Безил начал повторно промывать порезы, по мере продвижения заматывая руку в повязку. Фрэнк морщился от почти незаметной боли, смотрел в окно, пытаясь отвлечься от ненужных мыслей. Всё это не конец, а только начало. Если это Айзек, то он собирается кого—то убить, а если здесь случится ещё одна смерть, то Фрэнку будет очень тяжело жить. Нужно успеть даже не спасти какого—то левого чувака, а сделать, так, чтобы этот чувак был последним. А если не получится, то придётся Фрэнку стать последним.

— Слишком ты общительным стал, — заметил Безил.

— Ревнуешь, что ли? — буркнул Фрэнк, поворачивая лицо в сторону Безила.

— Может быть. Хотя, нет.

— А что же?

— Я боюсь за тебя. — Безил убрал остатки бинта на стол, отложил бутылочку с антисептиком и небольшие ножницы. — Я не понимаю, что с тобой происходит и от этого становится, если честно, немного не по себе. Просто, Фрэнк, — Безил схватился за здоровую руку, заставляя отпустить свитер, — Я не могу поверить в то, что рассказываешь мне ты, но я не могу понять и то, откуда взялись осколки.

— И что ты хочешь?

— Объясни мне всё так, чтобы я понял.

Фрэнк качнул головой, отгоняя от себя раздражение и нарастающее напряжение. Сильно он нервничал в последнее время. Сцилла, Айзек, дядя, убийства — слишком много.

Фрэнк наклонился в сторону Безила, вдыхая его запах тёплого и живого тела, не такой, какой навеивало чудовище. Тот запах был сухим и выжигающим, а Безил пахнул человеком, живым, смертным.

— Он обещал снова убить. — Прошептал Фрэнк. — Если убьёт, то всё это правда.

Безил отпрянул от него, напряжённо застыл, пытаясь сообразить, в чём смысл этих слов.

— Кто?

— Бези, ночью…Я снова с ним разговаривал. Это не человек, Бези. Это что—то такое, — Фрэнк повёл рукой в воздухе, — И когда я…там, то клиника не такая. Как бы сказать, — зажмурился, пытаясь мучительно подобрать слова, — там полная разруха, как в заброшенных зданиях, окна выбиты и оттуда эти осколки.

Безил не верил, но не перебивал. Фрэнку было всё равно. Главное — предупредить и рассказать всё как есть. Вскоре вынужден будет поверить.

— Ночью там был Айзек. Я не знаю, он это или нет, но выглядело, как он.

Фрэнк забрался с ногами на кровать и лёг на спину. Глаза он прикрыл и слушал напряжённое дыхание Безила. Тот хотя бы не ругался сейчас, а молчал и напряжённо думал.

— Предположим, всё так. Я в детстве с ребятами тоже вызывал духов и общался с ним, но…

— Отвечали? — спросил Фрэнк.

— Что?

— Духи отвечали.

— Не знаю, может и отвечали, но мы сами шевелили ту стрелочку.

Фрэнк кивнул. Лет в семь они с одним мальчиком вызывали духа. Простая детская забава, но у них вышло совершенно что—то странное. У них была не стрелочка, а тарелка, которая по идеи тоже должна была двигаться, но она вместо этого раскололась на мелкие кусочки, опять же, порезав Фрэнку руку. Испугались здорово, потом Фрэнк не мог спать из—за страха. С того времени и пил иногда снотворное, чтобы не ходить с красными глазами.

— И я вызывал. — Ответил он.

— Но это же не может быть правдой.

— Кто сказал?

— Ладно, предположим…Тогда почему всё это происходит?

Фрэнк хмыкнул. Это существо уже сколько дней нападало на него, но так конкретно не объяснило, что он хочет. Вроде того, чтобы Фрэнк не сопротивлялся головной боли и если он так сделает, то вскоре окажется трупом.

— Оно цокнуть меня хочет.

— И цокает других?

— Видимо. Ему нужно добровольное согласие.

— Зачем?

— Не знаю. Говорит, что из—за парадокса.

— Какого?

Фрэнк открыл глаза, устроил руки на груди и посмотрел в потолок. Безил если не верил, то хотя бы пытался поддержать его. Но вот он, сидит, слабо улыбается, как будто смеясь и не понимая, как Фрэнк попал.

— Убийцы. — Ответил он в тишину.

Безил поднялся и начал собирать инструменты со стола, собираясь уйти. Он его даже в процедурную не повёл, а наоборот, отвёл Фрэнка в отведённую ему комнату, которую он действительно считал своей. Скоро должен был быть обед, а во время обеда Безил всегда был чем—то занят.

— Ты кого—то убивал? — спросил расслабленно Безил.

Фрэнка бросило в холод. Спина покрылась мурашками, а сердце тяжело замерло. В груди заныло от страха. Да, он убивал.

— Нет. — Повернулся на бок, смяв одеяло под собой. — Откуда ты это взял?

— Парадокс убийцы: Если убить убийцу, то количество убийц не изменится. Тебя же убить вроде как хотят? — Безил улыбнулся.

— Ты не веришь. — Тихо и отчаянно проговорил Фрэнк, снова отводя взгляд. Вот что — всё дело в количестве крови, взятой на руки. — Но ты никогда не найдёшь нормального объяснения очень многим вещам, которые происходят здесь. И стекло в моё руке — это только вершина айсберга.

Безил с занятыми руками навис над ним, сверкая нарочно сердитым взглядом.

— Я стараюсь понять тебя. — Ответил он.

— Тогда дай мне поговорить с Айзеком.

После этой ночи Фрэнк уже не знал, как вести с Айзеком. Или с Сциллой? Если Айзек и окажется этим чудовищем, то Фрэнку придётся что—то делать. Убить? Рука дрогнет. Умереть? Тоже не захочет.

***

Безил пропал. Работал, видимо. И как кажется, в клинике никто не умер, хотя Фрэнку обещали совсем обратное. Да и вообще всё пришло в норму.

Фрэнк сходил на ужин в столовую, чтобы посмотреть на эту комнату. Ничего. Всё чистенько и хорошо. Фрэнк поднялся, отошёл в тот угол, где он сидел прошлой ночью. Ни стёклышка, ни капельки крови или ещё чего—нибудь указывающего на недавние события.

Он присел на корточки, привлекая к себе внимание, провёл пальцами по полу. Гладкий, начищенный и не похож на те прогнившие доски. За спиной нарисовалась медсестра. Всевидящее око здесь. Фрэнк встал и пошёл к своему месту. Было странно находиться в этом месте, когда оно выглядело так безвинно. Он прикрыл глаза. И где же его Сцилла? Целый день прошёл, но пока всё хорошо.

Позже, где—то через час, он сидел в своей палате, стараясь честно начать читать принесённую Безилом книгу, но читать не получалось. Из окна проникало уже совсем мало света, и Фрэнк включил лампу. Складывалось ощущение такого липко—тягучего вечера, когда не знаешь чем себя занять.

Больные расходились по палатам. Вроде, ночью здесь теперь охрана будет посущественней, чем одна спящая девочка.

Голова заболела плавно. Даже не заболела, а просто почувствовала дискомфорт, как после продолжительного и напряжённого дня. Фрэнк захлопнул книгу и приподнялся. В груди закололо, и он осознал, что всё—таки боится он всего этого и боится очень сильно. Оно вернулось. И что теперь? Вот только складывалось странное ощущение того, что не похоже это нападение на другие, если это и было нападением. Скорее походило на настойчивое желание побеседовать. Удивительная деликатность.

Фрэнк встал, вышел в коридор. В общей комнате ещё оставались люди, но большинство сидело по своим комнатам. В коридоре никого, только одна из лампочек вдруг моргнула, вызвав у Фрэнка истерический смешок.

И это было странно. Странно из—за того, что он знал, куда ему надо идти и когда именно идти. Это было похоже на тот сон, когда его пытались затащить в столовую. Фрэнк вышел в комнату, шагая тихо и не привлекая к себе много внимания. Сел в кресло, стоявшее ближе всего к выходу. Точнее его попросили сесть в кресло.

Чёрт, это же не то. Что—то не то. Это как постоянно слышать один голос, сухой, трескучий и вдруг вместо него услышать что—то прохладное и острое. Если бы всё происходило в понятной человеку плоскости, то Фрэнк мог подумать, что это кто—то другой, а не Сцилла. Вот поэтому он и пошёл туда, куда его хотели привести. Потому, что бездействовать было глупостью и потому, что Фрэнка одолевал азарт. Впервые за последние годы.

Парочка интернов отвернулась от него, никто не следил. Фрэнка как будто толкнули в спину уже знакомым жестом. Он вскочил и с такой осторожностью и гибкостью выскочил на лестницу, что сам удивился себе. Тут нужно благодарить Безила за предупреждение, что здесь можно делать, а что нельзя.