Лицо Питера — это маска растерянности, его лоб морщится, когда он смотрит между нами. Я убираю руку с бедра Венди и протягиваю руку вдоль спинки ее стула. В этот момент он поймет, что их маленький план не сработал.

Несмотря на то, что они забрали у меня Ру, она все еще у меня. Она не сбежала.

— Питер, — приветствую я. — Очень приятно.

Его губы кривятся.

— Крюк.

— Я бы представил вас друг другу, но уверен, что вы уже хорошо знакомы.

Он стоит на месте, его черты лица застыли, пока официанты, приносящие салат, не заставляют его двигаться. Он прочищает горло, прижимает руку к спине Тины и двигает ее к их местам.

Тело Венди сдувается. Я смотрю на нее с широкой ухмылкой. Правильно, мой любимый питомец. Игра окончена. Никто не играет против меня и не выходит из игры с преимуществом.

Официанты приносят блюда с салатом, и я беру вилку, волнение пульсирует в моих венах, в то время, как я протыкаю вилкой помидор черри(созвучно с cherry — вишня), наслаждаясь тем, как Венди ерзает, а Питер жестко смотрит.

Наклонившись, моя рука все еще лежит на спинке ее стула, я кладу вилку перед ртом Венди

— Голодна?

Она поджимает губы, качая головой.

Я кладу ее себе в рот, соки и семена взрываются на моем языке.

— Ммм, — хмыкаю я. — Мне нравится лопать хорошие вишенки.

Я ухмыляюсь Питеру, моя рука опускается со стула на плечи Венди, мои пальцы прослеживают ее голую кожу. Венди застывает подо мной как доска, ее взгляд устремлен на свою тарелку. Она подозрительно тихая, дерзкая девчонка, которая была в моем подвале, внезапно исчезает в присутствии своего отца.

Я понимаю, что это раздражает меня больше, чем следовало бы.

— Венди, — вздыхает Питер. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть в особняке?

Его глаза оглядывают стол. К нам приковано всеобщее внимание, и это восхитительно, знать, что он хочет устроить сцену, но не может ее разыграть. Но в этом и есть разница между Питером и мной. Ему приходится действовать в рамках ограничений гражданского общества, а я стараюсь набить их карманы и танцую за их пределами.

Венди вскидывает голову на его вопрос, костяшки ее пальцев белеют, когда она хватает вилку.

— Что ты имеешь в виду в особняке?

Рука Тины тянется к предплечью Питера, и у Венди напрягается челюсть от этого движения.

Интересно.

— Я думаю, что твой отец пытается сказать, — начинает Тина. — Это то, что это последнее место, где мы ожидали тебя увидеть, — ее глаза переходят на мои. — И с последним… человеком.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но Венди опережает меня, моя рука падает с ее плеча, когда она наклоняется вперед, ее глаза стреляют лазерами.

— И почему это так удивительно видеть меня здесь? Потому что мне не было дано прямого разрешения?

Питер прочищает горло.

— Маленькая Тень…

Венди бросает на него взгляд, и от ее ярости меня охватывает возбуждение.

— Может быть, ты не помнишь, папа, но я часто приходила в такие места вместе с тобой.

Питер оглядывается по сторонам, все взгляды устремлены на вспышку гнева его дочери.

— И для протокола, — продолжает Венди, ее щеки розовеют. — Я никогда не нуждалась и не заботилась о мнении Тины по любому поводу, особенно в отношении того, где она ожидает меня видеть.

Тина разевает рот.

Я ухмыляюсь над вспышкой Венди, по моему телу разливается тепло от того, насколько она привлекательна, когда кипит от ярости.

— Неужели тебя не интересовало, где я была, когда твоя новая охрана не нашла меня?

Моя рука ложится на застежку ее чокера, мои пальцы проскальзывают под застежку и дергают ее, напоминая о необходимости следить за ее ртом.

Брови Питера поднимаются.

— Так вот что это такое? Ты убегаешь, потому что тебе не нравится, что я пытаюсь обеспечить тебе защиту?

Венди насмехается, накалывая салат вилкой.

— Контролируй свою спутницу, — шипит на меня Тина.

Я ухмыляюсь, откинувшись на спинку стула.

— И зачем мне это нужно?

Это восхитительный поворот событий. Я не ожидал, что она так расстроится из-за него.

— Венди, сейчас не время и не место, — голос Питера резкий, властный, как будто он наказывает ребенка. — Может, нам нужно куда-нибудь пойти и поговорить наедине?

Ее глаза переходят на меня. Я не двигаюсь, желая увидеть, что она сделает, если представится возможность.

Она поднимает подбородок, глубоко вдыхая, и качает головой.

— Нет. Нам больше не о чем разговаривать.

Удовольствие от ее послушания струится по мне, как из протекающего крана, и мне приходится напоминать себе, что она не та, кого я должен награждать за хорошее поведение. Она предательница.

Хотя, это странно, как она общается со своим отцом, как будто они не в хороших отношениях.

Его глаза надолго задерживаются на ее глазах, между ними происходит что-то невысказанное, прежде чем Тина вклинивается.

— Итак, как вы двое познакомились? — она размахивает своим бокалом с шампанским между нами.

Я делаю глоток виски. Потому что ты послал ее в мой бар, жалкая свинья.

— Он уже рассказал тебе, не так ли? — Венди качает головой. — Он сорвал мою вишенку.

Вокруг стола раздаются вздохи, и я давлюсь жидкостью из своего напитка, прижав руку к груди, чтобы подавить кашель.

— Венди, — шипит Питер.

Она широко улыбается.

— В чём дело, папа? Вдруг решил, что тебе не всё равно?

Смятение накатывает на меня.

Я понимаю ее злость на то, что он не знал, что ее больше нет — честно говоря, мысль об этом немного раздражает, — но я не могу представить, что она от этого получит. Они уже работали вместе, чтобы уничтожить меня. То, что мы встретились, не должно быть сюрпризом.

Если только они и не догадывались.

Мой желудок сводит судорогой, а мое израненное сердце скручивается от этой мысли.

— Я думаю, более важный вопрос, — продолжает Венди. — Как вы двое познакомились? — она указывает вилкой на своего отца, а затем на меня.

Питер подносит руки ко рту, откинувшись в кресле.

— Ничего интересного. Мы встречались коротко по делам.

Я хихикаю, кончиками пальцев поглаживая шею Венди, мои внутренности сжимаются с каждым движением против ожерелья. Мой знак собственности. И GPS-трекер, но это ни туда, ни сюда.

— О, не будь таким скромным, Питер, — говорю я. — Мы более чем знакомы. На самом деле, я полагаю, ты был хорошо знакомы с теми, с кем я ближе всего общаюсь. Думаю, было бы справедливо, если бы я оказал тебе ответную услугу.

Уголки глаз Питера напрягаются, и он кивает, его губы раздвигаются, чтобы показать сверкающие белые зубы.

— Да, это правда, — он оглядывается вокруг. — И где они сегодня вечером?

Мое тело напрягается, ярость проносится сквозь меня, как ураган. Лицо Венди поворачивается ко мне, ее глаза бегают вверх-вниз, а затем возвращаются к отцу, слегка сужаясь. Она роняет вилку, и звук ее удара о тарелку бьет по моим барабанным перепонкам. Ее рука тянется ко мне, прижимаясь к моей груди и поднимаясь, пока ее ладонь не касается моей челюсти. Шок от ее прикосновения достаточен, чтобы рассеять красную дымку, застилающую мои глаза.

Она наклоняется, прижимаясь поцелуем к моей щеке.

— Сделай глубокий вдох. Люди начинают пялиться, — шепчет она.

Мои легкие расширяются, когда я беру себя в руки.

Венди откидывается на спинку кресла и устремляет взгляд на отца.

— Что это значит?

Моя грудь напрягается от ее вопроса. Потому что, если бы она была частью плана Питера, то она бы точно знала, что это значит.

— Венди, это был простой вопрос, — Питер вздыхает.

— Все в порядке, — я улыбаюсь, притягивая Венди к себе, моя рука гладит ее волосы. — Я нашёл гораздо более заманчивую компанию.

Челюсть Питера сжимается, и он наклоняется, его глаза умоляюще смотрят на дочь.