— Артур… я… — он жёстко и резко свалился на колени, откашливая сгустки крови. В груди жгло. — Я тебя…
Глаза полностью закрылись, и Пётр упал на землю. Не лучшее приземление для повреждений после аварии. Подбежавший незнакомец в панике звал на помощь, звонил в скорую и неосторожно щупал шею пострадавшего, боясь смерти на собственных руках. Вокруг собирались другие люди. Кто-то шумел, кто-то молча смотрел. Приехавший медицинский персонал разогнал любопытных и беспокоящихся. После машины остались лишь выхлопные газы и капли крови на асфальте. Фельдшера установили капельницу, доложили информацию. Дело было передано в полицейский участок. Как только больной придёт в себя, его допросят. Значит, первыми пойдут родственники. Папка оказалась на столе упитанного следователя. Ленивый взгляд пробежался по известному материалу. Цоканье.
— Снова ничего неизвестно. Пальцем в небо! Сколько таких случаев уже? Они сговорились что ли?
— Не бубни, Док. Сходи, разомнись. Засиделся уже поди, — за соседним столом сидел накаченный мужчина лет тридцати. Он был старше и спокойней. Отличительная хладнокровность выручала в ситуациях, где обычного человека вывернет наизнанку, и ещё после такого добавится психологическая травма.
— Так может сам бы и пошёл?
— Не могу. На мне открытое убийство с изнасилованием и расчленением. Допрос, улики, изучение материала. Хочешь поменяться?
— Нет, спасибо. Завязывай, я только недавно поел, — тошнота подкатывала к горлу. Кто же знал, что у организма будет такая реакция. В школе и университете никто не предупреждал о психологической неготовности к профессии. Мужчина встал изо стола и подтянул брюки. — Тогда я поехал по адресу, а то трепать ещё будут. Когда там отчёт?
— Завтра утром. Дело серьёзное, но под вопросом. Пострадавшего пробили. Он довольно интересная личность, — коллега откинулся на спинку стула и засунул ручку в рот в размышлении. — Наши шутят, что это какая-то тёмная личность, и его не просто так прокатили по капоту. Однако в компьютере нет никаких нарушений. Сидел? Нет. Шёл против закона? Нет.
— И что? Всё сходится к обычному законопослушному гражданину. Давно таких не видел? Забыл уж наверняка, как они выглядят. Шансы есть. Ещё не передумал взять дело?
— Этот человек ходит с давно возбуждённым судом, который собирается время от времени. Странно. Можно ведь давно решить все вопросы. А знаешь причину? Она ещё более странная. Я не слышал о таком раньше.
Док выслушал и задумался. Звучит опасно и интересно. Только правда ли? Может это просто издёвки над бедным мужчиной. Таким давно никто не занимается. Какой смысл, если лишь спрос рождает предложенья?
— Как-то бредово звучит, — доли сомнения были слышны в голосе. — Посуди сам. Зачем ему это? Хотя нет, не надо тут судить. Ты итак больной немножко. «Сдвинешься» и всё. Пойдёшь заниматься, например, таким.
Коллега хотел заговорить, да рассмеялся, положив «живую» ручку на стол. Так и потерять можно, либо запустить в натяжной потолок и не заметить. Нервишки часто шалят. Пальцы стали перебирать друг друга, пока мозг активно работал. На лбу выступала небольшая вена.
— Будь осторожен. Смотри, чтобы не «сдвинулся» ты. Ножи отлично залетают в желе, а от стены у них есть возможность отскочить.
Док немного помолчал и вышел. Бред. Наговорил всякого, чтобы испугать. Не на того напал! Дело оказалось в подмышке. Прихватив с собой чёрный кофе, он направился к машине, насвистывая методичную мелодию. Лёгкий расспрос одинокого мужчины. Кто там?
— Так, тебя звать Петром, — Док курил сигарету в салоне и читал подробности. Пепел с трудом держался, чтобы не свалиться на большой живот. Подстраховка или соблазн? — Что-то родственников маловато. Почти никого нет. Только бывшая жена Светлана. Что ж, Светлана. Пришло время вспомнить старое.
Машина завелась со второго раза и рывком сдвинулась с места. Докуренная сигарета исчезла в открытом окне. Прохладные сиденья и небольшой пар в салоне навевал воспоминания с прошлой зимы. Они ехали на дело обычного наркомана, который встал на такой путь из-за плохих людей. Столкнулись в переулке, напичкали, отжали деньги. В кармане остался пакетик с порошком. Вот и пошёл бедный по неправильной дорожке, оставшись ни с чем. Он плакал, когда к нему приехали полицейские. Кто-то убил его сестру, обвинения легли на наркомана. Но он был хорошим парнем, был согласен на реабилитацию. Только повесился на следующий день. Именно Док вернулся обратно и прочитал записку, после которой ещё долго плакал по ночам — ранимый человек. Там было что-то наподобие: «Я знаю, что я наркоман. Башка не соображает, мысли путаются. У меня галлюцинации тоже бывают. Но я бы никогда не убил сестрёнку. Она для меня единственный родной человек. Я любил её. Я копил на дозах, страдал жутко, лихорадил, привязывал себя к батарее. Она очень хотела новый телефон. Её прошлый совсем состарился, работал через раз. Мне так жаль. Прости меня, Сонечка. Я почти накопил, но больше никогда не смогу подарить тебе новый телефон. Мы встретимся снова. Только я буду без подарка. Надеюсь, ты не будешь сильно расстроена.» Док сжал руль и тяжело выдохнул. Тяжесть на сердце снова вернулась. Почему жизнь так жестока? Много людей страдает напрасно. Пускай кто-то умирает, кто-то рождается. Неужели нельзя сделать смерть мягче? Слёзы не должны обжигать щёки.
— А ведь вы никогда не встретитесь, — шёпотом заговорил мужчина. — Самоубийц туда не пропустят…
Пальцы включили радио. Нужно отвлечься. Сейчас другое время, другое место. Плохо мешать мысли. От этого и работа лучше не станет. Может, всё-таки стоило выбрать другую профессию? Вот только зла от этого меньше не станет. Возможно, кто-то ждёт именно его помощи. Нельзя останавливаться на середине пути. Машина припарковалась в закрытом переулке. Через решётку никто не умеет просачиваться, значит никому не помешает. Поправив форму, мужчина надел ещё зимнюю шапку и пошёл в сторону дома. Документы из кармана оказались в руке, чтобы не мешкать и не пугать незнакомку. Прохожие косые взгляды впивались в спину. Ничего, обыденное дело. Все сразу становятся законопослушными гражданами, отчего даже смешно. Актёры без актёрского диплома. Кулак постучался в дверь. Глухие тяжёлые удары были сердцу привычнее, чем громкий быстрый стук. Дверь открылась. На пороге появилась женщина лет за тридцать или даже сорок. Документы в руке поднялись на уровень глаз.
— Здравствуйте, вас беспокоит следователь Следственного комитета Ронин Док Павлович. Я пришёл задать пару вопросов насчёт вашего бывшего мужа Смирнова Петра Яковлевича. Как давно вы с ним общались?
— Здравствуйте, — женщина растеряно посмотрела на документы, вскоре исчезнувшие во внутреннем кармане куртки. — Знаете, мы давно с ним не общаемся. И меня не интересует то, что он натворил. Совсем видимо слетел с катушек, до полицейских дошёл. Вот и пусть гниёт за решёткой.
— Нет-нет, вы не так поняли, — Док тоже не понимал такой открытой ненависти. Тем более, подобные обвинения можно легко приплести к делу, если захочется. — Пётр Яковлевич ничего незаконного не совершал. Его сбила машина, и сейчас он находится в больнице, возможно в тяжёлом состоянии. Нам необходимо разобраться, была это случайность, либо запланированное покушение. Допрос свидетелей, особенно ближайших родственников, необходим для продолжения дела.
Артур шёл из своей комнаты на кухню, как услышал мужской голос у двери. Он спрятался и стал подслушивать. Колени стали подкашиваться от шока. Сбила машина? Петра? В тяжёлом состоянии? Во рту внезапно стало сухо, а перед глазами всё начало расплываться. Парнишка держался за стенку.
— Пф, ещё лучше. Я ничего не знаю. Раз сбили, значит заслужил, — внезапная ненависть к бывшему супругу обострилась. Её любимый человек погиб в аварии. Виновник со своим ядовитым языком получил, наконец, по заслугам. Пускай умирает в одиночестве.
— Почему вы так говорите? Это не моё дело, но вы буквально отказываетесь помогать следствию в расследовании преступления?
