– Документы дома. Здесь, этажом ниже. Принести?
– Молодой человек интересовался другими документами.
Несомненно, режиссер расценил мои слова как наезд. Сусанна вылезла вперед:
– Вы его не слушайте, он хочет мне помешать, потому и увязался. Придержите его, пожалуйста, а я мигом…
– Исключено. – Режиссер сделал останавливающий жест.
– Правильно. – Я потянулся к Сусанне, мысленно проклиная себя за доверчивость. – Пойдем, дорогуша, слышала же, ты здесь не нужна.
– Видите?! – Она умоляюще воззрилась на режиссера. – Помогите! Я не хочу идти с ним!
Режиссер кивнул.
– Ладно, пусть он катится к чертям. – Холеный палец с перстнем-печаткой указал на дверь. – Проводите молодого человека.
Гримаса, которую я соорудил на лице, сообщила Сусанне, что ее ждет в скором времени – как через некоторое время вне сего милого заведения, так и сразу же – внутри. Даже обидно стало, что не увижу. Честно говоря, за такое я бы заплатил.
– Нет! – Сусанна сжала кулаки. – Там он придумает что-нибудь, и будет только хуже! Не только мне!
Зря она это, которое в конце. До сих пор режиссер был на ее стороне.
– В таком случае, идите-ка вы оба…
– Пожалуйста! – Сусанна кинулась ему в ноги. – Не выпускайте его, он мне жизни не даст, со свету сживет! Убьет!
– А если снимешься – не убьет?
– Тогда убивать будет поздно.
Калькулятор в уме режиссера громко щелкал.
– Сделаем иначе.
По его сигналу взяли меня в кольцо.
Трезво оценив ситуацию, я попытался протиснуться к двери:
– Пусть остается. Не больно-то надо. А я пошел. До свидания.
Не получилось. Несколько крепких рук вцепились, и через миг обе пары конечностей оказались связанными. Меня переместили на кухню, где складировали на табурет, как чужую посылку. С тем же пиететом.
– Будешь вякать – добавим кляп.
– Спасибо! – Довольная Сусанна бросилась к дверям. – А я за документами…
Ее перехватили так же, как меня. Режиссер приказал команде доставить новую актрису на съемочную площадку и перекрыть пути к бегству.
– Доверимся слову Наташи, до сих пор она не подводила. Все по местам!
До Сусанны начало доходить.
– Нет! – У нее даже голос сорвался.
На крик никто не реагировал, здесь это, как видно, привычное дело. И шумоизоляция в студии – на уровне. А если будут проблемы, в кармане режиссера ждет своего часа визитка с телефоном. Профессионалы.
Одна бровь режиссера поползла вверх:
– Нет? А мне казалось… То есть, вас выпустить? Обоих?
Он знал, куда надавить.
– Не надо.
– Вот и ладненько.
Сусанна прятала лицо от настраивавшейся на нее камеры и бормотала под нос про папу и связи, а я, спеленутый, как буйный грудничок, наблюдал за происходящим с безопасного расстояния. Взгляд бывшей подружки выказывал желание придушить меня прямо здесь и сейчас. Я с ехидной улыбочкой показал ей язык. А глазами – на главную сцену: давай, мол. Ко мне никаких претензий, сама напросилась.
Сусанна болезненно уставилась на то, как экранному напарнику наводили лоск на орудие производства.
– Может, для начала в массовке…
Режиссер едва удостоил ее ответом:
– Не тебе решать. Сцена шестая! Приберите на постели! А новую актрису… как тебя?
– Сусанна. Сусанна Задольская. Задольская, слышите?!
– Отличное имя для титров, само просится на обложку. Звучное и с намеком. Ее вместо Зины.
Внимания на новенькую режиссер больше не обращал, зато обратили другие:
– Чего стоишь? Раздевайся.
Безысходно озираясь, Сусанна принялась разоблачаться. Два представителя околосъемочной братии оказывали необходимую помощь. Заволновалась гримерша, готовя реквизит к очередной схватке с действительностью. На дернувшейся от неожиданности голове Сусанны устроили художественный беспорядок: дескать, прическа все равно растреплется, пусть уж сразу будет пригодна для живописных кадров в нужном ракурсе.
Поняв, что колебаниями от безоговорочного «Не-ет!!!» до «Ничего не поделать» она только мешает слаженной работе профессионалов, Сусанна отдалась неизбежному. Чужие руки четко и быстро освободили ее от ненужного и теперь всеми способами боролись со следами врезавшихся в кожу веревочек.
Странно, но в этой пропитанной нездоровым ажиотажем атмосфере Сусанна вдруг воспрянула духом. С осознанием, что отбрыкаться невозможно, ее кинуло в другую крайность. Казалось, окутавшее новизной невообразимое происходящее – очередная серия в фильме ее жизни, где произошло много не менее небывалого, а произойдет еще больше. «Если нельзя избежать – постарайтесь получить удовольствие от процесса» – говорят циники и американские полицейские. И Сусанна. Когда ее сочный корпус опустился на расстеленный шелк, к ней двинулся партнер по съемкам, брутальный мен с безучастным лицом. В конце трудового дня новая актриса его не волновала и на подвиги не вдохновляла. Зато Сусанна… Ее взгляд замер на середине партнера – чувственно, умиленно, по-настоящему любя, как женщины смотрят на маленьких детишек, прежде чем их приласкать. Режиссера ударило идеей, он выставил указательный палец на облизнувшуюся Сусанну и гаркнул оператору, который не понял жеста или попросту не увидел его:
– Умер, что ли?! Давай! Крупный план!
Съемочная площадка закопошилась – приказ начальника оказался палкой, разворотившей муравейник. На миг всем стало не до меня. Я изогнулся червем, приподнялся с табурета и на связанных ногах проскакал к окну. А как открыть? Единственный инструмент – зубы. Вцепившись ими, я провернул ручку, потянул ее на себя и, когда тело переваливалось наружу, взмолился:
– Откройся родной!
Корабль висел в ожидании этажом ниже, невидимая крыша находилась как раз подо мной. Впустит ли корабль хозяина через верх?
Выбора не было, как и времени на раздумья. Если все пройдет не по плану, главное – не расшибиться насмерть, тогда есть шанс вернуть корабль и здоровье. Если в обратном порядке, то дело затянется на годы. Все это промелькнуло в голове за секунду жуткой невесомости при свободном падении.
Челеста вытаращила глаза – я грохнулся с потолка прямо на постель, едва не раздавив бедняжку.
– Мио Дио… – Она стала развязывать на мне ремни.
Освобожденные руки схватились за «Калашникова».
– Вай ди ла ди нуово? Фар ведерэ кванто стэлле чи соно ин чьело? Вадо кон тэ.*
*(Ты снова туда? Показать им, где раки зимуют? Я иду с тобой)
Настрой напарницы порадовал. Явно хочет со мной.
– Держи. – Я вручил ей карабин.
Корабль поднялся на крышу многоэтажки. Проще, конечно, войти через окно…
Нельзя. Зачем светить нечеловеческие возможности, когда можно этого не делать?
С крыши мы с Челестой спустились на нужный этаж. Звонок, стук, два звонка, два стука и весь цикл еще раз. У меня память хорошая. Лязгнули отпираемые замки – медленно, один за другим. Я стоял сбоку, а перед дверным глазком улыбалась коварная итальяночка, за чьей спиной прятался карабин.
– Вы от кого?
– Она со мной. – Уперев ствол в живот открывшему, я заставил его попятиться в помещение. Челеста прикрывала тыл.
– Не двигаться!
Ошарашенные лица воззрились на меня, стараясь понять, не во сне ли все это. К сожалению, некоторые не поняли слов. Или не поверили.
– Стоять, я сказал!
Легкое нажатие на спуск… Оглушительно громыхнуло, с потолка посыпались осколки люстры и штукатурка. Присутствующие послушно замерли. Как статуи. В самых неестественных позах, теперь безоговорочно поверив в реальность происходящего.
– Запись с камеры – мне, – приказал я.
– Что будешь с ней делать? – полюбопытствовал режиссер.
Вместо ответа я бросил исполнившему мою команду оператору:
– И весь архив. Вообще все, что наснимали сегодня и раньше.
Студия мне откровенно не нравилась, захотелось нанести максимальный урон.
– Не надо, – осторожно вставил режиссер как бы с заботой обо мне. – Тебе не уйти с этим далеко, я уже нажал кнопку. Уходи по-хорошему, пока есть время.