— Не знаю.

— Лари, на три недели, потом вернемся.

— Привезешь мне его?

— Ну, видишь же, что я не могу.

— Можешь. — Лари резко вскинул голову. — Просто не хочешь.

— А ты представь, что с ним будет, если он с тобой увидится? Снова рев поднимет, снова тебя вспомнит и опять эти вопросы полезут. И ты хочешь, чтоб он увидел это место. Самому не стремно будет?

— Нет.

— Не могу, пойми. Я пытался.

Лари снова посмотрел на документы. Не хотел подписывать. Боялся.

— Куда вы ехать собрались?

— К морю. Через четыре дня.

— Давай ручку.

Лукас быстро достал из внутреннего кармана ручку, щелкнул колпачком. Лари медленно взял ее, все еще раздумывая. Все-таки нарисовал свою подпись. Пункт про тридцать дней немного успокаивал.

— Спасибо. — Лукас забрал у него документы.

Лари повесил голову, совсем разбитый. Он не мог даже собственные права отвоевать. Он совсем был никчемный. Лукас открыл портфель. Уложил туда документы, потом принялся что-то там искать. Лари почувствовал на себе взгляд. Повернул голову.

— Что ты смотришь? — спросил он у Лукаса.

— Ничего, просто… — тот снова полез в портфель. — Он тебя еще помнит. Вот.

К Лари протянули новую бумажку, но это не было документом. Скорее детский рисунок. Совершенно непонятный, сплошная мазня. Виднелись две фигурки, похожие на колбаски.

Лари осторожно забрал этот рисунок.

— Он сказал, что это он и ты. — Донесся голос Лукаса. — Ладно, я пойду. Попробую как-нибудь потом фотографию привезти. Только сейчас вспомнил, что хотел.

Голос снова замер и Лукас не шевелился, хотя уже стоял у двери. Лари чувствовал, что тот его разглядывает, но не мог оторваться от этого простого детского рисунка. В глазах защипало.

Про рисунок не переставал и думать на работе. Два раза пришил неправильно деталь. Нарвался на выговор и обещание увеличить смену. Лари знал, что его смену не могут увеличить, потому что он сам загружал себя по полной.

Гул швейных машин постепенно стихал. Смена подходила к концу. Лари довел последнюю дорожку и тоже начал прибирать свое место. Управился он быстро. Достал из кармана свернутый листик с рисунком. К нему тянуло. Как к магниту. Лари провел пальцем по свернутому листочку, словно поглаживая его.

— Что это, а? — над ним нависло две тени. Одна из них обладала голосом Этьена.

— Ничего. — Лари поднял голову и холодно посмотрел на пришедших.

Этьен присел на корточки перед ним. Его друг из первого отряда остался стоять рядом.

— Слушай, цаца, а это не ты случаем Стефану про меня стуканул? — Этьен приподнял брови, дожидаясь ответа.

Он снова не работал, пропадал целыми днями непонятно где. Хотя теперь было понятно где — у Генри Бартона. В предыдущую ночь Этьен просто ушел, оставив вместо себя подушку под одеялом. Под утро вернулся. Лари это видел. Но Лари никому не стучал, просто немного приложил к этому руку.

— Отстань от меня.

Лари поднялся, хотел спрятать рисунок в карман, но ловкие руки перехватили его.

— О, как мило. — Этьен отскочил от Лари на один шаг. — Мазня детская.

— Идиот, отдай.

Перепалка начала привлекать внимание других. Лари забеспокоился.

— А если порвать, плакать будешь? — Этьен вовсю веселился. Все равно терять ему было нечего. Его и так ждала вечерняя встряска от Стефана. — Слишком странно для тебя. Всегда же с такой каменной рожей ходишь. Мы-то думали, ты весь правильный, а ты и ребенка успел нагулять.

Лари кинулся на Этьена, но тот успел надорвать рисунок почти до середины. Лари с силой ударил того по лицу и сразу же заехал кулаком в живот. Этьен такого не ожидал. Упал на колени, сплевывая слюну прямо на пол. Лари уже через несколько секунд оттащил охранник. Отпускать его не собирался.

Помятый и разорванный рисунок упал рядом с Этьеном. Его даже поднять не дали, сразу же вывели из цеха, только дали краем уха услышать, как отчитывали Этьена.

Лари запихнули в совершенно тесную и неудобную камеру. За драку. Сердце билось очень сильно. Было даже страшно. Он никогда раньше не попадал в такие ситуации. Это Этьена иногда швыряли сюда, а не его. Но видимо теперь приоритеты менялись.

Лари уже настроился на долгое ожидание, но дверь открылась слишком быстро. Прошла всего пара часов. На пороге застыл Бартон, рассматривая Лари.

— Выходи. — Тихо и спокойно сказал он.

Лари медленно вышел за дверь. Бартон был один. Больше никого.

— Твое. — Смуглая ладонь протянула помятый рисунок, и Лари резким движением забрал его. — Сына?

— Да.

— Он не знал. Я с ним хорошо поговорю.

— Он знал. — С раздражением ответил Лари.

Лучше бы с Этьеном поговорил Стефан. Тот умел говорить хорошо. Лари пару раз видел такие разговоры. И не только с участием Этьена.

Альфа проводил его до самого барака. Лари думал, что тот идет за Этьеном, но Бартон остановился около входа под горящим фонарем и остановил Лари. Тот поежился. Время шло ближе к ночи и становилось не по-весеннему холодно.

— Передай Стефану, чтобы завтра зашел. — Лари кивнул. — А рисуночек под пресс положи. Выпрямится.

Бартон развернулся и ушел. Лари поднялся наверх. Подошел к своей койке. Этьена не было, а на него косили глаза. Лари лег. Зажал в руке рисунок, еще больше сминая его. Закрыл глаза. Произошедшее сегодня казалось ужасом. Все. С приезда Лукаса и до той страшной комнаты. Но это был год. Осталось всего два. Дохера, вообще-то.

Койка Этьена тихо скрипнула.

— Что это было? — раздался спокойный вопрос Стефана.

— Бартон просил вас завтра к нему зайти. — Проговорил Лари.

— Когда просил?

— Сейчас только.

Стефан помолчал.

— Этьен у него?

— Я не знаю.

— Покажи рисунок.

Лари не пошевелился. Теплые руки Стефана сами распутали его пальцы и отобрали листочек. Лари открыл глаза.

— Да, мои красивей рисовали, если честно говорить. Малик, — Стефан приподнялся, выглядывая того самого Малика, — скотч есть?

Через минуту светлый и хмурый Малик принес скотч сразу с большими портняжными ножницами. Тоже сел на койку Этьена. Завел разговор со Стефаном. Лари не прислушивался. Тупо смотрел, как Стефан аккуратно склеивает его рисунок с обеих сторон. Потом попросил Малика найти книгу потолще. Малик принес сразу две. Под них и уложили рисунок прямо у Лари на тумбочке.

— Пускай до утра полежит.

— Хорошо. — Лари кивнул. — Спасибо.

Стефан слабо улыбнулся и побрел на свое место.

Этьен ночью не появился. Пришел только к вечеру следующего дня. На Лари внимания совсем не обращал, как и Лари на него. Вечером достал свой плеер, который еще месяц назад ему дал Бартон. Стефан Этьена не трогал: или уже успел тронуть, или Бартон и его приструнил.

Ранним утром Лари проснулся от надоедливого гула. Этьен не спал, а слушал музыку на полной громкости. Звуки из наушников достигали и ушей Лари, не давая спокойно заснуть. Басы бесили. Что-то дискотечное, веселое. Совершенно не вязалось с пустым взглядом Этьена, устремленным в сторону.

Лари встал, сильным рывком выдернул у Этьена плеер с наушниками. Тот потрясенно посмотрел на Лари, открыл рот, но так ничего и не сказал. Лари же трясло от накопившегося гнева. Он пошел в туалет, выкинул в первый же унитаз этот плеер и нажал на смыв.

Когда вернулся, то обнаружил, что Этьен свернулся калачиком и даже не шевелится. Лари присел рядом на корточки.

— Я, может, и надменный и ребенка уже сделал, — прошептал Лари, — но до тебя мне еще очень далеко.

— Почему? — слабо отозвался Этьен.

— Ты гадкий. — Лари перебрался на свою кровать и отвернулся. — Только попробуй тронуть что-нибудь мое. Я тебя порву и фотку того альфы, на которого ты дрочишь.

Ему ничего не ответили. Только через минуту в него прилетело что-то мягкое. Оказалось, подушка Этьена. Лари просто скинул ее на пол и продолжил спать.

========== Глава 7 ==========

Лукас так и не привез Дани. Отдал несколько фотографий. Пока Лари с блаженной улыбкой рассматривал малыша на них, его рассматривали остальные.