– Я принесла, отнести на кухню?
– А куда еще, в спальню? Конечно на кухню! Да давай быстрее, будем обратно перетаскивать вино вместе, к Мезеи потом вернешься, – раздражительно проговорила мать.
– Да, конечно, – кратко ответила я и быстро отнесла варенье.
Вернувшись, я начала таскать вино. Хотя я и была занята физически, но мысли были заняты другим. Как бы приступить к разговору? Не заподозрит ли она ничего странного? А что странного? У всех свои проблемы бывают. Может так и сказать: попросила Мезея. Все равно меня не будет тут, и я ничего не получу. А если не получится, и я останусь? Будет невообразимое наказание, а хотя там уже наверно и свадьба будет. Так что, хоть какой-то плюс от нее или мне это просто кажется. Давай, Хасе, меньше мыслей – больше дела. Вечер все близится, а ты так ничего и не сделала. Если побоюсь сейчас – ничего не получу, надо действовать. И я решилась:
– А знаешь, что меня попросила сделать Мезея? – выпалила я.
– Откуда мне знать? – ее глаза загорелись огоньком, – говори уже!
– Она просила не говорить никому, не знаю почему, но я не смогу найти это, и мне нужна будет твоя помощь, потому что ты знаешь и не скажешь ей, не скажешь же ей? – тянула я. Да, столько лет живем бок о бок, что так легко знать слабые места человека. И при случае пользоваться ими. Правда, случаев таких было по пальцам пересчитать.
– Не скажу, что ты тянешь, что надо? – уже с ярым любопытством пытала меня.
– Мезеи нужно крепкое снотворное, чтобы подействовало быстро и эффект был сильным. Не могу подумать для чего ей это, но говорила она с такой секретностью, что никто не должен знать, даже ты! – что я только что сказала? Ну это так глупо! Откуда Мезет знать, что у нас действительно есть снотворное? Вот откуда? И почему какая-то девчонка может владеть таким секретом? И почему секрет? Пропади пропадом! Гениальность актрисы сломалась. Почему всегда так, Хасе?
– Это очень не похоже на нее… Может что-то случилось? Очень странно… Раз попросила – значит необходимо. Есть у меня такое средство, дам тебе пузырек, скажи, чтобы разбавила с водой. Смотри, дам тебе при условии, что выудишь у нее все. Не выудишь – скажу, что ты мне все рассказала, – с некой веселостью проговорила она и пошла за пузырьком. Без вопросов о том откуда она знает про это снотворное, почему я, а не близкая подруга. Неужели я и вправду сказала с такой беззаботностью, что она легко поверила? А возможно они уже говорили про снотворное ранее. Да что ты вообще интересуешься? Получила что надо и беги дальше. Вечно я интересуюсь.
Тем временем дело шло к закату, через час или два солнце уже начнет заходить и настанет время для выполнения моего плана. Еще немного и узнаю, что ждет меня в будущем: перемены или пожизненное заключение здесь. Страшно ли мне? Безусловно. Сегодня я сделала столько непривычных мне вещей, что я не могу поверить. Неужели это та Хасе, которая все время молчала и подчинялась? Нет, эта Хасе умерла. Пришло время для настоящей меня.
Пока мать искала свой волшебный пузырек, я собирала вещи. Наверняка, в Англии очень холодно, надо взять шерстяную шаль, пару накидок и обувь. Да, набралось много вещей… Сейчас еще мать спросит и тогда уже все. Ну конечно, так и произошло:
– Куда ты столько набираешь? Переезжать собралась? – после этих слов мое сердце екнуло, но я не подала и виду, – скоро к мужу так будешь собираться.
– Мезея сказала, чтобы я взяла теплые вещи, мы будем делать какую-то работу ночью у нее дома или в подвале, не помню.
– Ну и странная она, проследи за ней, как бы помешательство не началось, что-то беспокоюсь я о ней, нашла! – она передала мне снотворное.
– Сколько оно действует, Мезея сказала, чтобы сильное было…
– На часа 4 может уложить спать пара капель, я же даю тебе пузырек, если выльет больше – можно проспать и весь день. Еще раз повторяю, проследи за ней! Еще смертей нам не хватало, точно помешательство у нее, – проговорила она последние предложения как будто для себя, – все, иди давай, селекционеры будут скоро, к дому даже не приближайся, увижу – выпорю! Свое любопытство прояви у Мезеи, – предупредила меня. Я с легкой душой помчалась к ново жизни. Или мне опять так кажется?
– Я все поняла, не приближусь, – вслед проговорила я и убежала в дом Мезеи.
Когда шла по дороге, солнце начало медленно спускаться, времени оставалось все меньше, надо скорее дать это снотворное. Так, еще раз пробегусь по плану: дать снотворное, после захода солнца, может быть раньше, бежать прямиком к судну и пока все. Получится или нет? Я верю в себя, пока есть вера – я живу.
Мезея выделила мне небольшую комнату на первом этаже, я раскладывала вещи. Как же мне дать ей это снотворное? Надо придумать что-то такое, для чего понадобятся силы, вот тогда она устанет и захочет выпить стакан воды. Но она не захочет уставать, ведь есть же я, да и на чердак полезу только я, там такая лестница! Случай подвернется, просто надо начать действовать. Я вышла из комнаты, и мы прямиком направились на чердак. Как я и ожидала: Мезея захватила стул – она и не собиралась лезть наверх и убираться. Я начала подниматься по лестнице, два раза чуть ну упала, какой наклон у этой лестницы? Когда я взобралась окончательно, то поняла: тут не убирались десятилетиями! Столько пыли, каких-то тряпок, даже древесные сучья! А время все тикало, солнце заходило все ниже и ниже, а я начинала волноваться все больше и больше. Я понимала, что отсюда не выйду никогда, а если сбегу, то спохватятся и судно не успеет отплыть. Надо думать. Волнение перекрывало все мои мысли. Некий мандраж я чувствовала в своих руках, но продолжала убираться. И ко мне пришла мысль в тот самый болезненный момент, когда я выгребала сучья. Ветка сильно порезала мне ногу, кровь выступила на кожу и было неприятное чувство жжения в ноге. Вот тут-то моя голова и заработала: а если сказать, что сильно порезалась и срочно нужен какой-то обеззараживающий раствор? Тогда Мезея точно принесет мне что-нибудь и даже залезет сюда, ведь у меня дикая боль. Позже поможет спуститься мне, и моя боль резко утихнет, но у меня пересохнет в горле и я дико захочу воды, что доползу до кухни, пока она будет спускаться кряхтя и проклиная все на свете. Она устанет, ей тоже захочется пить и тогда – в знак своей вины и благодарности – я принесу ей стакан, наполненный холодной водой с волшебными каплями. Она не успеет ничего понять, как я буду далеко-далеко отсюда и буду махать рукой страданиям. Прекрасно, Хасе, очень хорошо! Лишь бы все получилось.
Я начала действовать, и получилось все в точности, как я описала ранее. Вот только ругани Мезеи было намного больше, а проклятий в мой адрес и того больше. Да и ее спуск занял в разы больше запланированного мною времени, что мне казалось прошлая целая вечность и солнце почти село. Она выпила стакан воды и потребовала еще несмотря на то, что я «сильно порезалась и была адская боль». Для достоверности я капнула еще пару каплей:
– Мезея, мне так неудобно перед вами! Давайте я приду к вам завтра и все уберу? У меня так сильно болит нога… Я вам обещаю, все уберу и пылинки не останется! – наврала я ей. Когда в последний раз я так откровенно врала кому-либо?
– Конечно уберешь! Неуклюжая ты девчонка! Заставила меня лезть туда, куда я не залезала годами! – прокричала она с недовольным лицом, – что-то мне совсем поплохело… Ну-ка, проведи-ка меня до комнаты, смотри, не убей! – прошептала она слабым голосом. Действуют.
Кажется, у меня получилось! Снотворное работает! Я проводила ее в комнату и уложила. Как только она легла на кровать, то сразу же захрапела. Я решила закрыть у нее все занавески и спрятать всю обувь на чердак. А вдруг она проснется и пойдет меня искать, а меня не будет? Все поймет и побежит к родителям, а тут ни одной пары обуви. Босиком не побежит – не захочет опозориться, обыщет весь дом и в крайнем случае соорудит себе что-то наподобие обуви, но будет поздно. Такая продуманность, Хасе! Сегодня ты просто великолепна.
