Лари сдался. Генри запер кабинет и перенес Лари на диван, который продавился под тяжестью их тел. Лари сходил с ума. Было немного стыдно. И чувство вины перед Этьеном давило, но он просто хотел секса. Он же не претендовал на Генри.

Лари быстро разделся.

Бартон старался делать все как можно лучше. Минут десять разрабатывал Лари, а тот постанывал от слабой боли и возбуждения. Генри начал стягивать с себя одежду. Лари осмотрел его тело. Красивое, спортивное. Противно не будет.

Генри вошел в него сильно быстро. Лари зашипел от боли, выдал словечко в стиле Стефана.

Но два года делали свое. Ему понравилось. Понравилось. Когда кто-то его берет. Пусть даже Генри Бартон на продавленном диване. Запаха все равно нет. Никто не догадается, а если Стефан прознает, то Лари это переживет.

Генри пыхтел над ним. Лари стонал, елозя спиной по потертой обивке. Этот быстрый и неправильный секс казался лучшим сексом в его жизни. И это было неправильно. Вспомнился Дейв. Тот имел похожее телосложение. Но трахал он лучше.

И опять же эти чертовы два года все меняли.

Генри сцепки предусмотрительно избежал. Кончил тоже наружу, прямо Лари на живот, чтобы не пачкать диван.

Сполз с него.

— Черт. — Проговорил он.

— Что такое? Совесть проснулась? Дай вытереться.

Голый Генри принес ему какую-то темную и большую тряпку. Лари начал обтираться.

— Чтоб никто не знал. — Приказал ему Генри.

— Ясно дело. И да, — Лари поднял на него взгляд, — будем считать это дружеским сексом. Первым и последним.

— Ладно. — Бартон улыбнулся, напоминая этим вечную улыбку Стефана. — Можно попросить?

— Валяй.

— Попроси Стефана, чтобы он передал Этьену мои извинения.

— А Стефан тебе откуда знает, где его искать?

— Не обманывай меня. Стефан всегда все знает. — Генри отошел в дальний угол кабинета. Лари услышал, как тот включил электрический чайник. — Будешь чай? — спросил Генри.

— Буду. — Коротко ответил Лари. Он закончил вытираться и теперь натягивал штаны. Вот значит, как Этьен проводил вечера.

— Можешь курить, если хочешь.

— Я не курю. — Пробормотал Лари.

Генри странно посмотрел на него, но ничего не сказал. Разлил по кружкам чай. Дал сладких конфет.

Лари подсел к Стефану в столовой.

— Я к Бартону ходил. — Проговорил он, жуя.

— И?

— Просил Этьена ему сдать.

— Перебьется.

— Просил извинения передать.

Стефан с минуту обдумывал поступившую информацию, медленно крутя в руке ложку.

— Ты ему в почтальоны записался что ли?

— Ты же с ним не разговариваешь.

— Он у меня нынче в немилости. — Проговорил Стефан, ухмыляясь.

Через неделю Стефан заявился к Лари на работу. Тот выключил машину, не закончив шов. Поднял голову.

— Передай Бартону, что его немного неуверенно послали. — Сказал со смехом Стефан и тут же пошел обратно.

С Бартоном они общались еще полгода. Не трахались. Генри поил его чаем, а потом иногда давал попробовать глоток виски или водки. Лари млел от одного глотка алкоголя и в его жизни на несколько часов становилось очень странно.

— Что делать, если я люблю его? — спросил Бартон.

— Найти и извиниться. — Предложил Лари, прихлебывая чаек и заедая вкусными конфетками.

Генри неожиданно уволился за три недели до выхода Лари на свободу.

========== Глава 8 ==========

Консьерж долго не хотел его пускать, но все-таки сдался. Лари поднялся на нужный этаж. Внутри жгло непонятное чувство. Стены подъезда, этот лифт, перила казались такими знакомыми и далекими. И эта дверь, которая вела в его бывший дом.

Лари боялся, но нетерпение подгоняло его. Одна мысль о Даниэле заставляла сердце замирать. Он поднял руку, чтобы нажать на звонок, но дверь отворилась сама. Лари замер. Лукас в простой домашней одежде стоял в пороге и изучающее смотрел на него. От альфы пахло приятно. И его собственным запахом и качественным парфюмом.

— Мне снизу позвонили. — Объяснил он, скрывая некоторую неловкость и настороженность. — Заходи.

Лари прошел внутрь, останавливаясь на пороге. Чувствовал он себя не в своей тарелке. Вся эта квартира навевала какое-то чувство неприятной ностальгии. Почти ничего так и не изменилось. Вот только стены больше не были кремовыми. Теперь стены в прихожей казались фисташковыми с белыми небольшими вензелями. Пол покрывал роскошный белоснежный ковер. Пахло выпечкой.

Они его ждали. Стенли появился в прихожей и подошел к Лукасу, встав рядом с ним. Стенли стал еще красивее. Так показалось Лари. Длинные белесые волосы были собраны в свободный хвост, а глаза как будто были очерчены по контуру ресницами. На пижаме у него были нарисованы мишки.

И эти глаза сейчас с отчаянным испугом смотрели на Лари, как на кого-то кто вторгся на чужую территорию.

— Где он? — спросил Лари, обращаясь сразу к обоим.

— В детской. — Ответил Лукас. — Подожди.

Лари уже хотел кинуться туда, но его поймали за локоть. Лари резко повернулся, готовый Лукасу расцарапать лицо, если тот будет мешать.

— Не надо так сразу. — Попросил Лукас. — Надо его подготовить.

Лари ухмыльнулся. Так и знал, что услышит эти слова.

— А у вас времени мало было что ли? — спросил он сразу у обоих.

Лукас хотел что-то сказать. Что-то грозное, но только успел открыть рот. Тихий и спокойный голос Стенли прервал его:

— Было. — Ответил он. — Пошли.

Лари ожидал ругани, но не этого. Он сделал несмело несколько шагов вглубь квартиры, а потом почти бегом подошел к Стенли, который уже открыл дверь в детскую. В груди как будто резину тянули. Потому что от Даниэля его больше ничто не отделяет.

Стенли зашел в детскую.

— Пап, — послышался детский голос, потом тихий шепот, как будто ребенок принялся говорить кому-то на ухо.

Лари появился в дверях. Казалось, что такого волнения он еще никогда не испытывал. Даниэль не был тем малышом, каким его в последний раз видел Лари. Даниэль уже стал взрослым. Все осознавал и понимал. Сидел на полу в окружении разнообразных игрушек. Стенли был уже рядом с ребенком и Даниэль смотрел на него.

Лари как подкосило. Он привалился к косяку.

Даниэлю хоть и шел уже пятый год, но внешность у него и осталась такой, какой помнил ее Лари. Только вырос. Совсем вырос. Волосы немного потемнели. На фотографиях, которые привозил Лукас, на них всегда падал свет, и они казались светлыми. А на самом деле темные, как у Лари и Лукаса.

Даниэль наконец-то перевел взгляд на Лари. Стенли опустился перед мальчиком на колени.

— Это твой папа. — Тихо сказал он.

У Лари дыхание перехватило. Даниэль снова посмотрел на него уже совершенно другим взглядом. Как на что-то необычное. Лари подошел ближе, стараясь удержать свои руки от нервной тряски. Опустился рядом со Стенли. Даниэль все это время следил за ним.

В голове крутилась одна мысль: совсем взрослый.

Уже пятый год.

— Тебя как зовут? — спросил Даниэль, уже обращаясь к Лари.

В глотке пересохло. Захотелось попросить воды.

— Он постоянно забывает. — Добавил Лукас с порога.

— Лари. — Вышло немного хрипло из-за волнения.

Он хотел протянуть руку к Даниэлю, хотел прижать того к себе. Боялся напугать. Было видно, что мальчик тоже чувствовал себя неуверенно. Все поглядывал на Стенли, ожидая поддержки.

Лари жадно разглядывал Дани, как будто его опять могли отобрать.

— Я знаю, — заговорил мальчик, — у меня картинка есть.

Он прямо на четвереньках пополз через свои игрушки к кровати. Лари, ничего не понимая, продолжил следить за ним. Стенли, как будто поняв, что от него сейчас требуется, отошел к Лукасу. Но они продолжили стоять в дверях.

Даниэль порылся в коробке, больше похожей на большую шкатулку и так же, ползком, вернулся обратно. С фотографией.

— Это вы с отцом. — Он протянул фотографию Лари. Она была уже старой. Одной из первых их с Лукасом фотографий еще даже до свадьбы. Видимо, теперь она была собственностью Дани. Лари взял ее. Посмотрел на себя еще совсем молодого. Таким красивым он сам себе показался.