Тут-то я и увидел его. Пятна теплого света проникли в угол чердака, противоположный тому, в котором стояла кровать, и выхватили щуплую фигурку скорее молодого человека, разместившегося в кресле, куда я обычно скидывал одежду. Вопреки распространенным предрассудкам, фигура не была прозрачной, сквозь нее невозможно было разглядеть стену или спинку кресла, однако что-то в ней всё же говорило о фактической бестелесности – я ни на секунду не усомнился, что передо мной именно призрак. Я невольно выпрямился на кровати. «Надо же, настоящий призрак, вот это сюжет!» – пронеслось в голове. Дух тем временем спокойно созерцал меня большими глазами, глядящими из-за стекол очков в тяжелой оправе, продолжая периодически испускать свои странные вздохи. Его лицо казалось печальным и очень усталым.
Спустя минут десять меланхоличного взаимного созерцания, когда меня покинули первоначальная оторопь и мысли о собственном сумасшествии, я почувствовал, что такой способ ночного времяпрепровождения начинает раздражать. Понятно, что у призраков времени – целая вечность, но я-то всего лишь человек, к тому же уставший. Идея наплевать на происходящее и просто лечь спать на глазах у невежливого духа была отметена сразу как нереализуемая. Ещё пару мгновений я смотрел в грустные глаза неопределённого цвета, а потом решился.
– Ну привет, – сказал я. Призрак не изменил ни выражения лица, ни позы и вообще никак не дал понять, что слышал мои слова или уловил их смысл. Однако меня уже понесло. Нужно было, как-никак, учитывать и количество выпитого мной алкоголя, и стресс, вызванный необычностью ситуации… Словом, извечное стремление выяснять причины происходящего взяло вверх над остатками шока. – Послушай, зачем-то же ты появился. Давай, выкладывай.
Призрак снова издал свой жуткий протяжный вздох, а затем просто взял и исчез. Да-да, не растаял, не превратился в туманную дымку, повисшую в воздухе, а – исчез. Раз – и нет его, как будто и вовсе не было. Я остался сидеть на кровати до тех пор, пока за окном не занялся застенчивый рассвет. Что-то подсказывало: эта встреча с Приведением Странного Дома первая, но не последняя. Дальнейшие события в полной мере подтвердили мою правоту.
На следующий день я, что неудивительно, проснулся довольно поздно. Солнце беспардонно светило в лицо, игнорируя робкие попытки тонких занавесок уберечь мой покой. С усилием разлепив веки, я почувствовал характерную для «похмельного» утра разбитость. Подняв руки к вискам начал их массировать, одновременно пытаясь понять, какое же из воспоминаний тревожит меня, так настойчиво пытаясь пробиться к сознанию сквозь остатки сна… Такое неприятное чувство, как будто что-то мешает, сродни беспокойству из-за застрявшего в зубах кусочка мяса. Вроде и мелочь – но пока не вытащишь, не успокоишься. В попытках вернуть мозгу дееспособность я сел на кровати, вследствие чего мой взгляд упал на кресло в углу. И тут я вспомнил всё. Вечер в пабе. Неприятную историю, услышанную мной от одного из фермеров. Возвращение домой. И, конечно, его – странное существо (если это слово к нему применимо), посетившее меня ночью. От неожиданно нахлынувшего воспоминания я на секунду задержал дыхание. Потом опять подумал о том, уж не было ли это создание наваждением, посетившим меня под впечатлением от упомянутой истории… Но нет. Я слишком доверял себе, чтобы списать всё на впечатлительность. Однако призраки призраками, а день упрямо понуждал меня к действию, неумолимо нанося по моим глазам удары воинственными солнечными зайчиками.
Я встал и направился на кухню заваривать кофе. Казалось, жизнь течёт как обычно: ещё один день, ничем принципиально не отличавшийся от предыдущего. Но нет, всё уже стало не так, как раньше. Это было утро первого дня в моей жизни, когда я убедился в существовании сверхъестественного, загробной жизни, обители духов, в общем, называйте, как хотите. Присев на низкий табурет в кухне, прихлебывая обжигающий чернейший кофе из металлической кружки, я пытался распробовать на вкус это чувство. Ощущение, что моя жизнь уже никогда не будет прежней.
Покончив со своим скудным дневным завтраком и отчаявшись мгновенно понять, что же мне делать теперь со своим сакральным знанием, я решил посвятить остаток дня ранее запланированным делам. А именно – дальнейшему разгребанию завалов на первом этаже в надежде найти что-нибудь, стоящее внимания, и новым попыткам заставить себя сесть за печатную машинку, дабы поработать. Счета за жильё, оплаченные не далее, как пару дней назад, печально свидетельствовали: если я не постараюсь и не выжму из себя стоящую идею для новой книги, недалёк тот день, когда мне придётся устраиваться за мизерные деньги помощником к одному из фермеров, которых я так щедро угощал выпивкой.
Глава третья. Тайник
День прошел своим чередом. Изрядно покопавшись в барахле на первом этаже и покрывшись слоем пыли, я решил устроить перерыв, наскоро перекусить, а потом смыть с себя лишнее напряжение в речной воде. Моими трофеями стали вполне годная для готовки сковородка, пара удочек и вместительная холщовая сумка. Всё это были вещи моих хозяев, но во-первых, я собирался только «арендовать» их, а не присваивать, а во-вторых, мне не верилось, что когда-нибудь семья вернётся, чтобы забрать этот на глазах ветшающий хлам.
Тщательно помыв сковородку, я бросил на неё несколько кусочков масла. Когда они расплавились и зашипели, добавил к ним кольца ароматного красного лука, потом дольки сладкого перца. Овощи поджарились, наполнив воздух в тесной кухоньке аппетитными запахами. Я слегка взбил в глубокой миске три яйца, вылил получившуюся смесь на сковороду, посолил, поперчил и присыпал зеленью.
Через полчаса после скромного ланча я вымыл посуду, запихнул купальные принадлежности в сумку и оседлал велосипед – практически единственный доступный мне на тот момент вид транспорта, если не считать дымящихся на ходу развалюх с подкопчёнными боками.
Стояло довольно тёплое начало октября, и вода, хотя уже довольно прохладная, всё же не обещала сегодня стать невыносимо холодной. За полчаса я доехал до тихого ответвления реки – лодки там не ходили из-за небольшой глубины, и полоса выбеленной речной водой и гладкой мелкой гальки стала любимым местом отдыха ребятни. Правда, в октябре желающих поплавать на берегу почти не было. Чуть дальше река впадала в море, и там уже инициативу перехватывали любители ходить под парусом.
Я отъехал подальше от нескольких игравших на мелководье мальчуганов в закатанных до колен вельветовых штанишках, поставил велосипед под раскинувшей ветви над водой ивой, пощурился, ослеплённый игрой света на поверхности реки, скинул футболку и шорты и с разбега плюхнулся в воду. Меня обдало волной холода, смешанного с восторгом – на какой-то миг я сам как будто стал мальчишкой, бурно радовавшимся возможности искупаться вместо похода в школу. Я поплыл брассом к середине реки, потом вернулся на берег, вытерся полотенцем и растянулся на солнце. Сам я родом с севера, поэтому холод меня никогда не пугал, а мягкая приморская осень воспринималась практически как лето.
Лёжа с закрытыми глазами на полотенце, расстеленном на песке, я стал вспоминать свою первую встречу с морем здесь – одно из самых ярких впечатлений моей новой жизни.
Дом, в котором я поселился, расположен в отдалённом от моря районе города – особенно от части берега, не занятой различными постройками и удобной для купания. Само собой, я проехался на велосипеде до побережья в один из первых же дней после переезда. До речного пляжа мне добираться ближе и спуск к нему удобнее – не приходится петлять среди домов обеспеченных горожан в поисках съезда. Но кем бы я был, если бы подобные мелочи меня остановили?
Итак, изрядно поплутав между домами первой, второй и третьей линий от моря и почти пропекшись на солнце, которое в тот день грело не по-осеннему щедро, я нашёл-таки дорожку, в конце которой открывался долгожданный вид. Естественно, это было не первое в жизни знакомство с морем, но дух от пейзажа всё равно захватывало. Улица, которая располагалась перпендикулярно линиям домов и сбегала к пляжу, была довольно узкой, а спуск – крутым. Я притормозил у обочины и спрыгнул с велосипеда. Дорожка передо мной так резко уходила вниз, что складывалось полное впечатление, будто я стою на краю обрыва. Открывшийся пейзаж был достоин кисти величайших художников. Вдали соединялись две совершенные и бескрайние сини – более бледная небесная и более насыщенная морская. Рамку им создавали с двух сторон деревья с тронутыми позолотой и медью листьями, а снизу – светло-жёлтый песчаник дорожки. В вышине с криками носились чайки – белые точки над горизонтом. Поскольку дорога была мне незнакома, я решил не рисковать и продолжил свой путь пешком, ведя велосипед рядом. Выбор оказался верным – пройдя до того места, где дорожка «обрывалась», я увидел ведшую вниз до самого пляжа лесенку с пологими ступенями. Было их бесчисленное количество… Я начал долгий спуск, и с каждым шагом мне открывался всё более романтический вид. Постепенно я стал различать белые барашки волн на фоне глубокой синевы моря, треугольники парусников, очертания маленьких рыбацких лодок. Наконец стал виден пляж с золотистым песком, окаймлённые белой пеной набегавшие на него волны, зеленоватая прозрачность чистейшей воды в неглубоких местах. Я шёл и вдыхал тонкий аромат соли, доносимый бризом. Хотелось закрыть глаза и самому стать этим свежим и свободным порывистым ветром. В тот момент я подумал, что всё в жизни происходит не зря.
