смотрело на огонь — Прошло почти два года с тех пор, когда он впервые нашел меня, замкнутую в склепе с Древним свитком, куда меня благополучно спрятала моя же мать, от моего безумного отца, и до сих пор он ни разу не заговорил о наших отношениях после того, как я ему ответила резким отказом. Видимо, приняв это слишком близко к сердцу, он потушил ту самую искру чистой и наивной любви, которая зажглась и тлилась в его сердце до того самого разговора. Ах, — глубоко вздохнула она еще раз — может, я была слишком отчужденной от него и от мира в целом, когда мы начали говорить про это? Может, это было слишком рано обсуждать и я, явно недоумевая от его попытки открыть себя, резко закрыла эту тему?…Вот же дура… — бушевали мысли в её голове.
Довакин почувствовал взгляд Сераны на себе и перестал витать в облаках:
— Странно, что с ней происходит? Всю дорогу она молчала, отвечая только какими-то обрывистыми фразами, а теперь так смотрит на меня… — подумал Довакин. Он, медленными рывками головы стал поворачиваться, идя взглядом по стене навстречу её взгляду.
Серана, видя макродвижения своего объекта разглядывания, заранее распознала, что он хочет сделать, и, не дожидаясь этого неловкого зрительного контакта, быстро отвернула голову обратно на блюдце.
— Может, я что-то сказал не то или сделал что-то не так? Ведь она очень тонко-чувствительная девушка с очень непростыми внутренними комплексами. — продолжал гадать Драконорождённый — За эти два года мы так крепко сдружились, столько пережили, много где побывали, но всё же неизгладимые душевные шрамы гнетут её до сих пор. Даже вся моя поддержка не сможет вылечить приобретенные ей духовные недуги в прошлом. Да, конечно, это уже не так сильно прослеживается, как в первое время нашего знакомства, но в глубине её души это еще хранится. Завтра поговорю с ней, а сейчас нужно немного поспать, а то валюсь с ног. — решился он мысленно и, вздохнув, произнёс вслух — Ладно, пойду я отдыхать, а то время уже к полуночи близится.
— Спокойной ночи. — тихим голосом сказала Серана, повернув голову в его направление, и, посмотрев на него своими, тлеющим красным угольком, глазами, скрывающие ту грусть, в которой она находится не один день и не одну неделю, взглядом проводила Дову до второго этажа.
