Конь, устало таща за собой повозку, заехал на постоялый двор. Терем выглядел старым, от былой красоты, что описывал Авдей, не осталось и следа – лишь тёмные посеревшие брёвна сруба, которые за сорок лет привыкли к капризам погоды, видели жару и холод, и проливные дожди. Рядом стоял покосившийся сарай, что с трудом держал соломенную крышу.

Конь, не дожидаясь приказа, послушно остановился посреди двора.

Девочка, спрыгнув с повозки, принялась разминать затёкшие ноги и спину после столь долгой поездки.

– Авдюшка! –закричал старичок, хозяин постоялого двора, и, несмотря на свой довольно преклонный возраст, шустро спускаясь с крыльца терема.

– Благой к нам человек приехал! – продолжал хозяин трактира и, ловко подхватив под руку Авдея, повёл его к дверям.

– Стой, стой, я не один! – остановил Митяя усталый путник, – со мной мои друзья, – он указал на девочку и собаку.

– Я очень рад! – дружелюбно прокричал старик, – прошу, заходите! – он замахал рукой, приглашая всех дом.

Внутри стоял запах спиртного перегара и ржаных лепёшек. От одной мысли, что их сейчас накормят, у девочки заурчало в животе.

– Ой кто приехал! – раздался женский голос. Старушка в сером сарафане и запачканном фартуке встретила их у входа, обняла Авдея. – Ой, поглядите-ка, какая лапочка! – продолжала лепетать старушка, перекинув взгляд на Софью, отчего морщины на её лице растянулись в улыбке. – Да что за кроха к нам приехала! Неужели это твоя дочка?

– Не-е-ет! – в один голос произнесли Авдей и Софья. – Мой папа далеко отсюда, – пояснила девочка, – и мама тоже далеко.

– Ну пойдём, пойдём, моя хорошая! – приобняв девочку, старушка проводила её за стол.

– Что, вы издалека едете? – спросила хозяйка.

– Из Саратова, – ответила Софья.

– Ох, далеко! Сейчас, сейчас всё будет, – хозяйка суетливо ушла на кухню.

Деревянная лавка довольно жёсткая, подумала Соня, привыкшая за целый день к мягкому сену. Зато не трясёт на кочках, да и кочек здесь нету. Девочка улыбнулась от мысли: какой бред лезет в голову от усталости.

Старик и Авдей задержались у входа, что-то оживлённо обсуждая. Они разговаривали, как говорят близкие люди после долгой разлуки, оба светились счастьем, радуясь встрече.

Софья огляделась. В трактире всё было из дерева. Деревянный пол, деревянный потолок, деревянные столы и стулья. При свете свечей и лучин было даже уютно.

Если не брать в расчёт троицу за соседним столом. Двое из них едва пытались вести диалог, но от выпитого силы были на исходе. Они хотели что-то сказать друг другу, однако теряли и путали слова. Их разговор больше походил на набор слов и бурчание губ под жирными и засаленными усами. Третий товарищ спал, положив голову на стол.

– Митяй не задерживай Авдея, он с дороги и голоден, – проговорила старушка, вернувшись с чугунком наваристой каши, и снова ушла. По трактиру разошёлся ароматный запах ячменя и мясных шкварок.

У Сони ещё больше заурчало в животе. А собака облокотившись на стул двумя лапами, приподняла мордочку.

– Фу, Альфа, не лезь! Сейчас нас накормят, – тихо проговорила девочка.

Наконец к столу подошли Авдей, и хозяин дома, держа в руках по деревянной кружке.

– Ну, благодарю вас за гостеприимство, – заговорил Авдей, а хозяин псердито перебил его:

– Чтобы я такого больше не слышал! Ты здесь дома, делай что хочешь, только за кухарство не берись, на это вон Марья есть.

Мужики засмеялись и, ударив деревянными чарками, сделали по глотку.

– Авдюшка, снова залепетала хозяйка, расставляя на столе тарелки с ржаным калачом, свёклой и репой, нарезанной в масле. – Милок, что же ты редко к нам приезжаешь? Мы уж старые, и нас всё больше радует визит дорогих гостей.

– Вы не серчайте на меня. Столько всего в последнее время случилось, что не мог я до вас раньше добраться. Но я даю слово: в августе приеду к вам жить. Вон конюшню новую построим, а то в той, гляди, крыша на лошадей упадёт. Вы ещё устанете от меня, – усмехнулся Авдей.

– Всё, договорились, первого августа буду с утра стоять на крыльце.– с радостью на лице произнёс старик.

Снова раздался треск кружек, бьющихся друг об друга.

– Слышали вы, что в этих землях шайка Махлайки орудует? – спросил Авдей.

– Да, слышал, – улыбнулся старик. – Да не только слышал, но и видел. Были они здесь, дней пяток назад. Конечно не вся банда, а шесть человек сюда заходило. Махлай сразу же мне представился и попросил испить. Марья дала крынку холодного кваса. Утолив жажду, они хитрыми глазами обежали по кругу, ни слова друг другу не говоря в полной тишине. Я уж думал – всё! Сейчас схвачу саблю да и эх…, в последний бой брошусь. Но тут самый высокий из них в сером кафтане, тот, что мне Махлаем представился, повернулся к шайке, тихо, но твёрдо сказал: «Уходим!». Все вышли, а он, откланялся – и за ними вслед.

– Эхх.. меня здесь не было ,– Авдей стукнул по столу.

– Ну вот, смотри, Авдейка, продолжал старик, – хоть и шайка, но атаман благородный. Осмотрел гнилой скрученный терем, и на стариковь рука не поднялась. – Хозяин отпил. – Ну а то, что бояр грабят, так Бог с ними, у них не убудет.

– Нет, дед, они и на крестьянские деревни налетают.

Шурша сарафаном, вернулась хозяйка, на этот раз с большим кувшином и глиняной плошкой, похожей на сковороду, доверху наполненную жареными карасиками. Собака заскулила.

– Да я и про тебя не забыла, – проговорила старушка, протянув собаке чашу с мясными костями.

Через полчаса у старого трактирщика и Авдея заблестели глаза. Гость со смехом принялся рассказывать, как отпраздновал сватовство сына мельника с Астраханской земли. Вдруг в дверь жёстко и глухо застучали.

– Во, глянько, ещё гости пожаловали, – проговорил хозяин, хотел встать, но его за рукав остановил Авдей.

– Митяй, стой! Время позднее, вдруг это вернулись разбойники.

Старик сел на место.

– Ну нет, – хотел что-то сказать, но его перебил Авдей:

– Вдруг они вернулись, чтоб забрать хоть какие-то монеты.

– Нет, Авдей, я так не считаю, – спокойно заговорил трактирщик. – Наш с Марьей постоялый двор единственный здесь на сотню вёрст. А зачем им забирать наши гроши, если здесь можно хорошо поесть и попить? А если оставить нас в живых и не сжечь трактир, то можно вернуться сюда в любое время и отдохнуть.

В двери застучали настойчивее.

– Всё равно я не позволю объедать стариков, – Авдей встал, осмотрелся и подошёл к ближайшей лавке и, оторвав от неё ножку, направился к входной двери. – Сейчас я вам покажу! – сжав зубы зарычал он. Но тут дверной засов сломался, и дверь с грохотом отворилась настежь. В трактир вбежали двое высоких мужчин с острыми саблями.

Софья спряталась под стол.

Авдей рывком устремился к ним и уже взмахнул над головой дубинкой, как резко остановился и замер.

– Бажан! – крикнул он.

– Авдей! – отозвался незнакомец.

– Ух-ха-ха… Это так сегодня встречают гостей, – осклабился второй незнакомец, взглянув на лавку, нависшую над его головой.

Авдей опустил руки, его лицо расплылось в широкою улыбку.

Незнакомец убрал в ножны клинок и протянул Авдею руку. Они дружественно похлопали друг друга по спине.

– Митяй! – обратился другой незнакомец к трактирщику, откидывая грязные тёмные волосы назад, – отец, ты уж не серчай за выбитую дверь. Она у тебя всегда настежь, а тут, глянь, закрыто. Мы уж подумали, не случилось ли какой беды.

Девочка вылезла из-под стола.

Хозяин постоялого двора махнул рукой, встал и подошёл к ночным визитёрам:

– Да это я, дурень старый, даже знать не знаю, зачем запёрся.

Авдей, старик и двое незнакомцев обнялись и, похлопывая друг друга по плечам, посмеялись над случившимся.

– У нас гости! – закричал старик, – Марья неси ещё кувшин, нет два, три неси, да сколько сможешь донести.

Все уселись за стол. Авдей представил Соне гостей как своих хороших знакомых и лучших в мире бродячих музыкантов. Богдан сыграет любую музыку на любом инструменте, а Бажан складывает баллады, да такие, что уши тянутся кверху, а душа заливается музыкой.