— Я такая дура, — уткнувшись лицом в колени, я снова зарыдала.

— Кркглая дура! Мне хотелось бы как-то поддержать тебя, но я не могу! Ты же знаешь, что муж изменил мне спустя полгода брака. Ты видела, как я страдала, видела, как тяжело быть преданным человеком, которому безгранично доверяешь. Ты была свидетелем, как долго я переживала наш развод и его измену. И ты знаешь, Никита не заслужил того, чтобы испытать те же чувства, что когда-то испытала я.

— Пожалуйста, хватит! — не выдержав, выкрикнула я. — Самое меньшее, что я хочу, это сделать Никите больно. Я не думала о последствиях. Я ни о чём тогда не думала! Я…

В этот момент послышался поворот ключа, и я резко замолчала. Никита вошел в прихожую, и, сняв пальто, вошел в гостиную.

— Привет, Никита, — слабо улыбнулась Ирка, чувствуя неловкость ситуации.

— У вас такие лица, будто вы кого-то похоронили, — попытался пошутить он.

“Да, нашу счастливую семейную жизнь” — мелькнуло у меня в голове, и я еле сдержалась, чтобы снова не зарыдать.

— Ну… я пойду, наверное, — поднялась подруга, — поеду домой, а то попаду в самый час-пик.

Когда Ирка уехала, мы остались вдвоём. Я прятала опухшие глаза, не зная, что говорить.

— Что-то случилось? — спросил он, развязывая узел галстука, — у тебя заплаканый вид.

— Всё… всё в порядке. Голова болит, — выдавив улыбку я поднялась и обняла мужа.

Его до боли родной запах сводил с ума, и осознание вины в очередной раз накрыло огромной лавиной. А что если это не его ребёнок… Что если…?

Ночью мы впервые за последние полтора месяца занялись любовью, и позже, лёжа обнаженными плечом к плечу, каждый думал о своём. — Так и не скажешь мне, что ты делала в С.? Ты ездила к нему? Тому мужику с фото?

Он всё знает.

— Никита, пожалуйста… Я очень тебя прошу, давай не будем вспоминать об этом… Никогда. Пожалуйста! Я умоляю тебя, пожалуйста! — глотая слёзы взмолилась я.

— Да… хорошо. Не будем, — ответил он, и сдержал своё слово. Больше мы никогда не говорили о той поездке.

Поездке, которая разрушила нашу жизнь.

Через несколько дней я посетила врача и мои опасения подтвердились: беременность, пять недель. Всё совпадало, это произошло в те самые дни, либо перед поездкой, с Никитой, либо с Глебом в С. Другого быть не могло.

Я внушала себе, что отец Никита, и только он, старалась не думать о том, что может быть как-то иначе. Вечером, после приёма у доктора, я рассказала ему беременности. Его реакция была сдержанно-спокойной, и узнав о сроке, он надолго задумался. Я понимала, о чём он думает. Он не был дураком, и по его взгляду я читала, что он всё знает. Я видела, как он изменился в лице, будто уже принял внутри себя какое-то решение. Я бы отдала всё на свете, чтобы отмотать плёнку жизни назад, и исправить все ошибки. Но это было невозможно. Я, и только я должна была отвечать за свои поступки. Время разбрасывать камни, и время их собирать…

Если бы он тогда собрал свои вещи и ушёл, я бы поняла. Страдала, рвала на себе волосы, но поняла. Но он этого не сделал. Он остался, но с того самого дня прекратил быть моим.

В начале октября 2011 года родился мой сын. Ванечка. Мой, потому что он действительно был только моим. Никита, забрав нас из роддома, едва взглянув на ребёнка, больше к нему не притрагивался. Мы жили вместе, но семьёй нас можно было назвать с натяжкой. Сожители, соседи. Он постоянно пропадал на работе, уезжал в длительные командировки, а по приезду предпочитал ночевать в гостиной на софе. Он был предельно вежлив и предельно холоден. Он был слишком воспитан, чтобы обозвать меня шлюхой, надавать по щекам и бросить одну с двумя маленькими детьми без средств к существованию. Я рыдала каждую ночь, но понимала, что на что-то большее я не смею даже рассчитывать.

Ирка часто приезжала ко мне и поддерживала как могла, мама тоже всегда была рядом. Она не понимала, что на самом деле происходит, и очень переживала, что её дочь несчастна. А я действительно была несчастна.

Я любила своего сына, очень любила, и не могла ни в чём его винить, ведь не он явился причиной всех моих бед, а только моя собственная беспросветная глупость.

Наши дни.

Скоро Ванечке исполняется пять лет. Совсем уже взрослый, рассудительный мальчик. А Насте почти десять… как летит время…

Порой, смотря на своего сына мне кажется, что я вижу в нём черты Никиты: тот же заразительный смех, та же здоровая упёртость и врождённая воспитанность. Темные волосы, вздёрнутый носик. И пристальный взгляд его настоящего отца.

Первое время я порывалась написать Глебу, сначала о том, что беременна, потом о том, что у него родился сын. Хотела, начинала писать… но не решалась отправить. А теперь уже ни к чему, да и некому: Глеб давно удалил свою страницу.

Сначала я очень злилась на него: что он меня бросил, предал, даже не попытался связаться, а спустя время поняла, что он просто не захотел разрушать мой брак. Не захотел быть третьим лишним. Дал мне шанс исправить ошибки, и просто ушел из моей жизни. Он же не знал, что я уже всё разрушила… Он никогда и ничего мне не обещал, я сама придумала эту сказку про любовь, и винить Глеба мне не за что. А может я его просто в очередной раз оправдываю…

Когда остыла, я пыталась его разыскать по единственному сохранившемся фото, но безуспешно. Был человек, и нет. Как в воду канул. Так ничего я о нём и не узнала. И он так ничего и не узнал. И знаете, так мне даже легче. И я уже давно смирилась.

С Никитой мы развелись три года назад. Он, как настоящий мужчина, дождался, когда я выйду на работу и обрету почву под ногами, а потом ушёл. Ранним весенним утром. Комнату заливал солнечный свет, мелкие пылинки отплясывали в его нежных лучах, трели птиц залетали в раскрытое окно, я смотрела, как мой любимый человек уходит, и ничего не могла с этим поделать. Я потеряла его уже давно, ещё в ту зиму две тысячи одиннадцатого. Он собрал свой единственный чемодан и оставив всё, ушёл навсегда. Через несколько дней пришли документы о разводе, а ещё через полгода он женился. На молодой, красивой практикантке. Каждый день я смотрю их совместные фото в интернете, вижу, как они счастливы, и понимаю, что заслужила то, что заслужила. И Никита заслужил то, что заслужил.

Мне 38 лет, я одинока, у меня двое детей, работа, разбитое сердце и горький опыт, непосильным грузом давящий на плечи.

Вот так, своими собственными руками я однажды разрушила своё счастье.

— Мам, расскажи мне сказку, — попросил Ванечка, отодвигая для меня край своего голубого одеяльца.

— Сказку? Ну хорошо, — я легла рядом, и обняла сына. — Жила-была принцесса. Жила она очень счастливо, и всё у неё было: и принц, и дворец, и карета, и маленькая дочка. Но захотелось принцессе другой сказки, неизведанной. Запрягла она змея летучего, и отправилась в царство снежное, в ночь полярную, к королю ледяному. Король был щедрый, дал капризной принцессе сказку, и отправил обратно во дворец, к принцу. Да не одну отправил, а с подарочком. Принц как узнал о том, что принцесса сбежала к королю, так расстроился, и уехал с горя в другое королевство. И остались принцесса с дочкой совсем одни.

— А подарочек? — сонно спросил Ванечка.

— Ну да, не одни, с подарочком. — Я улыбнулась, и поцеловала его в вихрастую макушку. — Вот и сказки конец. Спи, сынок.

Выключив свет, я тихо вышла из комнаты.

Конец