– Я не перестану с ней общаться, даже если она начнет брать деньги за свои услуги, – складываю я руки на груди. Вот нравятся мне такие люди. Сами далеко не святые, но очень любят пообсуждать других. В своем глазу и бревна не видно.

– Вот так? Дружба детства значит, – чуть усмехается он и вдруг наклоняется вплотную ко мне, приходится к двери прижаться. – А ты в курсе, что она о тебе говорит?

Хмурюсь, не понимаю, зачем ему мне о таком врать. Да и что такого Женя может обо мне сказать? Что я приехала из сибирского городка? Что мой отец рабочий завода? Что меня хочет в жены Распутин. Так, о последнем она точно не знает.

– В курсе, – не стала я тешить его желание похвалиться сплетней. – А ты, прежде чем что-то кому-то рассказывать, убедись, что ему это интересно.

Поворачиваюсь к двери и чувствую на локте чужое касание пальцев. Поворачиваю голову.

– Ну что еще?

– Ты мне нравишься, – говорит он, лихо целует в щеку и уходит, как ни в чем не бывало.

Ну что за странный тип? Ему отповедь читаешь, а он в симпатии признается.

Захожу в комнату и погружаюсь в тишину. Моя соседка не воспринимает никакой музыки. У нее настолько острый слух, что мне пришлось отвыкнуть даже от наушников.

Поэтому я захожу сюда только спать. Без посторонних звуков мысли плотным туманом накрывают сознание и заставляют прокручивать моменты с магнатом на репите. Это утомляет. Хочется не думать о нем. Хочется и Андрея забыть. Только вот одно завязано на другом, так что голова начинает нещадно болеть. А вопросы крутятся бесконечным вихрем.

Кто же убил Андрея? Родители сказали, что следствие в итоге прикрыли. И почему, чем больше я думаю о долге магнату, тем больше понимаю, что без него в городе не могло совершиться ни одно преступление.

Интересно, а что там Женя про меня рассказывает? А главное – зачем?

Осознавая, что вопросы о смерти бывшего возлюбленного так и останутся без ответа, я решаю сходить к подруге. Если она еще подруга. Так голова хотя бы на половину разгрузится от той тяжести, что вызывает мигрень.

Когда подхожу к комнате Жени, то останавливаюсь за углом, потому что слышу Виталика и, собственно, саму подругу:

– Неужели не зайдешь напоследок? – тянет гласные Женя и становится неприятно. Особенно после того, как слышу слова парня.

– Зачем мне поношенная вещь, когда уже почти поимел новую.

– Это ты про Нинку? – смеется Женя. – Она брату не дала. За полтора года. Над ним весь город смеялся. Ты-то чем лучше?

– Твоя Нинка уже в моих руках, мне остался последний шажок и окажусь в ее белых трусиках.

Глава 18.

Дожидаюсь, когда этот самоуверенный придурок уйдет. Тут же иду и стучусь в дверь Жени. Она открывает, смотрит по сторонам. Потом, чуть нахмурив идеально отрисованные брови, поворачивается ко мне.

– Все слышала?

– Все, что нужно, – протискиваюсь мимо нее и чувствую стойкий запах чего-то неприятно сладкого. Открываю единственное пластиковое окно во всей общаге, чтобы хоть воздуха впустить в этот срач. – Жень, вот объясни мне, я что, выгляжу так, что все считают, что за меня могут решать? Мое мнение хоть кого-то интересует?

– Ты же выглядишь, как девственница. Вся такая невинная, что иногда тошно, – пожимает она плечами и плюхается рядом, затягивается сигаретой. Отравляет посвежевший воздух никотином. Мне сразу вспоминается Борис Александрович. Только у него никотин другой. Более приятный, мягкий. Или меня уже кроет? Не мог же он мне понравиться? Я видела-то его всего три раза. Или мог? Не-ет. Бред.

Подскакиваю. Схожу с ума. Надо с этим заканчивать. Но как скрыться от того, кто может за пару часов перелететь через всю страну и даже уложить меня в больницу. Проконтролировать, сколько я ем и какое у меня давление.

Это полный неадекват.

– Ты чего ноешь-то? Классно же, когда тебя мужики хотят, – врывается в мысли хриплый голос, и я смотрю на Женю. Ей классно. Не мне.

– Мне это не нужно. Мне не нравится вот это все, – обвожу рукой комнату, имея ввиду страсть и, собственно… Секс. Сестра в свое время любила рассказать всякого. И меня откровенно тошнит от ее загулов. Боюсь представить, чем она занимается в Европе. Она уехала, а я сошлась с блядоватой Женей. Скучаю по сестре?

Я просто хочу учиться и хоть немного оправдать ожидания родителей. Вернее – это раньше. А сейчас получается, что оправдать траты магната?

– Ну если ты будешь воротить нос, мужиков это будет привлекать сильнее. Ты же помнишь, что Пушкин писал?

Чем меньше женщину мы любим…

– А что тогда делать?

– Заимей себе такого же как Андрей, – предлагает она, а мне ничего не остается, только как хлопать глазами. Серьезно? – Просто динамь его как можно дольше.

– А где же мне такого взять? – поднимаю я брови. Такое ощущение, что у меня на лбу написано: готова к сексу.

А я не готова.

– Ну а Ремезов чем плох? И не надо такое лицо делать. Пусть думает, что ты ему дашь. А ты его опрокидывай. Дразни.

– У тебя такое выражение, словно ты ему отомстить хочешь.

– Не без этого. Нет ничего хуже неутоленного желания. Он променял меня на призрачную мечту о тебе. И я рада, что ты не собираешься ее исполнять.

После разговора с Женей я вернулась в свою комнату, быстро просмотрела, все ли я сделала на завтра, и наконец решила поразмышлять. Обо всем. И, конечно, первое место заняли желания мужчин. Разные, но не имеющие ничего общего с моими.

А потом на ум пришла идея Жени. Дикая. Неправильная. Но порой, чтобы что-то получить, нужно чем-то пожертвовать.

Я начала думать, а кто из жаждущих контролировать мою жизнь мужчин безопаснее. Ясно же, что, когда я одна, магнат будет уверен, что готовлю себя ему на съедение.

Никак иначе я наш брак не представляю.

Он же задавит меня, если ляжет сверху. Да и просто. Задавит. Не даст дышать. Развиваться. Жить так, как мне нравится. Подстроит под себя. О чем мне с ним говорить? Как вообще вести себя в его присутствии. Раболепствовать? Стоять на коленях. Вилять хвостом, как Моська из сна?

А Виталик.

Он, конечно, козел. Бесспорно. Но у него нет на меня рычагов давления. Его, если что, легко послать. Только надо убедиться, что он не связан с сомнительными компаниями и не пользуется наркотиками. На всякий случай.

Что и делаю. Все выясняю. Очень аккуратно, а потом на следующий же день решительно подхожу к нему. Прошу прервать мужской, на грани гогота, разговор. И уделить мне время. Приятно, что он не стал сопротивляться.

Пошел со мной в кафе и внимательно смотрел, пока я набиралась смелости, помешивая сахар в кофе. И справлялась со стыдом. Ведь, по сути, я собираюсь его использовать.

– Нина…

– Я все слышала, вчера, – сразу начинаю говорить. – Ты собрался уложить меня в постель. Для этого даже расстался с Женей. Меня при этом спросить забыл.

Глава 19.

Сказать, что я его удивила, ничего не сказать. Выражение его лица было дико комичным. Отвисшая челюсть. Очень похоже на рожицу, что улыбалась посетителям с красной стены. Очень яркое кафе, мне не нравится. Но… Здесь просто нереально вкусный кофе. Сочный, не слишком сладкий, очень горячий. Ради него можно потерпеть рябь в глазах.

– Так, допустим, – расслабляется он, когда видит, что истерики насчет поруганной чести и достоинства не будет. И в суд на него никто подавать не собирается. Откидывается на стуле и тоже делает глоток кофе. Морщится. – Хотя, наши потрахушки с твоей подружкой сложно назвать отношениями.

– Это меня не касается.

– А зачем тогда мы здесь? Почему ты не рыдаешь в подушку?

Отрыдала, когда Андрей предал меня. Отрыдала, когда рыцарь в стальных доспехах оказался форменным бандитом.

– Хочу тебя спросить, насколько серьезны твои намерения? И я сейчас не о браке.

– Если под намерениями ты подразумеваешь секс, то я очень серьезно.

– А как насчет попробовать те самые отношения?

Он смеется, но увидев, что я серьезно, откашливается.