– И ты туда же!

– А что?

– Раньше я думала, что в этом несчастном городишке все помешаны на кошках, а сегодня случайно побывала в параллельном мире, где поклоняются гумусу, борются с фитофторой и мучнистой росой. И знаешь, я испытала настоящее потрясение. Даже не подозревала, сколько всяких разных гадов ползает по растениям, чтобы их сожрать…

– И с кем окунулась в настоящую реальность наша принцесса?

Фанни кивнула на входную дверь.

– Сады и огороды – стихия Гордона.

– А сразу и не скажешь. – Мир помрачнел. – Я бы не назвал его доброжелательным. Как ты думаешь, он согласится дать мне консультацию?

– Сейчас спрошу, – пообещала Фанни, ушла и вскоре вернулась вместе с водителем.

– Ну, что, парень? Ты звал меня, и я пришёл, – с каменным лицом сказал тот. – Держи руки на виду и предупреждай о своих действиях. Я не хочу, чтоб ты сунул мне в лицо что-нибудь неожиданное.

Мир залился краской.

– Например?

– Например, не вздумай мне навяливать сушёные жабьи лапы. Или заговорённый помёт летучих мышей, собранный в безлунную ночь на кладбище… или что там у вас в ходу.

– Господин Ломонос, я никогда…

– К делу, приятель.

– Что ж… сейчас я кое-что достану…

На прилавок легла деревянная коробка с закруглёнными углами и необычной волнистой крышкой. Лучи света, попадавшие в лавку через вытянутые узкие окна под потолком, сразу нашли её, и потемневшее золотистое дерево отозвалось мягким сиянием.

– Бов, – вырвалось у Гордона, едва он взглянул на вещь.

– Да, похоже на дарильную коробку, – согласилась Фанни. – Очень красивая. Видите, как отполировалась? Прошла через множество рук. Думаю, ей лет пятьсот.

Мир неподвижно стоял рядом, давая им возможность разглядеть бов, источавший, как все скоро почувствовали, приятный запах орехового масла.

Гордон сел на табурет и положил шляпу на прилавок.

– Ты в него уже заглядывал?

– Конечно, господин Ломонос. Я должен знать свой товар и…

– Мне не нужны подробности.

– Извините. Сейчас я подниму крышку.

Тихо щелкнув, бов открылся, и их коснулось лёгкое благоухание сухоцветов. Гордон склонился над ним. В двенадцати отделениях лежали изящно собранные букетики, перевязанные атласными ленточками, и сплетённые из травинок венки.

– Что ты хотел услышать?

– Здесь есть что-то ценное? Грубо говоря, дорогостоящее?

– Это тягун-трава… полынь… ромашка… – Гордон расслабился, голос у него потеплел. На минуту он забыл обо всём, недовольство вытеснила радость от созерцания и узнавания цветов и трав. – Ржаная лоскутница, уйдиболь… Ну, надо же! Чернушка! Для чего она здесь?

– Вот эта? – Фанни потянулась, чтобы потрогать горстку мелких чёрных шариков, но Гордон успел схватить её за запястье.       – Осторожно, госпожа Монца! Дрянные ягоды, пачкаются. От этой грязи ввек не отмоешься.

– Но это же прекрасный повод не ходить в школу, – задумчиво произнесла Фанни. – Особенно если измазать лицо.

– Отодвиньтесь-ка подальше, – насторожился Гордон.

Фанни фыркнула.

– Я просто пошутила! Что мне делать дома?

– Зелёнка… Мяун… М-м-м, сон-трава, а я подумал… Тихушка болотная? Да! И осталось… ага… ага… – Гордон выпрямился. – Заготовлено с умом, экземпляры взяты в нужную пору созревания. На этом плюсы кончились. За чернушкой кому-то пришлось полазать по лесам да подлескам, но, если захотеть, её можно найти, я сам в прошлом году видел кустик чернушки в лесу Ный. Но все остальные травы самые распространённые. И ассортимент странный. Для лечебного бова его подбирают с учётом болезни: роженицам, при упадке сил, от простуды, ну, и так далее. А тут взяли и накидали всё, что под руку попалось. В общем, парень, в твоём подарочном наборе ничего стоящего нет.

– Понятно… – Мир выглядел озадаченным. – Большое спасибо, господин Ломонос… Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь…

Прихватив шляпу, Гордон уже направлялся к выходу.

– Вы идёте, госпожа Фанни?

– Задержусь на пару слов.

Неодобрительно покачав головой, водитель вышел. Мир проводил его сердитым взглядом.

– Полон достоинства, а мы тут, значит, в дерьмо зарылись.

– Не заводись, ладно? Он же не знает, что на самом деле ты нормальный. И не торгуешь жабьими конечностями. – Фанни еле сдержала улыбку.

– Ну… это вообще! – Мир рассвирепел. – Жабы какие-то… С чего он взял? Я специализируюсь на антиквариате! Вывески читать надо!

– Не обращай внимания. Но, знаешь, я по глазам вижу, когда нормальный человек темнит. – Фанни потянулась и схватила с прилавка бов. – Что тут у нас? – Захлопнув крышку, она вертела коробкой так и сяк.

– Не тряси, Фанни! Пожалуйста! А то всё превратится в пыль, – взмолился Мир.

– Буду, пока не скажешь, зачем звал Гордона!

– Ну, хорошо, хорошо! Только перестань… – Мир сделался мрачнее тучи. – Когда этот бов у меня появился, – один человек попросил продать – в тот же день нашёлся покупатель, прислал записку. Вещь красивая, старинная, я решил не торопиться с продажей, подержать её у себя. А покупатель сразу поднял цену. И поднимает каждый день.

– А кто хочет купить?

– Не могу сказать, извини… Но деньги для меня просто бешеные. Вроде радоваться надо,

что сами в руки идут, а мне страшно…

– Ты не понимаешь, за что их дают.

– Именно!

– Простая задачка.

– Ты… серьёзно?

– Жил бы в Спящей крепости, знал бы, – с упрёком сказала Фанни. – У нас под бовы отведена целая комната, я ещё в детстве с ними наигралась. У тебя покупают то, что спрятано в секретном ящике.

Мир посмотрел на Фанни с восхищением.

– Что бы я без тебя делал?

Фанни оглаживала дарильную коробку со всех сторон, каждый её изгиб, ловко ощупывала самые крошечные углубления.

– Где-то должна быть кнопка. Главное, не давить сильно, чтобы не сломать.

…В прошлый раз они поспорили на интересную тему – о пределах человеческих возможностей. Фанни с невинным видом предложила:

– Хочешь, я голыми руками вытащу гвоздь из твоего прилавка?

Мир любовно провёл рукой по шляпкам крепко вколоченных в прилавок гвоздей.

– На что спорим?

– На щелбан, конечно! – Фанни забавляла его самоуверенность.

– Заметь, ты сама предложила. Но зверствовать не стану.

Фанни засмеялась и треснула по прилавку кулаком. Несколько гвоздей слегка выскочили из досок, и она без видимых усилий вытащила один. Проигравший Мир получил чувствительный щелчок по лбу.

– Глазам не верю, – удивлялся он, молотком забивая гвозди обратно. Ни один из них он так и не смог вытащить пальцами. – Ты же можешь в цирке работать, гири тягать.

– Или канат перетягивать, – подхватила Фанни. – Прямо вижу, как я стою одна на арене против добровольцев из зрителей. Бабушке понравится.

– Сумасшедшие деньги поднимешь!

– Я подумаю, – давясь смехом, ответила Фанни.

– И откуда в тебе такая силища?

– Дед был сильным.

– Эй, не рассказывай мне сказки. Тут без магии не обошлось, – проворчал Мир.

– Госпожа Монца! – раздался снаружи голос. Гордон явно беспокоился. – Нам пора ехать!

– Иду! – громко крикнула Фанни. Она подняла крышку и нагнулась, рассматривая сухие букетики. – Ой, кажется, меня озарило… Посмотри внимательно, Мир Багорик. Помнишь, Гордон удивился, что в это отделение положили чернушку? Сам как думаешь, зачем?

– Подожди-ка… – Мир разволновался. – Чтоб никто не лез туда пальцами?

– Точно! Надо убрать ягоды, и тогда мы узнаем, что тебя озолотит. Только быстрее, Мир, пока у Гордона не сдали нервы.

– Я же говорил, что ты самая классная девчонка на свете…

С помощью пинцета Мир выложил чёрные горошины в баночку с завинчивающейся крышкой и осторожно постучал ногтем по стенкам отделения. Снизу выдвинулся плоский ящичек размером в пол-ладони. Фанни с Миром одновременно резко склонились над ним и больно стукнулись головами.

– Ай!

– Извини!

– И ты…

Внутри лежал недавно выкопанный корешок, похожий на человечка.